Трое из Лукоморья

Мы шли довольно долго, около часа, дабы оказаться достаточно далеко как от места недавнего нападения, так и от харчевни, где нас предположительно могли выследить. Как следует устав — каково это, думаете, гулять на полный желудок!
– мы решили, что уже можно искать гостиницу. Она обнаружилась достаточно быстро. И вправду сравнительно недорогая, но вполне чистая и ухоженная, к тому же расположенная в тихом месте, посреди обычного жилого района. По соседству не было ни рынка, ни ярмарки, ни широких улиц, где даже ночью не умолкает цокот копыт. Так, обыкновенные дома, пара лавок, мастерская портного, и небольшой парк.

Мы сняли две комнаты, для себя и "для друзей", получили ключи и сразу же поднялись на второй этаж. Наши комнаты располагались по соседству; окна выходили на угол двух улиц и тот самый парк, приятное свежее пятно на фоне мостовых и зданий. Только мы плюхнулись на кровати (в этой комнате их было две), как стук в дверь возвестил о появлении Ярослава. Как выяснилось, он всё время следовал за нами, иногда проходя параллельными улочками или немного отставая, но неизменно нагонял нас достаточно быстро, чтобы не разминуться. Он всё тщательно проверил: слежки не было. Ни за нами, ни за ним самим. То ли людям, стрелявшим с крыши, попросту не было до нас никакого дела, то ли они потеряли нас ещё раньше, когда мы плутали по улочкам, прежде чем зайти в харчевню.

Рассказав об этом, Ярослав окинул комнату критическим взглядом, выбрал кровать, которая пришлась ему по вкусу, и разлёгся на ней, закинув ноги на деревянную спинку. Ноги, разумеется, по-прежнему были обуты в сапоги.

— У нас нет чего-нибудь перекусить? — поинтересовался он.

В течение некоторого времени я смотрела на воина молча, в недоумении переваривая такую наглость. Мой рот бесшумно открывался и закрывался, как у выброшенной на песок рыбы.

— Перекусить?! — выговорила я наконец. — Мы же только недавно из харчевни.

— Ну и что? С тех пор же прошёл целый час.

— Вот, Дара, хорошенько подумай, прежде чем выходить замуж! — скорбно предупредила я. — Ибо тем самым ты заполучишь в свой дом прожорливое существо, способное поглощать пищу по четырнадцать раз на дню.

— Почему именно четырнадцать? — осведомился Ярослав.

Дару явно интересовал тот же самый вопрос.

— А потому что на пятнадцатый, — сказала я, извлекая из сумки первую попавшуюся тряпку, — даже самая совершенная жена потеряет всякое терпение! А ну-ка слезай с кровати! — закричала я, замахиваясь на Ярослава тряпкой, которая на поверку оказалась ночной рубашкой.

К чести Ярослава надо сказать, что как опытный воин он хорошо знал, когда именно следует сдавать позиции. Поэтому он поспешил соскочить с кровати прежде, чем быть позорно побитым ночной рубашкой.

— И чтобы я больше не видела тебя на кровати в дорожной обуви! — возмущённо продолжила я. — Здесь тебе не казармы! Какой пример ты подаёшь подрастающему поколению?!

— Ой, вот только меня в свои разборки не вмешивайте! — отмахнулась Дара, перекатывая в пальцах кусок затвердевшей соли, который она подобрала на побережье.

— Вот именно, причём здесь Дара? — подхватил Ярослав, на всякий случай прикрываясь от меня дверцей шкафа.

— А при том, — отозвалась я, — что я забрала её от тёти, и, стало быть, я за неё отвечаю.

— Перед кем?

— Перед собственной совестью, — отрезала я.

— Как странно, — сладко заметил Ярослав, — не ты ли как-то раз говорила, что у тебя нет никакой совести?

— Ну и что, что говорила? — удивилась я. — Как говорила, так и взяла свои слова обратно.

— Это ещё почему?

— А потому что у меня совести нет!

— Ладно, — смилостивилась я затем, — эта комната всё равно — наша с Дарой. А твоя — соседняя, и вот там можешь делать всё, что захочешь.

— Ну, и на том спасибо, — насмешливо поблагодарил он.

В итоге мы поделили комнаты по-братски: в одной поселились мы с Дарой, в другой — Ярослав с Мэгги. Уговорились также и об условном стуке, вернее, о нескольких комбинациях. В одном случае услышавшему стук следовало осторожно проследить за гостем соседа, в другом — поспешить в соседнюю комнату на выручку, в третьем — немедленно уходить.

Более или менее обустроившись, мы снова собрались в нашей с Дарой комнате.

— Ну, как вам нравятся последние столичные новости? — спросила я.

— Про погоду или про войну?

— И то, и другое.

— Погода — это из-за демона? — предположила Дара. — Он наращивает силу?

— Верно, — кивнула я. — Чем более прочно он укрепляется в этом мире, тем шире становится зона его влияния. Всё началось с дворца, потом распространилось на прилегающие к нему районы, потом на весь город…Сказать по правде, такого я не ожидала, да ещё и так быстро. Целый город — это уже очень много. А уж распространение на соседнюю страну…Такого просто не должно было случиться. Похоже, этот демон необыкновенно силён.

— Ещё бы, — пробурчал Ярослав.

— А война правда может начаться? — спросила Дара.

— Что скажешь? — обратилась я к Ярославу.

— А почему ты спрашиваешь именно меня? — нахмурился он, ожидая подвоха.

— Ну, ты же у нас воин и главный специалист по политическим вопросам.

— Сейчас я знаю ровно столько же, сколько вы.

— Но при прежнем…при истинном царе ходили разговоры о нападении на Миргород?

— Нет, — убеждённо ответил Ярослав.

— Ну, а теоретически армия Велиграда готова к такому вторжению?

— Как сказать. Если действительно объявили всеобщий призыв и забирают всех взрослых мужчин, то всё возможно. Почему бы и нет? Конечно, прольётся много крови: миргородскую армию неподготовленной тоже не назовёшь. А кое в чём они нас даже превосходят. Словом, итог такой битвы я бы предсказывать не рискнул. Но если "царю", — он особо выделил это слово, — итог безразличен, тогда… — Он многозначительно развёл руками.

— Зачем демону развязывать войну? — спросила Дара.

— Если бы мы могли знать, — вздохнула я. — Видишь ли, каждый демон приходит в этот мир с целью. И идёт к ней напролом, по головам, если надо, то через трупы. В отличие от людей, у которых целей — множество, у демона она только одна, и он на ней зациклен. Вот только в чём именно она заключается, пойди разбери.

— И она может заключаться в том, чтобы стравить Велиград и Миргород? — нахмурился Ярослав.

— Настолько точно вряд ли. Какое ему дело до здешней внутренней политики?

— А если это только начало? — предположил Ярослав. — Если он собирается уничтожить весь остров?

— Вот это уже может быть, — вынужденно признала я. — А может быть, не уничтожить остров, но захватить на нём власть. Да мало ли что ещё. А есть и другая возможность. Не исключено, что война — это не цель, а средство.