Трижды преданный

– Очень.

– Тогда ладно, довезу. – Водила пересчитал деньги, сумма была чуть больше оговоренной, и он заметно повеселел.

– Заберешь ее из номера, посадишь в машину, довезешь, как договорились, высадишь поближе к вокзалу. И чтобы без шуток, – пригрозил напоследок Олег.

Тот поклялся, что все исполнит в лучшем виде, на чем и расстались. Олег вернулся к себе, набрал номер Чирковой, но нажимать вызов не торопился. Посмотрел на время, снова прикинул расклад – нет, не успеет, Вику он не дождется. Ничего, она переночует здесь одна, а завтра они встретятся в другом городе…

Но это потом, сейчас важнее другое – Чиркова. Все бессмыслицы наслоились одна на другую, все, что он узнал о ней от Матвеева, Вики и ее самой, противоречило друг другу, и он не мог понять, где вранье, а где истина. И ответить на все вопросы мог только один человек.

Олег нажал вызов и долго, почти минуту, слушал длинные гудки. Решил уже отключиться, и тут в трубке стало очень тихо, будто на тот свет позвонил – ни дыхания, ни шума, ни шороха, ничего.

– Я звоню Чирковой Ольге, – сказал Олег в пустоту, – она искала меня.

Послышался легкий треск, точно зубочистку сломали, потом раздался знакомый спокойный голос:

– Я сделала все, как вы сказали. Стас признался во всем. Я готова предоставить вам доказательства в обмен на безопасность… Где мы можем встретиться?

Олег начисто перестал соображать, уже отказавшись разобраться, кто врет, а кто говорит правду. Чиркова сделала все, чтобы обезопасить своих детей, которых, по словам Вики и Матвеева, у жены бывшего следователя нет и не было. «Она же не в себе», – будто снова услышал он голос Морока. В себе – не в себе, это все слова и домыслы, и надо положить этому конец, сегодня же.

– Приезжайте через час на АЗС у парка, – сказал Олег, – без сопровождения, разумеется. Или вы пожалеете.

– Я приеду, – как-то очень торопливо пообещала она, будто угроза еще имела над ней власть, или так оно и было на самом деле.

Приехала, как миленькая, припарковалась в сторонке и ждала, носу из машины не показывая. Олег стоял в стороне за здоровенным резервуаром с бензином и рассматривал серую «Ауди». Чиркова сидела за рулем, сиденье рядом с ней пустовало. Поблизости тоже ничего подозрительного не усматривалось: транспорт проезжал без задержек, машины останавливались у колонок, люди шли по своим делам, никто не оборачивался, не глазел по сторонам. Был ли еще кто-нибудь в салоне «Ауди», Олег не видел, поэтому решил не рисковать, отошел подальше и оказался на дороге. Прошел по обочине с полкилометра и, когда впереди показалась развилка с непременным магазином на крохотном пятачке у пересечения двух дорог, позвонил Чирковой.

– Я на месте, – сразу сказала та, – где вы?

– У «Тройки». Приезжайте, здесь поговорим. Жду вас в магазине.

Так незамысловато назывался магазин, и преимущество у него было лишь одно: любая машина, подъехав к нему, вставала вплотную к окнам. Олег дождался, когда «Ауди» окажется поблизости, встал напротив окна, удачно прикрытого стеллажом с разной хозяйственной мелочью, и следил за Чирковой. Та вышла из «Ауди», огляделась и направилась к магазину с телефоном в руках. Олег увидел ее в дверях и поспешно отошел назад, проскочил между полок с газировкой и чипсами, оказался на крыльце. Выключил зазвеневший мобильник, подошел к «Ауди», заглянул издалека через припорошенное свежим снежком лобовое стекло, потом подошел ближе, глянул в боковые.

– Я одна, как и договаривались.

Он обернулся и едва не столкнулся с Чирковой нос к носу. Та стояла напротив и наблюдала за ним, спокойная и отрешенная, точно не спала сутки и неважно соображала от усталости. Стояла, вцепившись обеими руками в ремень висевшей на плече сумки, держала так крепко, точно боялась, что отнимут. Бледная, щеки запали, зрачки нехорошо расширены, смотрит куда-то вбок, а говорит медленно, растягивает слова, как во сне или под наркозом. Или под дозой, как могло показаться, если присмотреться к ней внимательно. «С нее станется», – подумал Олег, оглядывая ее с головы до ног с самым пренебрежительным видом, на который был способен. А сам прикидывал, с чего лучше начать разговор – с темного прошлого ее подонка-мужа или с детей, существующих то ли в реальности, то ли в воображении темноволосой дамочки.

– Вы Покровский?

Олег замер, решив, что ослышался, но нет – Чиркова повторила вопрос. И подошла к нему очень близко, не отводя от него взгляда. Олегу стало не по себе – не покидало чувство, что перед ним сумасшедшая, только тихая, неопасная. Она может закричать в спину, зарыдать невпопад, пробежать мимо с безумным видом, но и только.

– Не ваше… – Он осекся: у Чирковой в руках, невесть откуда, оказался пистолет. Плоский, из темного металла, небольшой, матово-блестящий, он походил на дорогую бесполезную игрушку, но таковым не являлся – вещь была тяжелой, не для женских рук, и от оружия еле заметно попахивало пороховой гарью. Чиркова, с трудом удерживая пистолет обеими руками, неловко сжала его в пальцах, и Олег услышал короткий сухой щелчок – это опустился предохранитель.

– Да вы с ума сошли! – С тем же успехом Олег мог обращаться к пробегавшей мимо дворняге. Псина обнюхала колесо «Ауди», задрала лапу и трусила дальше, исчезнув за сугробами.

– Вы поедете со мной. Садитесь за руль и делайте то, что я вам скажу, – проговорила Чиркова. Пистолет, до этого плясавший в ее руках, дрожать перестал, и теперь его дуло смотрело Олегу в живот.

– С какой стати…

Но Чиркова точно и не слышала его, смотрела своим жутковато-спокойным взглядом и сейчас напоминала Олегу красивую хищную тварь, что, не дождавшись смерти загнанного зверя, подходит к нему на мягких лапах и отрывает от живого еще тела куски плоти. Она даже в лице не изменилась, не повысила голос, говорила негромко и размеренно, и Олег уже был почти уверен, что женщина накачалась наркотиками. Или ее накачали, тот же Чирков, например, ведь глупо думать, что женщина не рассказала мужу о той встрече в салоне. А он отправил ее, как наживку, и скоро получит Покровского, что называется, тепленьким. Странно, что она действительно одна, в машине никого, но и это ничего не значит – в любой момент может налететь кавалерия из-за холмов, и тогда точно конец.

– Садитесь, – потребовала Чиркова, подошла еще ближе, и Олег заметил, что она держит указательный палец на спусковом крючке и отводит его назад.

Олегу ничего не оставалось, как сесть за руль. Чиркова мигом оказалась позади, захлопнула дверцу, и тут же Олег почувствовал неприятный холодок в области шеи – кожи коснулся холодный металл.

– В Южный, – приказала Чиркова. – Дорогу знаете?

– Разумеется. – Олег завел двигатель, тронул машину с места.

Та покатила плавно, постепенно прибавляя ход, тормозила по первому требованию, идеально слушалась руля и почти что плыла в потоке. Чиркова голос не подавала, но и пистолет опускать не собиралась, сидела тихо, как мышь, и Олег, как ни старался, не мог поймать ее взгляд в зеркале заднего вида. И одновременно поглядывал по сторонам, высматривал машину сопровождения, если таковая имелась, но, хоть в обнаружении слежки был мало искушен, снова ничего странного и опасного не заметил. Похоже, эта чертова баба реально одна, и сама решилась на этакое окаянство, в противном случае он бы давно оказался в ином обществе, да еще и ехали бы с эскортом. И все же… «Муж и жена – одна сатана», – крутилось в голове, Чиркова тащит его к своему благоверному, это к гадалке не ходи. Но почему вот так, сама все сделала, без страховки? Или это у них семейное, и они так развлекаются, а Чирков сейчас наблюдает за женушкой со стороны?

– Как ваши дети? – спросил Олег, поймав-таки в зеркале ее взгляд. Та промолчала, хотя ее лицо на мгновение исказила еле уловимая гримаса. Ага, дергается, это хорошо, это славно. – Как Светочка и Денис? Малютки растут, радуют мамочку с папочкой, хорошо кушают и читают умные книжки?

Чиркова пропала из виду, отклонилась в сторону, и Олег видел лишь край ее щеки да темную прядь густых волос. Он почувствовал, как в ямку за мочкой уха уткнулось что-то плоское и холодное, запах пороховой гари стал отчетливее.

– Заткнитесь или я прострелю вам голову! – предупредила Чиркова, голос ее при этом даже не дрогнул. – И я это сделаю, Бог свидетель.

Сделает, с нее станется, в голосе слышится отчаяние и решимость, она взвинчена до предела и держится только на успокоительных – возможно, расширенные зрачки – это лишь побочный эффект. Но истерики нет и в помине, она превосходно контролирует себя и доведет задуманное до конца.

Быстро проскочили на удивление пустой после обеда центр, повернули с проспекта, проехали мимо старой церкви и кладбища, повернули еще раз и оказались на небольшом пустыре, за которым виднелись дома, все, как на подбор, новые, основательные, крепкие – поселок Южный стал частью города, и не самой дешевой, надо сказать. Миновали пустырь, сразу за ним пошли заборы под стать домам, не чета осиповскому, такой с разбега не взять. Сразу видно, что люди здесь обитали серьезные, деловые, на материалах не экономили, и каждый дом мог запросто пережить недолгую осаду.