Трогать запрещено
Шрифт:
Нет, я по-прежнему чувствую безумную любовь и заботу от Дана. Я знаю, что я для него все и даже больше. Он говорит это постоянно. Постоянно дарит цветы. Шепчет какие-то милые пошлости и нежности. Обнимает, целует, касается. Но когда в семье есть ребенок, что-то незримо меняется. Ты перестаешь быть исключительным центром Вселенной своей второй половинки. Появляется новая маленькая Галактика – дочь. И с этим ничего не поделать. Это нормально. Это можно только принять.
– Давно гуляете, Котенок?
– Часик, примерно. Дома никак не могла ее уложить.
–
– Ага, а на улицу только вышли, Маришка сразу засопела. Похоже, ей тоже надоело сидеть в четырех стенах в эти бесконечные дожди.
Несмотря на то, что у нас большой дом с просторной террасой, которая под крытым навесом, и даже в дождь Маришка спит на свежем воздухе в коляске, прогулок ребенку не хватает явно. Долго находясь без движения, малышка становится капризной и неспокойной. Поэтому сегодняшний солнечный день стал благословением.
– Надо немного потерпеть. Скоро будет лето и погода будет поприятней.
– Знаю. Верю…
Домой мы возвращаемся, только когда Марианна просыпается. А там снова начинается суета. Переодеть, покормить, поиграть, накупать, уложить. Пока Дан сюсюкается с дочуркой, я готовлю ужин. Слушаю заливистый хохот малышки из гостиной и улыбаюсь. Семейная идиллия!
Вечером Титов сам вызывается уложить Маришку спать. Я спокойно, не торопясь и не прислушиваясь, могу наконец-то принять ванну и расслабиться после длинного дня.
Погружаюсь в воду с головой – мурашки маршируют по телу, как хорошо! Разомлев в горячей ванне, совсем теряю счет времени. Намазавшись вкуснейшими скрабиками и кремами, выхожу…
Марианна и Дан уже сладко спят. Первая сопит в своей кроватке, второй, подмяв под себя мою подушку, развалившись на нашей кровати. Умаялся. Наша непоседа за целый день и не таких крепышей ушатает!
Я прикусываю губу. Ну вот, снова не вышло…
Скидываю халат и смотрю на повисшую на крючке шелковую сорочку. Мое тело уже настроилась на пошалить. Интересно, как Дан отнесется к тому, что я варварски его разбужу?
Игнорирую сорочку, выключаю везде свет и тихонько заползаю к мужу под бочок. На лице такая безмятежность, что даже жалко нарушать его покой. Но мое тело ужасно по нему соскучилось. По его рукам, объятиям, ласкам и поцелуям.
Оглядываюсь на кроватку и бросаю взгляд на время. Маришка будет спать часов до трех, пока не захочет кушать. Времени более чем достаточно…
Осторожно заползаю в кольцо рук любимого мужа и касаюсь пальчиками его бородатых щек, шеи, плеч. Сжимаю, царапая ноготками. Перемещаю ладони на грудь, обвожу каждую впадинку. Дыхание его учащается. Тянусь губами к его губам и шепчу:
– Дан…
– М-м? – слышу мычание сквозь сон.
Я улыбаюсь:
– Титов, хватит дрыхнуть! – щиплю мужа за ягодицу.
Дан распахивает глаза.
– Что случилось, Юль? – буквально подскакивает на постели мой милый и взъерошенный медведь. – Проспал?!
Я затихаю. Титов оглядывается. Растерянно трет ладонью лицо. Его взгляд фокусируется на мне. Медленно-медленно до него доходит,
что на дворе ночь, в спальне темнота, Маришка спит, а я голая. Совсем. И очень-очень сильно его… хочу. Каждой клеточкой, каждым сантиметром, каждым вздохом!По любимым губам расплывается шальная улыбка:
– И что это значит? – сексуально хрипит голос мужа. – Зачем ты разбудила меня посреди ночи? – целует в плечо Дан, зависая взглядом на моей груди. Касается возбужденной вершинки, поглаживая подушечкой большого пальца. Надавливает, у меня дыхание перехватывает…
Я тяну его за плечи, заставляя улечься сверху. Тихонько стону от наслаждения. Так приятно ощущать на себе вес его могучего тела! И… желания, которое красноречиво упирается мне в живот. Шепчу:
– Ты же просил… и я кое-что придумала…
– И что же, мой развратный Котенок?
– Возьми меня, Дан…
Дважды просить его не надо. Взгляд моментально темнеет и стекленеет. Все оковы и цепи рвутся. Титов зажимает меня между собой и матрасом, впиваясь губами в поцелуе.
Целует много, часто и везде. Быстро, жадно, лихорадочно оставляя поцелуи на шее, плечах. Накрывает ртом грудь, играя языком с вершинкой. Его руки обнимают, ласкают, путешествуют по моему голому телу, пробираясь между ног. Одно прикосновение там, и я кусаю губы, сдерживая крик…
Как это приятно!
Время перестает существовать. Все сложности улетучиваются. Остаемся только мы. Вдвоем. Я, он, ночь и наша бесконечная друг для друга любовь…
Утро наступает удивительно поздно.
Маришка словно знает, что родителям после всех ночных безумий нужно выспаться, не плачет и не кричит. Открывая в семь утра глаза, я вижу, как маленькая егоза ворочается в кроватке, дрыгает руками и что-то тихонько тарахтит “на своем”. Удивительно…
– Фантастическое совпадение, – сонно тихо смеется мне в висок Дан, обнимая крепче. – Это была самая бессонная ночь за последние полгода, но я наконец-то выспался.
– Наш чуткий ребенок знает, когда надо дать родителям поспать подольше.
Оборачиваюсь и ловлю поцелуем губы мужа.
– Пора вставать, Дан. Кормить, гулять, ну, и все по кругу.
– Пора. Может, еще пять минут?
– Мы, как белочки в колесе, которые все бегают, бегают, бегают…
– Главное – бегают вместе, остальное ерунда, Котенок.
Марианна начинает кряхтеть требовательней. Я, завозившись, выпутываюсь из объятий Титова, и поднимаюсь с кровати. Накидываю футболку Дана и топаю к кроватке.
Очаровательное розовощекое чудо улыбается, завидев меня:
– Кто у нас тут такой хорошенький? – шепчу. – Кто у нас тут такой молодец? – улюлюкаю, поднимая свое чудо на руки. Маришка смотрит на меня большими зелеными глазами доверчиво. Ох, а за эту улыбку можно душу продать!
– Ты посидишь с ней? Я пойду… – начинаю говорить Дану, но меня перебивает стук в дверь.
Мы с мужем переглядываемся.
Маришка затихает у меня на руках и прислушивается. Дан хмурится, поднимаясь с постели: