Триумф великого комбинатора, или Возвращение Остапа Бендера
Шрифт:
По обе стороны коридора шли двери, обитые дерматином, и на каждой висели разнокалиберные таблички. В конце коридора на подоконнике сидело четверо.
– ...Ну и приходим на Рогожское, – торопливо говорил какой-то тип со скошенными к носу глазами. – Поначалу сказали, что будут там хоронить. Потом оказалось, что на Калитниковском. Ну, мы c товарищами пешкодралом... У пруда народу тьма! Покойник на Боясова походил, но весьма растяжимо. Так и не узнали, где его похоронили. Форменная труба какая-то, да и неловко. В общем, так и ушли в дураках.
Корейко стал шарить глазами и вскоре уткнулся взглядом в высокую красного дерева резную дверь. На двери было две таблички: «Приемная председателя тов. П.Ф.Иванова»
В хорошо обставленной приемной Иванова-Сидорова было тихо-тихо. Напротив окна стоял большой письменный стол, за которым прихорашивалась секретарь-машинистка в костюмчике кофейного цвета. Взглянув на секретаршу, Корейко без труда вычислил, что перед ним сидит тот самый тип государственных служащих, для которых характерна чиновничья почтительность, перемешанная c фамильярной пренебрежительностью.
– Здравствуйте!
– Вы записаны?
– Я к вам курьером из Немешаевска.
– Кем?
– Курьером.
– Откуда?
– Из Немешаевска
– Ага!
– Мне к председателю.
– К какому председателю?
– К Иванову.
– Пахом Феофилактович будет через час.
– Тогда к Сидорову.
– Парфен Ферапонтович будет тоже через час.
– Хорошо, я подожду.
Секретарша хмыкнула.
– Я тогда прогуляюсь по Мииру.
Корейко вышел из приемной и сделал несколько шагов в сторону лестничной клетки. Стены коридора были сплошь заклеены разного рода бумажками: приказами, объявлениями, выписками из протоколов. Одна из бумажек c напечатанным на машинке престраннейшего смысла текстиком даже заставила улыбнуться всегда серьезного Александра Ивановича:
МИИРОВЕЦ! БУДЬ БДИТЕЛЕН!
НЕ ТО НЕ ПОЛУЧИШЬ КИРПИЧЕЙ!
Другая бумажка сообщала, что работа товарища Наровлянского ведется в порядке миража и обюрокрачивания. Серый подмокший листок c написанным от руки словом «Внимание!» информировал, что выдача мыла будет происходить в комнате No 6; предварительная запись у товарища Любомирова в комнате No 66. Текст же следующей бумаженции Александр Иванович был вынужден презрительно прочитать вслух:
– "Согласно приказу по Мииру No 2356/2357 от 25.04.31. выдача сала приостановлена. Выдача граблей завершена. Выдача тяпок продолжается, но уже по коммерческим ценам. Лопаты кончились. Чулки можно получить у товарища Конкордневой-Златовой. Членам профсоюза в 16.30 в порядке живой очереди будут выдаваться носки".
Корейко дошел до середины коридора и остановился возле плаката c надписью:
НЕ ДРЕЙФЬ, МИИРОВЕЦ!
ДАЕШЬ СОЦСОРЕВНОВАНИЕ!
Ниже плаката была приколота солидная бумажка, на которой аршинными буквами было написано: «Тяпкин-Тряпкин-старший понадеялся на самотек, а младший тоже хорош». Рядом c аршинными буквами наискось было написано красными чернилами: «Партийная и комсомольская прослойки Миира бракуют и корят за отсталость следующих товарищей: Зубочистку, Кириленко, Наливайко, Смесь, Беляковича, Магончука, Кравчука (очень особо), Корагина (завирается), Лещенко (последнее предупреждение), Прищепу и Панченко», ниже фиолетовыми: «Предлагаю взнуздать и бросить на низовку за обыкновенный хилес культуртрегеров К.Б.Нагишом и И.И.Одетого. Тов. Н.Селиверстова», еще ниже гвоздем к стене была прибита осьмушка листа c анонимным возмущением: «Почему монотонно молчит коллектив Миира по поводу безобразного поведения товарища Стульчикова-Пеночкина?»
Пока Александр Иванович читал всю эту ахинею и раскидывал мозгами по поводу прочитанного, его чуть не сшибли раскрывшейся дверью c табличкой «Отдел булавок». Из пахнущей мытым полом комнаты выскочила барышня c решительно дьявольскими глазами и спешно направилась к группе миировцев, облепивших окно в конце коридора.
– Представляете, товарищи, – гаркнула
она на ходу. – Стягунчиков правым уклоном страдает! Все думали левым, а он правым! Мне только что позвонили!– Да не может этого быть...
– Стягунчиков?!
– Враки!
– Сын сукин он. Я всегда говорил, что в голове у него сквозняк.
– Вот это шок! Ай-да Стягунчиков, подлец этакий!
– Аида Васильевна, а сведения точны?
– Вне всяких сомнений. Светозаров звонил!
– Позор на все учреждение!
– А наши председатели тоже хороши! Вот у Иванова, например, нет великой интуиции, а у Сидорова – прорицательного ума. Как вы думаете, кто из них обладает даром творческого воображения? Конечно, никто. Они только и умеют строгие приказы отдавать. Знаете, что мне вчера сказал личный секретарь товарища Иванова? Иванов и Сидоров – финансово обеспеченные люди! И скоро у наших шефов будет не один авто, а целых два.
– А я всегда вам говорила, что Иванов перспективу не видит.
– А Сидоров рисковать не умеет.
– А Иванов не может многообещающий договор подвергнуть тщательному анализу.
– А вы знаете, что кредитное соглашение c Италией на триста пятьдесят миллионов лир уже заключено? Вот где работа была! Вот где работают способные ответработники. Не то что наши миировцы!
– Да, ворочать советскими миллионными суммами – это вам не шуточки шутить!
– Иванов, по-моему, вообще не думает о растущей известности Миира.
– Это Сидоров не думает, а Иванов как раз думает!
– Вы хоть сами понимаете, что сказали?
– А что такое?
– А в чем дело?
– Вы сказали глупость!
– Я, например, хотела сказать, что приемов Миир давно не устраивал.
– Тоже мне сообщили!
– А вы человек, которому присущ только сухой цивилизованный юмор.
– Опять туманно и непонятно говорите!
– Ах! ах! ах!
– Да! да! да!
Александр Иванович обернулся, почесал рукою за ухом и, пройдя мимо трехметроворостой стенгазеты, медленно приблизился к восклицающим миировцам.
– Простите, товарищи, за навязчивость, а чем, собственно говоря, занимается ваше учреждение?
За навязчивость пришлось выдержать на себе семь мужских и два женских пристальных взгляда, по которым без особого труда угадывался вопрос: «Вы что, гражданин, полный идиот, что ли?» А в поросячьих глазках вышеупомянутой Аиды Васильевны даже блеснул веселый огонек, изо рта вылетело деревянное, полное сарказма замечаньице:
– В Миире идиотизмом не занимаются, тут люди работают!
– Чтоб меня уволили по сокращению штатов, но вы, гражданин, много себе позволяете!
Голос этот принадлежал худощавому мужчине в синей жилетке.
– А он лобан!
– А почему лобан?
– Да вы посмотрите на него: ни лица, ни морды, один лоб – и тот безобразный! – пробасил сероглазый тип, хлопая себя по брюху.
– Благодарю вас, – c гусарской надменностью процедил Корейко и, поклонившись соответствующим образом, отошел от глупых миировцев и уселся на один из трех стульев напротив двери c табличкой «Бухгалтерия».
Контора большая, это ясно, – предался размышлениям бывший счетовод. – C оборотом тоже немалым, это понятно. Люди работают. Чем занимаются? Какая разница! Что мне нужно? Точнее, кто мне нужен? Конечно же, председатель. А их два! Непонятно. Бардак какой-то! А если так, то необходимо использовать этот бардак в своих целях. Как же их заинтересовать? Может быть, тягой к прогрессу? «Немхерес» – прогрессивный винный напиток? А что? Бредово? Да, бредово! Но могут клюнуть. Идиотам надо делать идиотские предложения! У них своя логика. Значит, нужно, так сказать, в свете последних решений, уложиться в непонятно-какую деятельность Миира, то есть эту дурацкую контору при желании можно сделать существенным пайщиком.