Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932

Было бы хорошо, если бы вам удалось подсказать редакции примечание к статье — такого примерно рода: «В печатаемой статье большое место занимает борьба между фракциями Сталина и Троцкого. Незачем говорить, что они обе достаточно далеки от нас и что идеи автора этой статьи нам во всяком случае не ближе, чем идеи его противника. Но, принимая во внимание большой политический интерес…» и пр. и пр. Такое примечание давало бы выход колебаниям редакции, а для меня политически было бы очень выгодно.

Вопрос о плате (гонораре) занимает не последнее место в этом деле. Надеюсь, что вы заставите классовых врагов заплатить как следует за пропаганду идей левой оппозиции.

Если бы почему-либо статья не могла быть напечатана в Соединенных Штатах, ее можно было бы, на худой конец, напечатать в лондонском политическом трехмесячнике: редактор просил у меня дать статью. Но я надеюсь все же, что вы устроите статью в Нью-Йорке.

Гонорар за отчислением доли литературного «агента» прошу выслать сюда. Так как я твердо рассчитываю, что 4000 долларов будут уже высланы сюда к тому моменту, когда вы получите эту статью, то гонорар за нее вы можете выслать банковским переводом (в долларах!). Если же случилась какая-либо катастрофа и деньги не высланы до сих пор (что я считаю исключенным), то гонорар за эту статью придется послать по телеграфу.

Крепко жму руку.

Ваш Л.Д.

19 января 1932 г.

Ослабление Сталина или ослабление Советов? Новая кампания против «троцкизма»

С разных сторон к автору этих строк поступают то тревожные, то недоуменные, то злорадные вопросы: чем объяснить, что правящий слой Советского Союза кажется в настоящее время целиком ушедшим в исторические изыскания? В то время как японцы хозяйничают в Маньчжурии, а Гитлер готовится хозяйничать в Германии, Сталин пишет обширную статью, посвященную политике Троцкого в 1905 г. [628] и другим столь же незлободневным вопросам. Действительно, есть от чего прийти в изумление! Через три года после того, как Сталин и Молотов объявили «троцкизм» окончательно погребенным, на страницах советской печати открылась новая, пятая или шестая по счету, кампания против «троцкизма». Неожиданность этой кампании — какой смысл сражаться с мертвецами? — и ее исключительная свирепость вызвали известную сенсацию и в международной печати. Некоторые английские и французские газеты сообщали недавно по этому поводу, что в СССР обнаружен могущественный заговор «троцкистов», получавших из-за границы ежемесячно 60 000 рублей и успевших овладеть важнейшими командными постами в области хозяйства, администрации, учебного дела и пр. Подкупающий характер имеет точность, с какой определены размеры заграничной субсидии!

628

Имеется в виду письмо Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» «О некоторых вопросах истории большевизма» по поводу публикации в этом журнале «полутроцкистской» статьи Слуцкого «Большевики о германской социал-демократии в период ее предвоенного кризиса» (Сталин И. Соч. Т. 13. С. 84—101).

При всей своей нелепости такие сообщения, если не прямо, то косвенно, опираются на достаточно в своем роде авторитетный источник: заявления самого Сталина. Совсем недавно он провоз гласил, что «троцкизм» является не течением в коммунизме, как продолжают, несмотря на все, думать в партии большевиков, а «авангардом буржуазной контрреволюции» [629] . Из этих слов, если брать их всерьез, следует ряд выводов. Контрреволюция имеет своей целью восстановление в СССР капитализма, что может быть достигнуто не иначе, как низвержением большевистской власти. Если «троцкисты» — авангард контрреволюции, то это не может означать ничего иного, как то, что они подготовляют крушение советского режима. Отсюда уже рукой подать до заключения, что заинтересованные капиталистические круги Европы должны щедро финансировать такого рода работу. Скажем прямо: именно на такое толкование слова Сталина и рассчитаны. Как в 1917 г. Милюков и Керенский утверждали, что Ленин и Троцкий являются агентами немецкого милитаризма, так теперь Сталин пытается засвидетельствовать, что Троцкий и оппозиция являются агентурой контрреволюции.

629

Заявление Сталина, что «троцкизм есть передовой отряд буржуазной контрреволюции», содержится в его письме «О некоторых вопросах истории большевизма» (Сталин И. Соч. Т. 13. С. 99).

Несколько месяцев тому назад распространенная польская газета напечатала за подписью автора этих строк поддельную статью, не первую по счету, о полном крушении пятилетнего плана и неизбежной гибели Советов. Несмотря на то что грубость подделки была ясна и не очень изощренному глазу, Ярославский, официальный историограф сталинской фракции, воспроизвел в московской «Правде» факсимиле статьи, выдавая ее за аутентичную, — с соответственными выводами относительно «троцкизма». Формальное заявление автора этих строк о том, что документ фальсифицирован с начала до конца, не было напечатано «Правдой». Сталинская фракция сочла более выгодным для себя поддерживать версию, согласно которой крупное течение большевиков, возглавляемое ближайшими сподвижниками Ленина, считает неизбежной гибель советской власти и подготовляет эту гибель.

Эта игра ведется уже не первый день. Правительственные круги Франции должны были четыре года тому назад с изумлением читать, что Раковский, с такой настойчивостью и с таким блеском защищавший интересы Советского Союза во время франко-советских переговоров [630] , является на самом деле злейшим врагом советской власти. Они не могли не сказать себе при этом: «Плохо обстоят дела Советской республики, если и Раковский оказался в числе контрреволюционеров». При всей своей фактической ошибочности, такое заключение было логически законно. Если французское правительство колебалось за последние годы, развивать ли экономические отношения с Советами или, наоборот, рвать дипломатическую связь, то толчок этим колебаниям дала ссылка Раковского.

630

В качестве полпреда СССР во Франции Х.Г. Раковский был главой советской делегации на переговорах о долгах и кредитах, которые происходили в Париже с 25 февраля 1926 г. по вторую половину июля 1927 г. с перерывами.

Нынешняя кампания против оппозиции, орудующая при помощи еще более грубых преувеличений, чем все предшествующие, снова дает орудие в руки наиболее непримиримых противников Советского Союза во всех странах: очевидно, говорят они, положение в стране крайне ухудшилось, если внутренняя борьба снова приняла такую ожесточенность. Именно тот факт, что борьба против «троцкизма» ведется средствами, глубоко противоречащими интересам СССР, и заставляет меня остановиться здесь на теме, которой при других условиях я предпочел бы не касаться.

Если «троцкисты» представляют собой «авангард буржуазной контрреволюции», — так не может не рассуждать «человек с улицы», как говорят в Америке, — то чем объясняется тот факт, что европейские правительства, в том числе и правительство совсем свеженькой Испанской республики, одно за другим отказывали и продолжали отказывать Троцкому в убежище? Столь негостеприимное отношение к собственному «авангарду» тем менее объяснимо, что у европейской буржуазии, надо думать, все же достаточно опыта, чтобы отличить друзей от врагов.

Так называемые «троцкисты», поскольку дело идет о старшем их поколении, принимали участие в революционной борьбе против царизма, затем в Октябрьском перевороте 1917 года, строили Советскую республику, создавали Красную армию, отстаивали страну Советов от многочисленных врагов в течение трех лет Гражданской войны, принимали ближайшее, нередко руководящее, участие в работе по хозяйственному возрождению страны. В течение последних лет под ударами репрессий они остаются полностью верны тем задачам, которые поставили перед собою задолго до 1917 года. Незачем пояснять, что в минуту опасности для Советов «троцкисты» оказались бы в передней линии обороны, которая им хорошо знакома по опыту прошлых лет.

Сталинская фракция знает и понимает это лучше, чем кто бы то ни было. Если она пускает в оборот обвинения, которые причиняют явный вред Советскому Союзу и в то же время компрометируют самих обвинителей, то объяснение этому надо искать в той политической обстановке, в какую оказалась поставлена фракция Сталина ходом обстоятельств, в том числе и собственной предшествующей политикой.

Сталинизм как политика консервативной бюрократии

Первая кампания против «троцкизма» открылась в 1923 году, во время предсмертной болезни Ленина и затяжной болезни Троцкого [631] . Вторая, более ожесточенная атака развернулась в 1924 году, вскоре после смерти Ленина. Эти даты говорят сами за себя. В состав старого Политбюро, т. е. того органа, который фактически руководит Советской республикой, входили: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сталин, Рыков и Томский; в качестве кандидата — Бухарин. В нынешнее Политбюро из всего старого состава входит один только Сталин, хотя, кроме Ленина, все члены его живы. Подбор руководства большой исторической партии происходит не случайно. Каким же образом могло случиться, что руководители партии в тяжкие годы, предшествующие революции, или в годы, когда закладывался фундамент Советов и строящееся здание защищалось с мечом в руках, оказались вдруг «внутренними врагами» в условиях, когда повседневная советская работа стала до известной степени делом бюрократической рутины?

631

В октябре 1923 г. во время охоты Троцкий промочил ноги в ледяной воде, простудился, после чего у него развилось сильное и непонятное недомогание с высокой температурой. Этой болезнью он объяснял свою пассивность в дискуссии 1923 г., хотя его поведение никак не может быть названо пассивным, имея в виду целый ряд заявлений, с которыми он выступил. В следующие годы приступы болезни повторялись.

Те сдвиги и изменения, которые бросаются в глаза при взгляде на Политбюро или на Совет народных комиссаров, происходили за последний период во всех этажах партийного здания, вплоть до деревенских ячеек. Нынешний состав Центрального исполнительного комитета Советов, кадры партийных секретарей в провинции, хозяйственных, военных и дипломатических органов — все это, за немногими изъятиями, люди новой формации. Большинство их не принимало никакого участия в Октябрьской революции. Очень значительная часть была в лагере ее прямых врагов. Правда, небольшое меньшинство нового правящего слоя входило в партию большевиков до октября; но все это революционные фигуры второго и третьего плана. Такая комбинация исторически в высшей степени закономерна. Новому бюрократическому слою необходимо «авторитетное» прикрытие. Его создают те из старых большевиков, которые в период бури и натиска оказались оттерты к стороне, чувствовали себя не вполне в своей тарелке, находились в глухой полуоппозиции к действительным руководителям переворота и смогли использовать свой авторитет «старых большевиков» только на втором этапе революции.