Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. Книга 2

– Так я вам дал вариант, который я забраковал, а вы аллилуйю поете… Вариант, с которым буду выступать, весь переделан!

Все осеклись. Наступило неловкое молчание. Но Берия быстро нашелся:

– Но уже и в этом виде чувствуется ваша рука. А если вы переделали и этот вариант, можно представить, каким сильным будет доклад!

Политбюро, избранное после XVII съезда партии, – А.А. Андреев, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, М.И. Калинин, С.М. Киров, С.В. Косиор, В.В. Куйбышев, В.М. Молотов, Г.К. Орджоникидзе, И.В. Сталин – собиралось еще достаточно регулярно, но не всегда в полном составе. Чаще вопросы решались в узком кругу: Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, позже – Жданов или Берия. Со временем Сталин создаст внутри Политбюро различные комиссии: так называемые «пятерки», «шестерки», «семерки», «девятки»… Как сообщил в своем докладе на XX съезде партии Хрущев, эта система, смахивающая на карточную терминологию, была закреплена специальным решением Политбюро. Конечно, жизнь сложна, проблем много, и всегда, еще и при Ленине, в ЦК создавались различные комиссии. Но, несмотря на их важность, все принципиальные решения должны приниматься полным составом Политбюро, Центральным Комитетом. А сведение управляющей функции партии к мнению «пятерки», в которой, конечно, было одно мнение – мнение «господствующей личности», обесценивало коллегиальность. Сталин любил выслушивать соображения соратников, оставляя за собой последнее слово, которое в подавляющем большинстве случаев было решающим.

На множестве документов, рассматриваемых им, Сталин оставлял обычно резолюции «Согласен», «За», «Можно», а иногда направлял отдельные документы своим соратникам, для того чтобы выяснить их мнение. Но, как правило, точка зрения других для него ничего не значила.

Например, Пятаков в апреле 1936 года пишет письмо Сталину с просьбой разрешить полет стратостата «СО – 35–1» «при благоприятной метеорологической обстановке».

Сталин на документе пишет, как будто советуясь:

«Т-щу Ворошилову.

Как быть?

И.Cт. ».

Ворошилов отвечает:

«Товарищу Сталину. Думаю, что можно разрешить.

7.4.36 К.

Ворошилов ».

Еще ниже на этом документе следует категорическое:

«Я против.

И.Ст. ».

Подобная безапелляционность в суждениях, которая без аргументов отвергала другие мнения и оставляла в силе лишь свое, постепенно создала обстановку, когда многие члены и кандидаты в члены Политбюро стремились прежде всего предвосхитить решения Сталина. Некоторым это хорошо удавалось, особенно Берии.

Хотя Сталин продолжал публично подчеркивать значение коллегиальности в работе ЦК, уже в середине 30-х никто не мог публично высказать свое несогласие или хотя бы сомнение в верности «сталинской политики». Коллегиальность превратилась в коллективное автоматическое одобрение решений, выводов, установок «вождя». Было положено начало бюрократическому абсолютизму.

Знакомясь с результатами многих поименных опросов, заочного голосования по тому или иному вопросу, я не встретил ни одного случая, когда кто-нибудь хоть косвенно поставил под сомнение явно ошибочные, а порой и преступные предложения Сталина. Об этом – в следующей главе. Но здесь хотелось бы еще раз вернуться к мысли, которую высказывал неоднократно ранее: шанс совести, пусть даже последний, фактически никто в руководстве ЦК даже не пытался использовать. Никто не желал (или не мог) возражать Сталину, пусть в самой деликатной форме. Нередко, находясь уже у черты, разделяющей жизнь и небытие, многие покорно соглашались с мнением «вождя», сознавая даже, что это не смягчит их приговор. А ведь в составе ЦК были не только «поддакиватели», которых усиленно выдвигал Сталин.

Партийные документы 30-х и 40-х годов убеждают: обсуждение любого вопроса проводилось на основе указаний и установок «вождя». Формулируя часто верные хозяйственные, социальные, технические проблемы, пути их решения, участники совещаний, заседаний, пленумов непременно освящали их «идеями», «положениями», «выводами», высказанными в разное время Сталиным. После XVII съезда и до смерти «вождя» уже никто не мог публично что-то добавить или как-то обогатить тезис, сформулированный им. Фактически в партии постепенно утвердился принцип догматического единоначалия .

Еще древние заметили, что абсолютная, ничем не ограниченная власть может обернуться злом. В «Письмах» римского историка Саллюстия к Цезарю есть такая сентенция: «Никто не уступит власть другому по собственному желанию. И как бы ни был добр и милостив тот, кто стоит на вершине могущества, он всегда вызывает опасение тем, что может употребить свою власть во зло». Проницательность этих слов находила свое подтверждение в истории, к сожалению, неоднократно.

Взаимоотношения между партией и вождем, полагал Сталин, нужно было закрепить в массовых, доступных всем коммунистам и народу изданиях. Таковыми явились «История ВКП(б). Краткий курс», вышедшая в 1938 году, и через десятилетие – «Краткая биография» И.В. Сталина. В журнале «Большевик» (1937. № 9) Сталин опубликовал письмо составителям учебника истории ВКП(б). Главный акцент в «Истории», пишет Сталин, должен быть сделан на борьбе партии с фракциями и группировками, антибольшевистскими течениями. И это не случайно, поскольку, таким образом, в эпицентре истории партии обязательно будет он. Ведь именно он, Сталин, «разгромил» Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, группировки и «уклоны», которые они возглавляли. При помощи этого нехитрого методологического подхода – показа истории партии прежде всего через борьбу с «оппозициями» – на первый план выходит ее победитель, Сталин. Бесспорно, различных, но чаще всего не антиленинских, а скорее антисталинских группировок в то время было не так уж мало, и борьба с ними занимала значительное место во внутрипартийной жизни. Но история партии, конечно, не сводилась и не должна сводиться только к этой борьбе.

Сталин не постеснялся (как мы знаем, он практиковал это уже давно) дать указание составителям учебника чаще ссылаться на его идеи. Он, например, предложил использовать «письмо Энгельса Бернштейну в 1882 году, приведенное в первой главе моего доклада VII-ому расширенному Пленуму ИККИ «О соц. – дем. уклоне в ВКП(б)», и мои комментарии к нему». Без этих комментариев, пишет дальше Сталин, «борьба фракций и течений в истории ВКП(б) будет выглядеть как непонятная склока, а большевики – как неисправимые и неугомонные склочники и драчуны». Группа авторов по поручению ЦК за короткий срок подготовила «Краткий курс», на длительное время ставший основным, а часто и единственным пособием по идейно-теоретической подготовке миллионов советских людей. Книга, вышедшая в нашей стране общим тиражом почти 43 миллиона экземпляров, проникнута апологией сталинского «гения», его «мудрости» и «прозорливости». В ее первом издании отмечалось:

«Комиссия Центрального Комитета ВКП(б) под руководством товарища Сталина и при его активнейшем личном участии разработала «Краткий курс истории ВКП(б)».

Однако такая формулировка не удовлетворила Сталина. В выпущенной позже «Краткой биографии» Сталина, которая им тщательно редактировалась, дополнялась и уточнялась, появилась новая формулировка:

«В 1938 году вышла в свет книга «История ВКП(б). Краткий курс», написанная товарищем Сталиным и одобренная комиссией ЦК ВКП(б)».

Сталина уже не смущало то обстоятельство, что книга, безудержно прославляющая его, была, оказывается… написана тоже им. Так осуществлялось идеологическое обоснование абсолютной роли «вождя», его контроля над партией и государством. Кроме того, Сталин, устранив к этому времени практически всех видных соратников Ленина, вычеркнул их и из истории. В «Кратком курсе», кроме Ленина и Сталина, фактически нет конкретных лиц – творцов революции и социализма. Есть лишь «враги».

Книга, ставшая обязательной для коммунистов, студентов вузов, всей системы партийного просвещения и политического образования, однозначно изложила несколько сталинских «аксиом»: в революции было два вождя – Ленин и Сталин; основная заслуга в построении социализма в СССР принадлежит Сталину; после Ленина у партии был и есть лишь один вождь – «мудрый», «дальновидный», «смелый», «решительный»… В этом массовом издании сталинская схема «вождь и партия» была, таким образом, доведена до всего народа. Популярность, примитивизм изложения, элементарный схематизм сделали «Краткий курс» весьма доступным пособием практически для каждого человека. В общей системе воспитания советских людей, которая сложилась в 30-е годы, эта книга заняла центральное место. После ее выхода в свет, 1 октября 1938 года, было созвано совещание пропагандистов Москвы и Ленинграда, на котором выступил Сталин. Стоит привести некоторые выдержки из его речи.

«Одна из задач издания, – заявил Сталин, – ликвидировать разрыв между марксизмом и ленинизмом». Далее он дал понять, что пока существует лишь одна книга, которая в единстве рассматривает марксизм-ленинизм. «Книга Сталина «Об основах ленинизма», – без тени смущения продолжал докладчик, – излагает то новое и особенное, что внесено Лениным в марксизм. Не скажу, что там изложено все, но книга Сталина дает все основное , что внесено Лениным в марксизм». Без малейшей скромности, о которой так любил поговорить Сталин, он дает высочайшую оценку своему труду. К этому времени он уже и сам уверовал в себя не только как единственного мудрого вождя, но и как великого теоретика. Таков закономерный результат единовластия, единоначалия в общественно-политической организации, какой является партия.

Гай Светоний, описывая жизнь римского императора Тиберия, уверял, что диктатор знал о своем будущем заранее и «давно предвидел, какая ненависть и какое бесславие ожидают его впереди». Сталин и не помышлял об этом. Его архив – записки, резолюции, письма, фотографии, кинохроника, стенограммы речей – свидетельствует об уверенности «вождя» в своем бессмертии в памяти народа. После XVII съезда и до конца своих дней он, далеко не такой проницательный, как Тиберий, закреплял свою «славу» на века. Постепенно «самодержавие вождя» по отношению к партии, народу было закреплено во множестве культовых актов и обрядов. Так, например, были учреждены сталинские стипендии, сталинские премии. (Постановление правительства об учреждении премии им. В.И. Ленина, принятое при участии Сталина еще в августе 1925 г., было просто забыто.) Государственный гимн, редактированием которого лично занимался Сталин, отразил его роль в судьбе Отечества: