Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу

– Один из вас должон пройти его наскрозь, и, что бы там ни было, не останавливаться ни на миг. Остановка есть смерть.

– Держите за меня кулаки, – Вася, не раздумывая, выступил вперед. Мы с Заикой даже не успели пикнуть, как он растворился в пелене. Раз, другой где-то там что-то сверкнуло, словно внутри грозовых туч. Видел я когда-то нечто похожее по телеку.

Через минуту, весь в поту, Вася вынырнул у нас за спиной.

– Добро, вой, – кивнул Митник. – Есть инициация.

– Как так? – не смог понять я.

– Сам не знаю, – Паляныця утер лоб. – Взопрел весь, хоть выкручивай.

– Колись, Вася! – потребовал Заика.

– Отстань, Заика. Ну, не помню я. Кто-то кричал, визжал, толкал, пинал, бил, угрожал, требовал немедленно остановиться…

– Ага, прижаться к обочине, права предъявить.

– Отвали, – Вася только махнул рукой, и на запястье мелькнула знакомая руна. Прав, значит, Митник.

– Ты бы, Владимир, не особо выступал, – посоветовал дед. – Знаешь, сколь нервов он там оставил?

– Так уж и нервов?

– Поверь – немало. У летуна вона спроси, он ведает.

Заика посмотрел мне в глаза, хотел что-то сверзить ехидное, но вместо этого вдруг заткнулся. Надолго, между прочим.

К Серебряному озеру, как назвал его Митник, мы вышли неожиданно. Оно просто опустилось посреди леса, перегородив нам дорогу. Я хотел было спросить, что дальше, но дед жестом приказал ждать молча.

То было поразительное зрелище. Вы видели когда-либо, как рождается Луна? Это у нас она банально поднимается из-за горизонта, сначала огромная, постепенно уменьшается в размерах, чтобы, миновав свой зенит, снова начать увеличиваться. А здесь все не так. Здесь поверхность озера вдруг начала вздыматься огромным пузырем, словно и не вода в нем вовсе, а мыльный раствор, потом лопнула с легким звоном, обнажая серебристо-желтый огромнейший шар, сползла по его стенам пеной, оставляя после себя лунную радугу. Она была очень похожа на свою солнечную сестрицу, только тона все больше приглушенные да с серебринкой. Радуга легла на поверхность озера, дорожкой струясь к восходящей Луне.

– Нужно идти, – сказал Митник.

Заика рванул с места, как наскипидаренный. Едва его нога ступила на разноцветную дорожку, как та начала подниматься вслед Луне, образовывая дугу. На Вовчика эта метаморфоза, похоже, совершенно никак не подействовала. Он шагал ровно, уверенно, а потом вдруг припустился бежать, пока не остановился на самой вершине и не закричал во всю мощь своих легких:

– Господи, как же здорово здесь!

Неожиданно Заика рассмеялся беззаботно, как ребенок. Он уселся на край разноцветной ленты, свесил ноги, болтал ими, как ребенок на мостике у реки. Радуга прогибалась, пружинила в такт, пока Луна не отделилась от поверхности озера. Тогда она начала превращаться в окружность вокруг серебряного шара ночного светила. Заика вовремя заметил изменение. Совершенно без паники он сбежал вниз, даже сверзился с высоты в несколько метров, но тут же поднялся на ноги, словно ничего не произошло.

– Вы видели? – спрашивал он на бегу, спеша к нам. – Нет, вы видели это чудо?

Подойдя в упор, он даже указал рукой на Луну, окутанную радугой, будто шалью, поднимающуюся все выше и выше. Вася перехватил запястье, внимательно осмотрел его, потом показал мне. Я кивнул. Руна, переливаясь в серебристом свете, сияла всеми цветами радуги.

– Свершилось, – подтвердил Митник. – Идем, неча туточки торчать.

Мы двинулись за ним.

– Токмо не думайте, что и далее все пойдет так же просто, аки доселе, – продолжал говорить Митник. – Нет, соколики, то все присказка была. Сказка вся впереди. Ведомо ли вам, что в скитаниях своих Солгерд диковинные Миры проходил, куда и нога человечья не ступала?

– Но ведь на карте все точки четко показаны, – начал было возражать Вася, однако Митник прервал его:

– То токмо точки, где он поворот крутой делал. А вот куда его путь-дорожка заводила – невдомек люду простому. Так что готовьтесь.

– Спасибо, успокоил, – пробормотал Заика.

– А никто и не говорил, что легко будет, – встрял вдруг Горыныч.

Лес закончился. Митник остановился у кромки, начал вглядываться вдаль. Луна поднялась уже высоко, так что было видно, словно днем. Все же не привык я еще к этим зеленовато-серым пейзажам ночным. Хочется снять несуществующий прибор с глаз, посмотреть на мир невооруженным глазом.

– Кому стоим? – поинтересовался Заика.

Митник ответил не сразу. Он приложил сначала руку к глазам, словно этот жест мог помочь увидеть то, что находилось на краю горизонта, а потом сказал:

– Там, в поле, должон огонек мелькнуть. Едва узрите его – бегом вперед. Не мешкать ни на миг! В середку заскочите да к идолу спешите. Там найдете Краду.

– А не сгорим? – поинтересовался я.

– Коль намерения чисты – не страшен вам огонь. Он души очистит.

Мы ждали, и ждали долго. Жаль, бинокля с собой нет, хотя подозреваю, что не очень-то он бы нам и помог. В этом мире, не пойми каком, все не как у людей, проверено.

Искорка блеснула и погасла. Показалось? Нет, вот еще раз, и еще. Вскоре появилась тонкая огненная полоса, расширяясь с каждой секундой по горизонту.

– Бегом! – Митник первым рванул вперед, та так, что мы едва поспевали за ним.

Горыныч, хитрый змей, просто взлетел. Ну, правильно. Нечего лапы зря бить. Жаль, мы раньше не сообразили, можно было бы на халяву прокататься.

Огонь между тем приближался стремительно. Такое впечатление, что не мы – он спешит нам навстречу. Огненная стена с треском преградила путь, жар нещадно жег лицо и руки. Я прикрыл лицо рукой, Леля сверкнула бирюзой, стало немного легче.

– Не ждать, не мешкать, не сумлеваться, – на ходу прокричал Митник. – Сразу вперед!

За несколько шагов до огня он вдруг резко осадил и остался где-то за спиной. А нам тормозить уже было поздно: мы с разбегу врезались в стену стихии.

Я бежал, прикрывая глаза рукой. Огонь оказался не сплошным, а состоящим из многих огненных существ, которые прыгали, скакали, танцевали вокруг, старались ухватить за руки, увлечь в свой хоровод.

– Побудь с нами, – звали одни. – У нас весело, славно. А девы какие!

– Иди к нам, – махали другие. – Славу вместе добудем, в веках помнить нас будут.

– Смотри, какой дворец, – показывали третьи. – А злата там – не счесть! Иди, возьми.

– Не слушай их, – призывали еще одни. – Что злато – пыль. Власть – вот что в мире важнее всего. Мы дадим тебе власть над вселенной. Тебе будут поклоняться боги.

– Да отвалите вы! – крикнул я, чувствуя, что столь щедрые предложения накаляют температуру воздуха до невозможных пределов. Жаркое «по-богатырски» в собственных доспехах не желаете? Будет, если я немедленно что-то не предприму. – На фиг мне ваши прелести не нужны! Что власть, что деньги? Не то все, не за тем я сюда пришел. Изыди, сказал!

И знаете что? Огонь начал отступать. Огненные существа еще сделали, правда, несколько попыток, пока я не послал их открытым текстом. Едва с моих уст сорвались не совсем цензурные слова, Леля вдруг превратилась в водяной бич и начала хлестать во все стороны в такт взмаху моей руки. Огневики рванули, кто куда, оставляя после себя полосы дыма.

К идолу мы вышли одновременно, но, как оказалось, с трех сторон. Да что же это творится с пространством? Эй, Эйнштейн, есть какие-то мысли по этому поводу?