Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Шрифт:
Посылаю вам для первого номера еженедельника статью о 12-й годовщине Октября [298] и вместе с нею обещание самого деятельного сотрудничества и всемерной поддержки.
С братским приветом
Л. Троцкий
19 октября 1929 г.
Письмо [299]
Дорогие друзья!
Открытку вашу от 3 октября получил. Жалобы на меня не вполне обоснованы. Писать-то я пишу, но, увы, не все доходит. К этому вам надо принять во внимание, что и до меня далеко не все доходит. Общие разглагольствования насчет того, что нам надо вернуться в партию, либо лицемерны, либо архинаивны. Экое, подумаешь, открытие! Для чего же мы «уходили» из партии, если мы хотим вернуться? Приводят глубокомысленный довод: правые усиливаются, в центристском аппарате много правых, надо помочь борьбе против правых. Да разве мы не помогаем? Фактом
298
Статья Троцкого «К 12-й годовщине Октября» была опубликована в бюллетене The Militant 30 ноября 1929 г., а также в «Бюллетене оппозиции» (1929. № 7. С. 1–4).
299
Адресаты письма, направленного единомышленникам в СССР, неизвестны. Опубл. в кн. Writings of Leon Trotsky (1929). P. 358–361.
Совершенно верно, что в центристском аппарате зреют тенденции отпора против левого поворота. Как будет на них реагировать верхушка, состоящая из Калининых, Ворошиловых и проч.? Вернее всего — переметнется на их сторону, как только они укрепятся.
Пойдет ли Сталин на новую драку с более широкими кругами своего аппарата или пойдет на мировую? Кто это может предсказать? И что тут можно на гаданиях строить? Какая другая линия может быть у революционеров, кроме как сохранять свое лицо, не отрекаясь от себя, не лгать партии и твердо помнить при этом, что тактическое совпадение с центристами, даже самое полное (о чем нет и помину), даже длительное, не обеспечивает единство стратегической линии. А дело именно в ней. Заявление Х.Г. [Раковского], к которому я дал свою подпись, сейчас уже пройденная ступень. Я смотрел на это заявление как на применение «единого фронта» по отношению к разным группировкам оппозиции. Это я объяснил печатно. Политика единого фронта требует, однако, ясного разумения того момента, когда надо круто порвать со временными союзниками (помни опыт Англо-русского комитета!). Для некоторых из подписавших заявление оно было мостом к следующему, полукапитулянтскому или капитулянтскому документу. Для нас заявление было предельной уступкой в сторону пацифистов. Ярославский уже сказал свое вещее слово. Заявление есть вчерашний день. Кто после этого от заявления сделает шаг вправо, того гнать пинком ноги. Исходя из этой перспективы, я дал свою подпись.
Крепко жму руку, желаю бодрости и твердости.
Ваш Л.
[Конец октября 1929 г.]
Ответы [300]
1. Заявление Раковского и др[угих] есть эпизод, который в будущем пригодится не раз (мы будем с полным правом ссылаться перед рабочей аудиторией на проявленную оппозицией добрую волю и на злую волю аппарата). Перспектива борьбы русской оппозиции определяется, однако, не заявлением, а факторами более глубокого порядка.
300
«Ответы» представляли собой директивное письмо участникам оппозиции, находившимся в СССР. Под заголовком «Тактика в СССР» были опубликованы два первых пункта в книге Writings of Leon Trotsky. Supplement (1929–1933). New York: Pathfinder Press, 1979. P. 19–20.
2. Левый зигзаг Сталина вызвал необходимые изменения в тактике оппозиции уже свыше полутора лет тому назад: а) мы констатировали вслух факт левого сдвига; б) мы подвергли критике его противоречия; в) мы заявили о готовности своей поддерживать каждый действительно левый шаг центризма; г) мы оказывали эту поддержку ясной и законченной марксистской оценкой правой опасности и левой беспощадной критикой самого центризма, причем именно наша критика вынуждала и вынуждает его идти влево дальше, чем он первоначально намеревался. Таковы изменения тактики оппозиции.
Лозунг тайного голосования остается, разумеется, полностью в силе. Гораздо выгоднее для революции, если Беседовские [301] голосуют действительно [за] то, что думают, чем если приходится узнавать об их «думах» после того, как они выскочат в окно.
И вопрос о руководстве стачками, как он был в свое время поставлен и освещен оппозицией, сохраняет свое значение. Оппозиция не выдумала этого вопроса. Резолюция XI съезда [302] , выработанная Лениным и принятая единогласно, признает возможность, а в известных условиях
и неизбежность стачек, руководимых советскими профессиональными союзами, поскольку одной из задач этих последних является ограждение интересов рабочих от бюрократических извращений их же собственного государства. Тот факт, что сами профессиональные союзы подверглись со времени XI съезда ужасающей бюрократизации, не снял вопроса о стачках ни практически, ни теоретически. Отношение оппозиции к стачкам формулировано было нами в свое время с полной точностью. Менять эту формулировку, проникнутую полным духом партийности, нет никакого основания.301
Беседовский Григорий Захарович — сотрудник советского полпредства в Париже. 3 октября 1929 г. бежал, выпрыгнув в окно, из полпредства и попросил политического убежища во Франции. Автор книг «На путях к термидору: Из воспоминаний бывшего советского дипломата» (Париж, 1930–1931. Т. 1–2); Revelations of a Soviet Diplomat (London, 1931).
302
XI съезд РКП(б) состоялся в Москве 27 марта — 2 апреля 1922 г.
3. Сталинский центризм идет несомненно навстречу новой дифференциации. Куда пойдет сила Сталина — не знаю: он показал, что способен так же далеко идти вправо, как влево. Опыт свидетельствует, что каждый новый зигзаг центризма является более глубоким, более ответственным, чем предшествующий. Предсказывать, однако, на этом основании, будет ли новый правый зигзаг «последним», я не берусь. Да и по существу это не столько вопрос прогноза, сколько вопрос активной борьбы. Новая дифференциация центризма очень усилит левую оппозицию и сделает ее важным политическим фактором при определении дальнейшего курса революции.
4. Нынешняя правая ВКП может лишь играть роль ширмы, за которой группируются Беседовские, вообще устряловцы, терпеливые и нетерпеливые. Если бы дело дошло до термидорианской развязки, то вожди были бы очень «самобытные». Не исключено, конечно, что на первом этапе, как я уже писал как-то, в вожди может попасть одна из второстепенных фигур правого фланга.
5. Гадания насчет судьбы правой головки могут представить лишь психологический интерес. Более почвенные правые стоят во втором, третьем и пятом ряду и тесно связаны с консервативной обывательщиной. Они являются живым термидором в партии.
6. ВКП не есть партия в буквальном смысле слова, так как ее состав и жизнь регулируются методами чисто административного порядка. Но она включает в свои формальные рамки подавляющее большинство элементов пролетарского авангарда, к которому мы ищем дорогу. За единую партию мы стоим, поскольку власть не перешла в руки буржуазии, т. е. поскольку свои задачи оппозиция может — при благоприятных условиях — разрешить методами реформы. Вторая партия переводила бы вопрос в плоскость гражданской войны.
7. Возникновение фракций неизбежно связано с ходом классовой борьбы. Большевизм возник как фракция и развивался через внутреннюю борьбу фракции. Постановление X съезда ВКП, запрещавшее фракции, было лишь опытом, который мог более или менее удасться только при условии дальнозоркого руководства и здорового режима. Необходимость в таком опыте (как формальное запрещение фракций) диктовалось исключительными условиями правящей партии в крестьянской стране и в капиталистическом окружении.
Перенесение этого запрета на Коминтерн явилось одной из самых гибельных мер зиновьевско-сталинской политики. Без ожесточенной идейной и, следовательно, фракционной борьбы молодые коммунистические партии, нередко с социал-демократическим прошлым, не могут созреть для своей исторической роли. Правильное, разумное и тактичное вмешательство Коминтерна могло бы лишь смягчить остроту фракционной борьбы и ускорить процесс формирования коммунистических партий. Но не более того.
Центристская слепота всемогущего руководства, наоборот, придала фракциям и их борьбе особенно болезненный характер. При фактическом отсутствии политического руководства фракции стали единственными органами политической ориентировки и приспособления лозунгов к изменяющимся условиям.
Правая фракция первым источником своим имела стремление отвечать на реальные потребности рабочего класса в форме так называемых переходных требований. Само это стремление было правильным. При ленинском руководстве, т. е. при правильном учете обстановки и правильном сочетании переходных требований с революционными задачами, дело могло бы, может быть, и не дойти до создания самостоятельной правой организации: отдельные правые элементы были бы вытеснены, другие рассосались бы. Не давая руководства и запрещая фракции, бюрократический центризм придает развитию конвульсивный характер, ослабляя компартии и замедляя их рост.
8. Самостоятельной исторической роли правая оппозиция сыграть не может. Но не исключено, что эпизодически она может довольно сильно вырасти подобно, например, независимой социал-демократии [303] , хотя, вероятно, далеко не в такой степени. Все зависит от условий и темпа нарастания массового революционного движения. В эпоху упадка правая фракция является воротами к социал-демократии. В эпоху подъема она может стать проходным двором для части социал-демократических элементов на пути влево, в сторону коммунизма. Но самостоятельной роли, повторяю, она играть не будет.
303
Имеется в виду Независимая социал-демократическая партия Германии, существовавшая в 1917–1921 гг.