Троекон. Третий путь

Всю жидкость, конечно, он собирать не стал, а то бы сфера не пролезла в проем, ведущий в следующее помещение, только если его насильно не расширить, но и без того вокруг стало суше, учитывая, что часть алкоголя уже впиталась в землю, протиснувшись сквозь камни, вероятно, навечно пропитав окружающий воздух благоуханием дешевого вина. Опьянеть можно было от одного лишь запаха.

Филакий, маг, что состоял при Совете до войны, был на одну Завесу выше Мурры, хотя умение создавать големов требует преодоление, по крайней мере, седьмой Завесы, а тот же Филакий не поленился воссоздать не одного, а целый десяток истуканов, да такой силы, что они держатся уже третий десяток лет. Так что тут два варианта: либо маг солгал Совету о своей истинной силе, либо то же самое сделал Совет по отношению к Мурре. Первый вариант казался логичней.

Филакий, помимо самих големов, поставил им и ограничения на передвижение, заперев их в подвале. Без страха можно было входить лишь в первое помещение, но лишь ступив за порог следующего, стражи приходили в движение. При этом чем больше вторженцев, тем больше големов просыпалось, дабы им противостоять.

Ожидавший нападения, Мурра выстрелил сжатой струей жидкости прежде, чем оживленное магией каменное изваяние успело сделать хотя бы два шага по направлению к магу. Голова развалилась, словно по ней с силой берсеркера вдарили кувалдой, а красное вино разлетелось брызгами во все стороны, будто кровь, хотя кровь викаранов и в самом деле там присутствовала.

Голем, однако, не рухнул, даже не вздрогнул, на ходу восстанавливая разрушенную часть тела. Не желая тратить много времени, Мурра следующими ударами подрезал каменному чудовищу ноги и проделал в массивном теле несколько сквозных дыр.

Все закончилось меньше, чем за минуту. Энергия, заложенная в големе при создании, иссякла, и от могучего защитника подземелья осталась лишь первозданная груда камней, едва напоминающая то могучее тело, что долгие годы хранило подземелье.

Мурра не видел по пути других останков големов, а значит, благородные рыцари-викаране так ни одного и не победили, понеся одни лишь потери. Стало быть, оставалось еще четыре стража, а от водяной -- винной!
– - сферы почти ничего не осталось.

Стены с двух сторон от мага словно ожили, выплевывая на свет еще пару големов. Видать почуяли, что вторженец не так прост, пусть и один. Размолотив последней доступной ему струей ноги одного из них, Мурра быстро, но сосредоточенно начал нараспев читать очередное заклинание.

Следовало торопиться, если он хотел добраться до заветного сокровища раньше Совета.

***

Лютер разминулся с выскочившими из тайного спуска в подземелье членами Совета на какие-то жалкие несколько секунд, но знать он об этом не мог. Гремя доспехами, остатки рыцарей-викаранов чуть ли не бегом спустились на первый этаж.

Члены Совета пропали, растворились в воздухе вместе с мальчишкой, оставив после себя еще четырех его людей, промороженных до самого нутра. На сей раз, если судить по позам, они успели оказать сопротивление, но все оказалось тщетно, на блестящих доспехах и мечах не осталось даже и капли крови их противника. Или противников.

Гнев вскипал в душе молестия огненной лавой, чтобы тут же застыть в его холодном разуме блестящим обсидианом, острый клинок из которого он собирался вонзить в сердце тому, кто убил его людей.

Пока тройка рыцарей всеми силами пыталась пробить невидимый барьер ко второму входу в подвал цитадели, Лютер вернулся в ту комнату, где мертвыми покоились остальные его люди, дабы заменить свой расколотый меч на оружие того, кто оказался первой сегодняшней жертвой. Ритар был бы рад, узнай он, что его клинок станет палаческим орудием.

Вернувшись в холл, он решил еще раз проверить тот подвал, из которого они едва вырвались, на мгновенья опередив объятия смерти. Какого же было его удивление, когда он лбом ударился о гладкую стену из воздуха. Невидимая преграда вернулась, но на сей раз не ради заточения их, Лютера и рыцарей, а наоборот, не позволяя им же вернуться в обитель каменной стражи.

Зачем? Что маг от этого выиграет? Лютера не покидала уверенность, что во всем происходящем есть еще какая-то неизвестная составляющая, а может, даже, не одна, и он, со своими рыцарями, оказался затянут в водоворот каких-то внутренних интриг и закулисных игр, хотя, казалось бы, с кем тут можно играть?

Лютер не сомневался, что если срочно чего-нибудь не предпринять, их всех неумолимо затянет на дно, утопив в пучине хитросплетений неведомых замыслов.

Из раздумий его вывел грохот выломанной его рыцарями двери. Вниз в подвал вела точно такая же крутая лестница, как и в первом спуске. Вынув из креплений на стенах и колоннах первого этажа несколько редких факелов, рыцари-викаране осторожно направились вниз.

Их было меньше, чем в прошлый раз, однако теперь они знали, чего ожидать. Лютер не сомневался, что големы что-то охраняют, а иначе на кой они понадобились в простом подвале далекой южной цитадели? А если это действительно так, то где-то в самом конце подземелий должен находиться островок, куда големам ступать не позволено. Ведь не покидают же они своих сырых чертогов.

В любом случае, големы оказались на удивление медлительны, и Лютер больше не решался рисковать вступать с ними в сражение. Его враг совсем не они. Необходимо избегать схватки с истуканами и прорываться вперед. Из этого подвала не может быть только одного выхода.

Первое помещение разительно отличалось от того, что они видели в другой половине подземелий. Ни бочек, ни стеллажей с вином, лишь серые стены камня, увешанные крюками, ржавыми цепями и колодками. У одного из углов примостилась какая-то небольшая сломанная конструкция из дерева и металла, валялось несколько булыжников и неотесанных досок. Вряд ли здесь кого-то когда-либо держали, скорее все это было сделано для устрашения тех, кого этим путем тащили в застенки.

Лютер ожидал нападения в любую секунду, однако проторчав на месте целую минуту, он даже не услышал звука трущихся друг о друга камней, как это было в первый раз, когда объявились големы, хотя готов был поклясться перед Ахтлапалехом, что откуда-то все же доносились отдаленные звуки, но сколько он не силился, никак не мог понять ни направления, ни расстояния, ни даже их природу.

– - Срывайте цепи, -- коротко приказал он своим людям, когда окончательно стало понятно, что големы пока что к ним не спешат.

Как Лютер и надеялся, железные кольца, к которым крепились цепи, давно проржавели и расшатались в своих пазах. Используя одну цепь, несколькими ударами по кольцам можно было высвободить другую. На все про все ушло не больше десяти минут.

– - Повторяю: не вступайте с големами в прямое столкновение, -- напутствовал молестий своим рыцарям.
– - Но если иного выхода не будет, используйте цепи. Не пытайтесь уничтожить истуканов, бейте по ногам, чтобы их замедлить. Наша главная задача -- добраться до противоположной части подземелий. И не забывайте, кто наш истинный враг.

В отличие от правой половины подвала, Лютер увидел в проходе в следующее помещение петли от дверей, и лишь преодолев порог, он разглядел и сам сорванный со своего места полусгнивший прямоугольник, бесхозно валяющийся справа от входа.

Помещение уходило влево, где посреди просторной комнаты располагалось несколько железных клеток с цепями и кандалами внутри, стоящих на некотором расстоянии друг от друга, чьи прутья цепко вонзались в пол и потолок, пусть были ржавы и местами погнуты. Чуть дальше размещались уже более привычные для подземных темниц камеры, отделенные толстыми стенами и запирающиеся на дверцы из все тех же прутьев.