Триумф

Борюсик наконец сообразил, в чем дело:

— Полноте, Анжела, это досадное недоразумение. Та блондинка, с которой вы меня видели, это Ольга Алексеевна, телеведущая, вы ее разве не узнали?

— А-а-а, новая подозреваемая в убийстве? — уточнила Анжела.

Борюсик удивленно посмотрел на нее:

— С чего вы взяли?

— Так в газетах написано. Хорошую вы себе компанию нашли, добрый доктор Айнеболит. Вы еще с себя не всю грязь смыли, а уже… Ладно, дело ваше. Рассказывайте, что вы здесь делаете.

Борюсик оглянулся и прошептал:

— Я пытаюсь вычислить, кто напал на Маргариточку. И некоторые сведения привели меня сюда, к Любе. Но я никак не могу ее на месте застать.

Анжела забрала у Борюсика Зяма.

— Тогда слушайте мою команду. Я здесь на боевом задании по тому же вопросу. Не путайтесь под ногами и не мешайте.

— Слушаюсь, Анжелочка. Я вас очень прошу, если понадобится моя помощь… любая… позвоните. Вот вам моя визитная карточка.

Там указаны номера всех моих телефонов, — вручив ей свою визитку, Борюсик вышел из подъезда.

В праздничном платье, причесанная и раскрашенная, вбежала Люба.

— Ой, мамочки! — ахнула Анжела.

Люба спросила севшим голосом:

— Что, не нравится?

Анжела возразила, разглядывая Любу:

— Да нет. Очень даже ничего. Симпатичненько!

— Как думаешь, Василий оценит? — Люба с надеждой посмотрела на нее.

— Василий?! Коне-е-ечно, дар речи потеряет, слова вымолвить не сможет.

— Так что ж мы стоим? Я уже готова, поехали. — Люба поправила платье.

— Эх ты, работница! А как же пост номер один? — Анжела показала на помещение. — У нас бы на рынке тебя за такое…

— Меня Верка уже бежит подменять, — отмахнулась Люба. — Идем скорее, девушка.

Ритка потихоньку ходила по палате. Петик заботливо страховал ее.

— Зря ты, Ритка, вставала. Доктор сказал, что такие травмы, как у тебя, — вылеживаются. А ты вскочила, как ненормальная.

Ритка была не согласна:

— Я, Петик, как раз нормальная. А поэтому ни одной лишней минуты здесь быть не хочу. Ты сам сказал, что меня постараются добить в самое ближайшее время.

— Когда я такое говорил? То есть говорил, но в таком… в общем смысле. Ты меня не поняла, — залепетал Петик.

— Важно, что я сама себя понимаю. И уйти отсюда собираюсь на своих ногах. А не на носилках ногами вперед.

— Ладно, походила и хватит. Ложись давай. А то я Борис Михайловичу пожалуюсь. Он с меня за соблюдение режима по всей строгости спрашивает, — предупредил Петик.

— Подожди, я еще пройдусь. До окна.

Толик принес передачу, неловко потоптался на пороге. Ритка глянула на пакеты:

— Куда мне столько? Я же все равно все нянечкам да сестрам раздаю.

Толик развел руками:

— Наше дело подневольное. Сказали: неси — несу. Сказали: сторожить — сторожу.

— И кого ты тут сторожить собрался? — насупился Петик.

— Амалия Станиславовна очень обеспокоена ночным происшествием с Маргаритой Викторовной и велела мне заступить на круглосуточное дежурство. С целью предупреждения попыток вражеского проникновения, — отрапортовал Толик.

Петик выступил вперед:

— Ты чё несешь?

— Иди и скажи Амалии, что у меня своя охрана. И спасибо скажи. За заботу, — напутствовала Ритка.

— Ритка, так тебе точно охрана не нужна? — поинтересовался Толик.

— Вали, один справлюсь, — грубо отрезал Петик.

— Смотри. Один раз уже не уберег. Тебе веры нет, — огрызнулся Толик.

Ритка осторожно присела на край кровати:

— Это что за наезды? Ты Амалии служишь? Вот и служи, прыгай на задних лапках. А Петик — мой телохранитель по штатному расписанию.

— И хорошо он тут… тело охраняет? — подмигнул Толик.

Петик угрожающе двинулся на Толика:

— Ну, ты, свинья, извинись перед девушкой!

— Какие мы нежные, уж и пошутить нельзя. Так что Амалии Станиславовне передать?

Ритка держалась из последних сил:

— Передай, что Маргарита Викторовна на днях вернется к рулю компании. Пусть готовится.

Петик грудью подталкивал Толика к двери. На пороге Толик оттолкнул его и вышел. Петик ошарашенно обернулся.

— Эй, Петь, ты что?… Петя, я здесь! Ты что, привидение увидел? — окликнула его Ритка.

— Ритка, сядь, а то сейчас упадешь, — прошептал Петик. — Я только что вспомнил… кого я там видел. В подъезде. Когда тебя по голове шарахнули.

Ритка испуганно смотрела на Петика:

— Петик, а Петик, ты не ошибся? — Петик помотал головой. — Смотри не ошибись лучше пять раз перепроверить, чем невиновного обвинить.

— Я с того дня ночи не спал. Я ведь знаю этого парня, а вспомнить не могу. Наваждение, говорю. Образ перед глазами стоит, вот вроде сейчас ухвачу, вспомню, а оно не дается! Ты смотри, сколько мучился, а оно вдруг бац, и само выпрыгнуло…

Ей-богу, Ритка, это же он. — Петик наклонился к Ритке и зашептал ей на ухо.

Ритка охнула:

— А понимаешь ли ты, мой верный оруженосец, что у нас в руках — граната с выдернутой чекой?

— Понимаю. С гранатами оно как? Или надо держать, пока рука не отвалится, или бросать подальше, — кивнул Петик.

Ритка напряженно думала:

— Ну да! Один неправильный бросок, и мы все будем подальше. Петик, у меня даже голова перестала болеть. Ей, видимо, показаны стрессы.

— А давай я к ментам поеду и все им солью? — предложил Петик.

Ритка возразила:

— Да ты что? Сбрендил, что ли? Все твои сведения попадут в руки к нашему дорогому следователю Николай Николаичу. Не нравится он мне этот Николаич. По первому покушению на меня нет ни одной внятной версии, все, как в песок, ушло. По второму — та же картина. Ты разве не понимаешь, что он против меня работает? Ментовка — наши враги.

— Спасибо тебе, Ритуля, за добрые слова. Я, между прочим, тоже мент, — напомнил Петик. — Ладно, в ментовку не пойдем. А если этот… еще кого кокнет? Или снова до тебя доберется? Замочит и закосит под твое самоубийство.