Трон галактики будет моим! Книга 2

Вот блин! А с Семенычем неудобно получилось. Я должен был прервать процесс сам.

Блин-блин-блин! В то же время я так хотел, чтобы это зашло необратимо далеко и огнем оно все гори…

— Да, Семеныч? — вздохнул я, не подавая виду, что происходило что-то, усложняющее и без того сложную ситуацию.

— Господин рыцарь, — ровно произнес Семеныч. — Позвольте переговорить с вами. Наедине.

Это он, конечно, для Даши подчеркнул. Даша смущенно покосилась на меня, пригладила непокорные волосы, слезла с парапета и ушла, коснувшись по пути батюшкиного плеча. Семёныч ей кратко, но сухо улыбнулся. Понятно, на неё он не гневается. А на кого тогда? А вот догадайся, господин рыцарь, это же ты здесь самый умный.

Я повернулся к Семенычу на парапете, показал на место, которое только что занимала его дочь.

Семёныч подошел, молча сел на парапет рядом со мной, молча сцепив руки в замок о чём-то думал. Уже неплохо. Значит, поговорим как разумные люди. Значит всё не пойдет прахом прямо сейчас…

Семеныч дождался когда утихнут шаги Даши на внутренней лестнице и тогда только сказал;

— Даша не знает. Но у нас с женой же был ещё ребенок. На семнадцать лет старше. Тоже девчонка. Совсем на Дашу не походила, спокойная такая, тихая. Души мы в ней не чаяли. Сгинула в гарнизонных бунтах на Мемезисе. Наш полк тогда там стоял в дальнем гарнизоне, а вспомогательные отряды поднялись после двух лет невыплат, ну и вот. Сожгли тогда весь наш военный городок, со всеми, кто там был. А потом уже мы их. Но дочку-то не спасло это уже. И не пожила толком.

— Понятно, — медленно проговорил я.

— Вы меня поймите, господин рыцарь, — вздохнул Семеныч. — Может, и впрямь для неё нет лучше вас человека. Но то, что вы тут затеяли… Об этом уже вся планета знает. Так-то, если по-простому, без всего этого, вы просто сограждане одного города, и всё. Ну, или коллеги по вашему мероприятию. А если как-то… если иначе, то она уже ваша подруга и первая цель любого, кто захочет вас задеть, а на открытый бой не решится. И что тогда с нею будет?

И в этом Семеныч, конечно совершенно прав. За такую цель много кто будет готов уцепиться. Не время мне такие отношения заводить. Опасно. Смертельно — но не для меня. Для неё.

Прав Семеныч.

— Вы поймите меня, как отца, не могу я об этом всём не тревожиться, — проговорил Семеныч. — Что с нами всеми завтра будет, никто не знает. Я не знаю, как теперь у нас дальше будет, раз уж я вас о таком прошу, а вам, господин рыцарь, это по чести вашей нестерпимо…

— Семёныч, — успокаивающим тоном произнес я. — Я взрослый человек, я управляю собой, а не эмоции меня тащат. Я тебя понимаю. И понимаю твою ситуацию. Будь спокоен. Я благоразумный человек. И она — тоже. Наша с Дашей минутная слабость всё равно не зашла бы слишком далеко. Но мы обязательно вернемся к этому вопросу, когда я покончу с большинством наших угроз. Когда я построю флот. Когда я сам буду самой большой угрозой в галактике.

Я пошёл ему навстречу. Пока что. Ну, а как по другому-то? Наше дело важнее для меня, моих удобств и удовольствий. Да, и даже чувств. Я не стану обижать ближайшего соратника, вносить бесполезное напряжение в команду.

Мне придется сказать Даше. Надеюсь, после этого мы останемся друзьями.

Блин. Вот не хочу я оставаться друзьями. Я готов к большему. Но надо, Саша, надо. Ради дела.

— Ладно, Семёныч, — усмехнулся я. — Давай расходиться. Завтра много тоже дел.

Дашу я уже нигде не обнаружил, и ни о чем с ней так и не поговорил, так что утром я проснулся не слишком веселым.

Блин, флотские маневры ещё не начались, а уже такие лишения! Это явно не то, что соответствует моим представлениям о хорошей комфортабельной войне и трудовом подвиге со всеми удобствами.

И тогда я прямо с утра я, сублимируя не произошедшее этой ночью, затеял квалификационные стрельбы из ручных бластеров с участием всего личного состава.

Посмотрим, насколько мой личный состав готов к труду и обороне. Их профессура к бою явно готова, а наша? Вот и проверим, кто на что годен.

На стрельбище за гаражами согнали всех, а Иоланта со своими придворными пришла сама.

— Как чувствуете себя сегодня, сударыня? — поинтересовался я.

— Благодарю, господин учитель. Приемлемо, — поморщилась моя непрошенная ученица, синяя, как труп. — А чего это вы тут затеваете?

— Посмотрим, умеют ли славные горожане стрелять. А то есть у меня по этому поводу некоторые сомнения.

На совершенно неуместный гогот Макса я внимания не обратил, все понятно, для него это всё тупые шуточки отца-командира, чисто для расслабона. Ну как так может быть, что кто-то на свете — и стрелять не умеет? Совершенно же невероятное предположение, чисто ради поржать. Граждане Империи с пелёнок стрелять приучены, а как же иначе?

— Ну, прошу всех к столу, — пригласил я желающих начать первыми.

Первой без колебаний вышла вперед Октавия.

На столе перед расставленными в отдалении мишенями мы разложили все имеющиеся у нас ручное вооружение. Желающие подходили выбирали оружие и от стола же вели огонь по мишеням. Сидевшего рядом и облизывающегося на полный стол вусных пушек Потемкина, пришлось отогнать.

Октавия могла б и не подходить.

Как всегда, позверствовала, пуляя точно в десятки на любой дистанции, сопровождая выступление акробатическими трюками и жонглированием бластером.

Потом пошел Макс. Макс осыпал мишень градом болтов, не оставляя не ней живого места хотя и не всегда попадая в десятку, но при такой плотности огня это уже точно не его проблема.

Семёныч стрелял не спеша, точно, сразу видно, привык к чему-то более могущественному, чем ручная пукалка.

Илья палил быстро, с двух рук, как он умеет, и замечательно точно, укладывая попадание в попадание. Разбитая приспешниками токсичного барона рука уже полностью восстановилась.

Петенька Скорый стрелял плохо. Попал один раз в край мишени, остальное — в молоко. Надо будет сказать Семёнычу, чтобы поучил животновода.

Прохор, серв Марии Геннадьевны, стрелял ещё хуже. Ещё и шатался на месте при стрельбе, закидывая ствол повыше.

После пары первых выстрелов Октавия заорала:

— Отберите! Отберите у него бластер!

И бластер отобрали.

Головастик Андрон, по счастью, не стрелял вообще. Потому что нечем ему было стрелять, социопату эдакому. Не заслужил пока что ручек и ножек.

Роберт стрельбы прогулял, были какие-то занятия в городе. Ну да ладно, выпишем предписание пройти позже. Хотя, надо признать, стреляет он недурно. Племя Скалы мы на стрельбы не позвали, как и Алевтину. Не всё же податное население записывать в воинское сословие.

Даша, пока другие стреляли, перебирала пушки на стволе, морщилась, но, наконец, подобрала устраивающую её рукоятку. Но батарею поменяла, сняв с другого бластера, и долго еще крутила настройки прицельной планки, добиваясь удобного для себя режима. А потом всадила десять десяток из десяти выстрелов. Великолепно.

— Великолепно! — широко улыбаясь, подтвердил я вслух.

— А вы, господин рыцарь? — ехидно поддела меня Даша. — Покажите нам свой класс.

Ну конечно, теперь она меня все время будет так провоцировать? Ох, нарвется девка, ох нарвется однажды.