Триумф Сета

Новость быстро распространилась по дворцу. Вскоре царица сообщила своей младшей сестре, что намеревается поговорить с царем относительно того, что следует придать официальный статус ее связи с Шабакой.

Нефернеруатон не промолвила ни слова.

— Очень хорошо, — заключил Ай.

Какое-то время он пристально смотрел на Шабаку. Нубиец выдержал его взгляд, не моргнув.

— Если она беременна, — возобновил разговор Ай, — надо, чтобы ты с ней сочетался браком.

Главный распорядитель церемоний Уадх Менех возвестил о приходе царицы. Ай встал, чтобы оказать ей должное уважение.

— Моя царица желанна вдвойне, — заявил он. — Я беседовал с Шабакой о ситуации, которая, возможно, тебе уже известна…

— Я об этом знаю, — подтвердила она, глядя на Шабаку с полуулыбкой.

Он низко поклонился и опустился на одно колено.

— Поднимись, — повелела она.

Какое-то время все хранили молчание, Анкесенамон нарушила его. Она предложила:

— Думаю, следует позвать Нефернеруатон.

Ай передал приказ Уадху Менеху.

Несколькими минутами позже пришла Нефернеруатон, запыхавшаяся, обеспокоенная, вопросительно глядя на присутствующих.

— Давайте сядем, — предложил Ай.

Шабака выдвинул кресла для царицы и царевны.

— Ты тоже садись, — повелел ему Ай.

Впервые Шабака сел в присутствии царицы.

— Хочешь ли ты выйти замуж за Шабаку? — спросил Ай у Нефернеруатон.

От волнения лицо царевны порозовело. Она открыла рот, но не смогла произнести ни звука, а потом расхохоталась.

— Это мое самое заветное желание! — выговорила она наконец.

— Это хорошо. Шабака — человек опытный, так как всегда принимал участие в моих делах. Это также человек изворотливый, поэтому много раз мне приходилось призывать его на помощь. Вот уже многие годы он мой советник. Он тебе будет так же предан, как предан короне.

Он выдержал паузу.

— Стало быть, извещаем двор и царство о бракосочетании царевны Нефернеруатон и царевича Шабаки.

Последний подскочил. Царевна смотрела на него сияя.

— Как, на твой взгляд, такой титул ему подойдет, моя царица? — спросил Ай у Анкесенамон.

— Мне кажется, стоит опасаться реакции некоторых придворных, — сказала она.

— Я об этом предупрежу Нахтмина, — подытожил Ай.

Бракосочетание царевны взбудоражило Фивы. Буквально все задавали тот же самый вопрос, что и Нефернеферура, когда узнала о появлении Шабаки в жизни ее младшей сестры: Нахтмин или нубиец сменит Ая, когда того не станет? Некоторые из толпы придворных, существование которых проходило в ожидании царской милости, теперь, когда Шабака официально достиг таких высот, принимали важный вид, встречая нового царевича, надеясь в последующем добиться для себя определенных преимуществ. Другие, из тех, кому уже приходилось делать ему подношения, сожалели о том, что поскупились.

Во время церемонии бракосочетания вокруг храма Амона собралась большая толпа: каждый хотел увидеть того, кого злые языки называли бывшим слугой царя и уверяли, что именно его подвиги в постели позволили ему вознестись на такую высоту — стать царевичем и потенциальным наследником трона. Чем выше рангом был сплетник, тем более непристойным оказывался повод.

Удивление вызвало то, что среди почетных гостей был Гуя, наместник царя в Куше, и не было командующего армией Нижней Земли Хоремхеба. Бурно обсуждали беременность царицы: был ли это действительно плод ее дедушки? С умным видом рассуждали о семени стариков. Некоторые выдвигали предположение, что тот, кто оплодотворил царицу, как-то связан с командующим Нахтмином. Всё заметили, всё превратно истолковали, а чего не знали, то придумали.

На Празднике долины, который начали отмечать в некрополе Фив, не было ни Анкесенамон, ни Нефернеферуры, так как лекарь Сеферхор считал, что в их состоянии нельзя долго стоять, а этого требовали церемонии в храме предка, Аменхотепа Третьего. Кроме Ая, Нахтмина, Шабаки и Нефернеруатон, тоже беременной, но со сроком только в три месяца, там присутствовали также главы ведомств.

Итшан находился при Анкесенамон, он был еще более предупредительным, чем Сати, если такое вообще возможно.

Майя также был на празднике, наблюдая за всем, как сорока, — вороватым глазом. Придворные нашли, что он был необычно бледен.

Во время пиршества, которое сопровождалось принесением жертвы и украшением статуи царя розами, драгоценностями и цветками лотоса, в клубах дыма от фимиама, некоторые отметили, что Усермон, Маху, Пентью и Нахтмин находились в окружении большого числа людей, в то время как вокруг царского казначея было мало народу.

Говорили, что Майя беспокоился о том, как бы ему удержать литоту. Время шло, проходили месяцы, годы. Он мог убедиться в том, что царь находил все больше приверженцев, красавец Нахтмин тем более, и те несколько командиров, что теснились вокруг него, это также отметили. Этот лис Шабака стал царевичем, следовательно, был теперь защитником трона. Три дочери Эхнатона были беременными, и каждый ребенок мог стать продолжателем династии. Ай мог прожить еще много лет. И Хоремхеб не молодел. Но по выражению лиц придворных, казавшихся одновременно хитрыми и отстраненными, было ясно, что они, как и царь, разгадали его игру и знали о пособничестве Хоремхебу. Отныне он рисковал оказаться в немилости у царя.

Но что же предпринимал Хоремхеб? Майю охватывало отчаяние.

Когда он был очередной раз в Мемфисе, Хоремхеб показался ему чрезмерно флегматичным. Очевидно, буйвол не хотел атаковать старого шакала, так как рисковал быть искусанным — стать предметом грязных насмешек.

Все же Майя возвратился в Фивы, обдумывая, насколько удачным был его выбор. Его больше всего беспокоило то, что теперь он не мог уже перейти в другой лагерь.

Через два дня после начала сезона Сева, в шесть часов утра у Анкесенамон начались схватки. Ее поместили в кресло для родов, изобретенное ее бабушкой по материнской линии, Тиу, и Сати привела обеих повитух, которые уже несколько дней безотлучно находились в соседних комнатах.

Итшан пренебрег приличиями и присутствовал при родах, держа руку Анкесенамон в своих руках. Нефернеферура тоже сначала была рядом, но все же не выдержала и убежала, ужаснувшись мысли, что ей предстоит перенести то же самое. Чтобы наблюдать за тем, как головка новорожденного выходит из влагалища сестры, ей надо было принять успокаивающую микстуру.

По прошествии почти девяти часов царица родила мальчика. В Фивах, в Мемфисе и в других городах были организованы большие празднества. Царь повелел всем наливать вино и раздавать угощения. На празднике, как обычно, выступали певицы и танцовщицы, и это было еще не все.

От глашатаев народ узнал имя, которое царица дала принцу: Хоренет, «Тот, кого накормил Хорус».

«Неужели Амон отныне защищает эту семью?» — мысленно причитал Майя.

Позднее он возрадуется, но не будет этого показывать.

Минули две декады сезона Сева, когда судьба нанесла удар царской семье: родив девочку, царевна Нефернеферура умерла от потери крови, которую не смогли остановить ни Сеферхор, ни повитухи.

«По крайней мере, — сказал себе Майя, — хоть от нее больше не будет отпрысков этого проклятого рода».