Трое в штатском

– Уж нет, – она коснулась его лацкана. – У меня крем и все такое… впрочем. – Она легко и непринужденно посмотрела Олегу прямо в зрачки. – Как у вас со временем, молодой человек? Может с нами в яхт-клуб? Василиса отказывается ехать одна, у нее у одной кавалера нет, и ее это смущает. Проведешь уик-энд где-нибудь на девственном пляжике. Как смотришь, Олег? Расходы все пополам, там не дорого, думаю, в десятку уложишься легко. Только надо быстрее думать, ехать нужно прямо сейчас, а то там какой-то отморозок хочет перебить наш заказ. Пока наши кавалеры подскачут, ты бы как раз с отморозком разобрался. Ну, так что?

– Поехали, – Женька протерла руку платком, который еле отыскала в крохотной сумочке и оскалилась всем своим лошадиным счастьем.

– Девки, – не выдержала я. – У меня время! Мне в семь в школе надо быть. Горю, у меня собрание.

– Семь, – Сашка сразу и как-то очень легко забыла про Олега, кинула взгляд на свои золотые часики и ахнула:

– Что ж ты молчишь, балда. Мы же опаздываем!

Людоедки мгновенно забыли о несчастной, растерянной жертве, схватили меня в охапку и потащили к машине, не удосужившись даже попрощаться. «БМВ» плавно сорвался с места. Свежий, прохладный воздух окутал тело, я едва не расплакалась от счастья. Хлопая ртом, как свежеспасенный утопающий, я вращала глазами соображая, как нам быстрее добраться и что говорить, извиняясь за опоздание.

– Ну, о чем я и говорю, – гневно тараторила Сашка, вертя руль. – До чего уже Васька докатилась. С нищими молокососами крутит! Куда это годится.

– М-да, – кивала Женька. – Разложение налицо.

– Девчонки, умоляю, быстрее, – мой организм постепенно возвращался к жизни, тревога в голове грохотала все громче.

– Что за аврал? – Сашка глянула на меня в зеркало.

– Даньку в Париж могут взять по обмену, сейчас собрание по этому поводу.

– По поводу Даньки?

– По поводу поездки, ну и вообще…

В школу я влетела ракетой. Собрание оказалось в актовом зале, на верхнем этаже, когда я оказалась среди других родителей, сердце уже выскакивало из груди. Особенной торжественности не было, завуч, мужчина лет сорока с аккуратной прической, в элегантном костюме, методично зачитывал правила, поздравлял отмеченных, трудом и терпением вырвавших победу учеников и их родителей. Поездка эта полностью на балансе районо, а проще говоря, бесплатна. Речь о взносах шла, но это уже с целью непредвиденных расходов под всевидящее око и руку сопровождающего преподавателя. Сумму определили среднюю, способную эти расходы покрыть и не особенно обременительную. Как ни как школа не коммерческая и родители далеко не все платежеспособны. Но даже и эта сумма не навязывалась бескомпромиссно, а скорее, доходчиво и обстоятельно рекомендовалась.

Все это было для меня уже неважно. Усталость слетела легкой шалью, едва с трибуны водруженной перед сценой прозвучала фамилия Ермолаев. Я больше не слышала ни фамилий, ни слов, ничего. Сердце замерло, провалилось сначала в живот, потом прыгнуло в горло. По-моему я просто умерла от счастья. Стояла и мертвая смотрела во вмиг опустевший для меня зал. Данька добился своего! Сердце брякнулось обратно в грудь и заныло. Еще секунда и я бы не выдержала, хорошо привели в себя девки, принявшись колоть и щипаться своими когтями.

– Васька, ты что заснула, что ли? – Сашка уставилась на меня круглыми от изумления глазищами. – Даньку назвали.

– По-моему, помрет сейчас, – свела брови Женька. – Вась, ты чего?

– Васька, тебе плохо, что ли? – Всполошилась Сашка.

– Хорошо, – я улыбнулась, какие же они у меня дурочки.

– Хорошо ей, – Сашка сжала губы. – Платить надо, взнос на поездку триста долларов, у тебя есть?

– Что? – До меня вдруг добрел смысл звучащего в зале, я сорвалась с места, едва не уронив какого-то родителя. – Да-да. Сейчас, конечно!

Я так неадекватно торопливо бросилась избавляться от кровных последних, что многие даже еще сомневавшиеся, засеменили следом. Завучу даже пришлось напоминать о необязательности данной процедуры.

Что-то я еще говорила, что-то подписывала… голова работала в особом режиме. Перед глазами сменяются картинки, ручка, бумага, чья-то улыбка, чей-то локоть и широкая спина, меня куда-то несет… и вдруг мозг снова заработал. Я огляделась. Еду с девчатами в машине, о чем-то разговариваем…

– Ну, а ты Вась? – Сашка глянула на меня через зеркало.

– Что?

– Я же говорю, летает, – повернула она голову к Женьке, и вновь обратилась ко мне. – Ты вообще, что-нибудь слышала, о чем мы говорим?

– О чем? – Вдруг я поняла, что мы что-то долго едем до моего дома, глянула за окно…

– А куда это мы?

– Рехнуться, – прошипела Женька.

– Ты себя нормально чувствуешь? – поинтересовалась Сашка с вызовом.

– Девы, дайте сигарету, – примирительно сказала я. – Кажется я только что провалилась в финансовый ад.

– И она еще игнорирует, что я ей говорю, – Сашка зло хмыкнула. Женька протянула мне тонкую сигаретку.

– Вась ты способна слушать вообще сегодня? – Сашка начинала заводиться, я поспешила остудить ее.

– Девчонки, ну извините, задумалась, так что вы говорили?

– Мы говорили, что деньги зарабатывать надо! – вместо того, чтобы успокоиться, взорвалась Сашка.

– Короче говоря, – Женька повернула ко мне голову. – Ты слушаешь?

Я кивнула, довольно выпустив дым в щель приоткрытого окна. Мне было хорошо. Такая какая-то эйфория разлилась, что я готова была слушать, кивать, поддакивать. Даже мысли о финансовом крахе и, что я не могу срочно поздравить Даньку, временно отступили.

– Сашка предлагает организовать бизнес. Пока мы еще не стали сыпаться на куски от старости.

– Девки, вы гении, – вздохнула я. – Вязать я правда умею не очень здорово, но вот валенки валять…

– Дурака валять ты умеешь здорово, – вновь ахнула огнем Сашка. – С тобой серьезно говорят.

– И я серьезно. Валенки сейчас очень мало кто умеет делать, а товар в нашей северной стране ходовой.

– Так, слушай меня, – густым металлом отчеканила Сашка. – Я Матвея изгрызла, я его к этому решению полгода тащила…

Мне вдруг представилось, как грузного великана Матвея тащит хрупкая Сашка, а он хнычет и отбивается. Улыбка сама вылезла на лицо, о чем я тут же пожалела.

– Я не могу с ней говорить, – окончательно взбесилась Сашка. – Ржет сидит.

Женька села боком, повернулась ко мне.

– Вась, что ты, правда, сегодня! Может ты влюбилась?

– Девочки, да не злитесь, – мне вдруг стало безумно жалко двух этих неисправимых романтиков. – Но я никогда не занималась бизнесом. И при чем здесь в нашем бизнесе, твой Матвей?