Тропа до звезд

— Прости. Мы без смартов.

Взгляд Анджея стал глубже. Не тяжелее, а именно глубже, будто вмещая в себя новую, изменившуюся картину мира. Он изучил фигуру Назара, еще раз присмотрелся к Магде, опустил веки и потер крылья носа.

— Ладно, тогда просто не отплывайте далеко. И у меня где-то валялись плавки — как раз для случайных, таинственных гостей…

Плавать андроид, естественно, не умел. Это, впрочем, не мешало ему с восторгом качаться на волнах, держась за пару связанных спасательных кругов. Магда, крепкую фигуру которой уверенно подчеркнула бирюзовая адаптивная ткань купальника, рассекала вокруг, бдительно поглядывая. Кажется, в защиту от акул она не сильно верила. Саймон полюбовался зрелищем, а потом окунулся с оксигенатором. Он достал до дна — яхта зависла на мелководье — и теперь грелся, подставляя бока закатному солнцу.

— Душ работает, опреснитель я недавно менял, — заметил Анджей, закуривая вновь. — Твои друзья раньше не видели моря. По крайней мере, бородатый.

— Он много чего не видел, — лоцман втянул знакомые с детства запахи, широко улыбнулся и откинулся на фальшборт. — Только это не моя тайна. Потом, когда-нибудь, когда все закончится…

— Ты вырос, Сэм, — негромко произнес старший Фишер. — Больше не мечешься, не сомневаешься. Место в мире увидел?

— Да нет, и мечусь, и сомневаюсь, конечно, — улыбка Саймона стала еще шире. — Но насчет места… Я стал к нему определенно ближе. Правда, теперь пошли другие вопросы: туда ли я стремлюсь? Верно ли выбрал путь? Выдержу ли на нем? Тяжело.

— Тяжело, — Анджей кивнул, и дым развеяло бризом. — Но ты не жалуешься. По-моему, ты и сам осознаешь: время подобных вопросов прошло тогда, когда некто Саймон Фишер принял свое первое по-настоящему самостоятельное решение. Знаешь, я горжусь.

Он еще раз затянулся и тихо добавил:

— И Соломон тоже будет гордиться. Давай, не затягивай там. Он правда переживает.

Саймон хотел было что-то сказать — возразить, согласиться, задать вопрос. Но в этот момент из темных, пышущих дивными ароматами глубин снова донесся рокот:

— Так, поплескались — и будет. Анджей, тащи молодежь на камбуз. Я что, зря запасы размораживал?

— А вот это серьезно, — отметил Саймон. — Ты хочешь с ним ссориться? Я бы не рекомендовал.

Над палубой грохнуло хохотом. Выуженнные из пены морской и по очереди запихнутые в душ гости проследовали к столу. А что творилось потом, человеческий язык передать вряд ли способен — разве что непосредственно в мозг, через нервные окончания вкусовых сосочков. Можно только упомянуть, что, по словам самого Анджея Фишера, «господин шеф-повар Гэбрэ в этот вечер прыгнул выше головы, чудом не разбив ее о притолоку». То есть, имел место чистый кулинарный восторг.

— Слушай, твой дядя отличный, — после ужина Магда уселась на самом носу яхты, глядя вдаль, в сторону едва заметных огней архипелага. — Его что, действительно родня невзлюбила только за то, что с мужиками спит? Бред какой.

— Не родня, — поправил Саймон, устраиваясь рядом. — Отец. Его отец, мой дед. Впрочем, и родня тоже… Это все Семейные заморочки. Теперь ты понимаешь, почему я вырос таким…

— Мудаком, — нежно проворковала девушка. Она придвинулась ближе и взяла лоцмана за руку. — Но ты же знаешь этих дурноватых баб. Социофоб? Отлично. Алкоголик? Прекрасно. Мудак? Заверните двух!

— Пф! — вместо саркастического смешка вышло какое-то жалкое фырканье. — Шутке лет двести! Не меньше.

Пытаясь контратаковать в словесной баталии, Саймон снова ощутил, как превращается в малиновую костянку: и по цвету, и по степени наличия интеллекта. Магда потянулась, не выпуская его ладонь, и парировала:

— А потому что ничего не меняется. Мужчина, женщина, «от ненависти до любви». Даже если ты сама всю жизнь всех строила и видишь каждого caralho насквозь… Слушай, где Назар?

— Где-то на корме. Анджей выдал ему шезлонг и плед: укатали андроида гастрономические изыски.

— Не называй его так, — это прозвучало негромко. Без нот угрозы, обычная просьба. — Он действительно не любит.

— Я стараюсь, — покорно вымолвил лоцман. — Просто я и вправду мудак. И шутки у меня мудацкие.

— Ладно, — кивнула Магда, укладывая голову ему на плечо. — Но только шутки.

Она помолчала еще секунду. Потом голос перешел в шепот:

— А здесь каюты запираются?

Вот теперь мозг Саймона заискрил от лихорадочной работы мысли. Он повертел головой, поймал идею, прикинул переход и шагнул.

Оба рухнули на жалобно заскрипевший диван, застывший в разложенном виде не меньше пары веков. Сам мебельный раритет стоял в углу уютной, полутемной, смутно знакомой комнаты. За дверным проемом зашуршало, внутрь заглянул бдительный Кузьма. Убедившись, что это опять свои, он махнул хвостом и ушел мышковать в чулан. С кухни еще доносился запах заваренных днем трав.

Ойкнув, Магда едва не свалилась с лежбища, но умело перекатилась и стала в стойку.

— Шуточки у тебя, Ворчун! Ну-ка, иди сюда: посмотрим, у кого лопатки на маты лягут!

— Мэ-э-эг, — простонал Саймон, — я же поел! И ты, к слову, тоже.

Ухмылка девушки окончательно превратилась в хищный оскал. Она медленно облизнулась и потерла руки.

— А никто не обещал, что будет легко.

Расстегнутый комбинезон упал на пол. Саймон сглотнул и потянулся к застежкам на штанах… Но сделать это самостоятельно ему так и не дали.

Часть 3. Глава 3

Во сне Саймон видел Назара. Тот стоял на вершине ржавого, поросшего редким кустарником холма и что-то втолковывал собравшимся вокруг людям. Слушатели, все как один бородатые мужчины в подозрительно знакомых длинных рубахах, всплескивали руками и явно порывались «лектора» от чего-то отговорить. Из-за спин появилась стремянка; андроид, продолжая вдохновенно вещать, забрался на первую ступеньку, вторую… пятую… двадцатую. Фигурка в мешковатой одежде поднималась все выше и выше, и лоцману уже приходилось задирать голову, и бородачи у подножья лестницы падали на колени, рвали на себе рубахи и посыпали головы пылью.

А потом Саймон, чувствуя, что шея дальше не гнется, начал заваливаться на спину… И проснулся от грохота. Оказалось, Магда, одетая в одну футболку — в его футболку! — сражалась с холодильником. Тот, свято блюдя заветы многовековой давности, не поддавался. Зевая и потирая шею, Саймон зашел сбоку и повернул длинную, тяжелую рукоять.

— С добрым утром, — он развернулся к умывальнику и с удовольствием зашипел от холодной, практически ледяной воды, брызнувшей в ладони.

Сзади раздались сдержанные триумфальные вопли. Похоже, в шаблоне нанофабрики все-таки подразумевалась еда, и Магду не смущало ее возможное происхождение. Догадка оказалась верна: когда с гигиеной стало покончено, на огромном блюде посреди стола уже громоздился бутербродный холм. Вспомнив сон, Саймон передернул плечами и направился к газовой плите.