Тропа барса

Диспозицию с ними Кудрин отработал загодя. Впрочем, «отработал» — не совсем то слово. По крайней мере, каждый знал, что ему делать и как. И у Кудрина вдруг мелькнула надежда, что-они вывернутся. Победят.

Обряжены боевики были вполне официально: камуфляжки с эмблемой падающего сокола на рукавах, на лицах — полумаски. Ни дать ни взять — милицейский или какой другой спецназ проводит операцию по захвату супостата. Гражданам накручивать 02 в голову не придет. Кудрин поднял рацию к губам:

— Я — первый. Что там?

— В квартире?

— Да.

— Свет горел в комнате. Занавеска колыхалась. Теперь на кухне только горит.

— Они в квартире?

— А где же еще?

— Ты их видишь?

— Да не, шторы-то задернуты. Но в кухне вроде ходил кто-то, там задернуто неплотно.

— А сейчас?

— А хрен его знает! Или чаевничают, или в постельку залегли.

— Если что изменится — сообщи.

— Ага.

«Ага». Черт!" С какими раздолбаями работать приходится! Кудрин вздохнул: за неимением гербовой — пишут на простой.

Он поменял частоту:

— Я — первый. По сообщению наблюдателя, они на месте, — доложил он Автархану.

— Вы готовы?

— Да.

— Начинайте.

— Есть.

Снова поменял частоту:

— Я — первый. Всем. Начинаем. Время пошло. Гулко ухнули двери подъезда; подкованные металлом, шнурованные сапоги боевиков загрохотали по лестнице.

Гончаров тихо вышел из квартиры, аккуратно прикрыл за собой дверь, дождавшись характерного щелчка, приложил палец к губам и осторожно, на мысочках, двинулся вверх по лестнице, контролируя пространство перед собой стволом автомата. Аля скользнула следом.

Оба ступали почти бесшумно; Олег просто умел это делать, а у девушки на ногах были толстые шерстяные носки поверх колготок и никакой обуви. В руках она сжимала маленький американский пистолетик, обладавший грозной разрушительной мощью. На ствол был навернут глушитель.

Они поднялись на два этажа. Снизу загрохотали шаги.

— На крышу? — шепотом спросила девушка.

— Бессмысленно. Да и… Крутить один и тот же трюк дважды — верная гибель.

— А изображать из себя «Варяг» лучше? Ты только послушай — их там человек десять! Нет, можно, конечно, щелкать их отсюда по одному, как мишени, но долго это не продлится. Включат лифт или еще как людей наверх подтянут, и нам — каюк.

— Это точно. Раньше это называлось — амба.

— Тебе очень хочется шутить? Бежим наверх, пока еще есть время.

— Времени нет. А люди, их люди, на крыше — наверняка.

— Почему ты так думаешь?

— Они же не полные кретины.

— Так что делать?

— Не переживай, малышка. Катапультируемся.

— Чего?

— Смотри сюда…

— Олег, ты с ума сошел!

— Разве?

— Я не полезу в этот ящик!

— Еще как полезешь.

— Я там застряну!

— А ты попробуй…

— «Попробуй»… А обратно как?

— Хватит болтать! Время!

— Оттуда воняет!

Они стояли перед отверстием мусоропровода. Мусоро-заборный ящик был выломан давно, с потрохами.

— Олег… Но ведь ты сюда не пролезешь…

— Я попробую. Следом за тобой.

— Я разобьюсь…

— Не успеешь!

Одним движением Гончаров закрепил шнур мудреным узлом.

— Пошла!

— Ногами вперед?!

— Не вперед, а вниз. Как только приземлишься дернешь! — Гончаров легонько толкнул Алю в спину.

— Ой1 — Девушка скользнула в проем.

Олег контролировал трое; как только он ослаб, заглянул в проем. Шнур дернулся два раза.

Гончаров выпрямился и — почувствовал холод металла: ствол уткнулся под ухо.

— Стой и не рыпайся! — с придыханием прошептал голос, обдав гнилью порченых зубов. Олег замер. — Брось автомат. Аккуратно.

Железо гулко ударилось о бетонный пол.

— Первый, мы у дверей квартиры. Все тихо.

— Что там? — отозвался на позывной Кудрин.

— Музыка играет. Магнитофон. Но негромко.

— Дверь серьезная?

— Ну. Навороченная.

— Снять сможете?

— Элементарно.

— Взорвать?

— Да нет, она на одну защелку прикрыта. Считай что на соплях. У нас тут братуха — просто эксперт-криминалист по таким дверцам. Этот, Фарадей. Вскроет за минуту.

Ну че, подламывать?

— Да. И всех, кто внутри, сразу вязать.

— Это без балды.

— Брать нужно живыми. Особенно девчонку.

— Тепленькими возьмем. Этот козел, видно, с девкой в постельке нежится. Щас мы ему кайф обломаем.

— Соседи от вашей топотни не всполошились?

— Не-а. А чего им? По прикиду мы — натуральные мусора! Видно, за дверями притаились и пасут.

— Все. Работайте.

— Ага. Щас вскроем. В лучшем виде. — Громила ростом метра под два опустил переговорник. — Ну че, Крот, давай. Только тихонечко.

— А тут и шуметь нечего: это как крючок в сортире снять.

Крот просунул тонюсенькое лезвие, отжал защелку, прошептал:

— Готово. Можно путешествовать.

— Пацаны, приготовились… — скомандовал здоровый. Вообще-то вся эта игра в группу захвата порядком действовала ему на нервы: этот лысый, Степаныч, задницу рвет перед Автарханом, чтобы оправдаться. Да и то, сколько братанов за пару суток положили.

Внезапно он почувствовал муторный, сосущий холодок под ложечкой. Опасность.

Липкий холодный пот разом покрыл спину, поясницу, несколько капелек выступили на лбу. Горло словно заложило; он старательно проглотил жесткий шершавый комок…

Он чего, трусит? Вот уж — лысый хрен!

— Крот, Лютый, Капкан, стволы приготовьте. Как только дверь дерну — огонь. Чтобы места живого не осталось!

Никто командиру не перечил. Он встретил взгляд Лютого, и глаза того показались ему белыми от страха.

Дьявол! Да так можно стоять бесконечно!

— Готовы? — хрипло переспросил верзила.

— Ну… — ответили ему. Стволы автоматов смотрели в готовую раствориться дверь.

— Пошла, мать ее!

Здоровый одним движением распахнул дверь. Клуб оранжевого пламени заполнил площадку, с тихим шуршанием выплеснулся на лестницы и в окна, кроша стекло, и — разметался упругим грохотом взрыва, вышибая окна близлежащих домов.

* * *

Рука, державшая оружие, чуть дернулась инстинктивно, реагируя на взрыв, и этой доли секунды Гончарову хватило, чтобы нырнуть под нее; локтем он ударил в сплетение, но локоть угодил в мягкий кевлар бронежилета. Олег мгновенно выбросил руку наверх, выбил пистолет и ударил нападавшего головой в лицо. Парень отлетел к стене, но был он явно не из слабаков. Жесткий металлический щелчок выбросил отточенное лезвие ножа; оно прочертило в воздухе неровную линию.