Тропа Ганнибала

Не настолько сильные повреждения, как того хотелось бы. Всё же корветам и их калибру было не так-то просто разом проломить щиты и нанести достаточно серьёзные повреждения за один удар. Но и этого хватило. Отвлекло его на пару секунд, которые потребовались Павлу и его людям для того, чтобы пробиться через помехи РЭБ и надёжно захватить цель.

Полновесный бортовой залп «Ганнибала» не оставил от него ничего.

За мгновение перед тем, как крейсер взорвался, навсегда исчезнув с лица галактики, Александр успел заметить на дисплее, как часть импульсов буквально пробили его насквозь.

— Остался последний, — кровожадно произнёс Павел, но уже в следующую секунду громко выругался.

«Вдоводел» вырвался за пределы зоны действия корабельных орудий.

Тяжёлый крейсер Марио Абруцци убегал, бросив останки своей эскадры и наплевав на аварийные сигналы спасательных капсул.

— Мы сможем его догнать? — сразу же спросил Зарин, хотя и предчувствовал, что ответ ему уже известен.

— Нет, — резко возразила Анна. — Даже не думай. Третьяковская говорит, что оба реактора едва дышат. И чтобы вы не думали, но нам слишком сильно досталось. Очень сильно, Саш. Лучше отступить, пока у нас есть такая возможность.

— Ага, пока поле боя за нами, — согласился он, с ненавистью глядя на то, как «Вдоводел» уходил от них с максимальным ускорением.

Отпускать этого ублюдка было обидно. Едва ли не до яростной дрожи. Но, другого выхода просто не было. Анна права. Им и так сильно досталось.

На самом деле Александр даже боялся представить, как «Ганнибал» сейчас выглядит снаружи. Одна только мысль о том, что сделали с его кораблём, вызывала практически болезненную судорогу.

— Передайте Ван Дайму, пусть его ребята возвращается, — наконец приказал он. — Уходим отсюда.

Эпилог

Двенадцать дней спустя…

— … так что когда доберёмся до верфей, то застрянем в доке надолго. Такие дела, капитан. Мне жаль.

Третьяковская закончила доклад и Александр кивнул, поставив ещё одну пометку в планшете.

«Ганнибал» шёл через гиперпространство, приближаясь к Аркадии. Хотя, мельком подумал Александр, в данном случае куда лучше подошло бы слово «ковылял».

Они двигались значительно медленнее чем могли бы. Примерно процентов на шестьдесят медленнее чем могли бы. Максимум из того, что можно было выжать из поврежденного корабля. В обычной обстановке они добрались бы до неё всего за четыре дня, но вместо этого переход занял в три раза больше времени.

Зарин удержался от того, чтобы не поёжиться, когда в голове всплыли записи внешнего вида дредноута, снятые со швартующихся «Гадюк». Дредноут выглядел так, будто пошёл через ад.

Большая часть внешнего оборудования пойдёт под замену. Почти сорок процентов орудий и лазерных кластеров ПРО превратились в хлам. Про то, во что превратились ракетные пусковые правого борта даже и думать не хотелось. Там даже ремонтировать нечего. Точно так же, как и практически всю броню по левому борту. После близкого взрыва термоядерной боеголовки в опасной близости, эта часть выглядела так, словно кто-то плеснул на неё огромный чан едкой кислоты.

Но, всё это меркло по сравнению с оплавленным кратером двадцатиметровой глубины. Последствия одного из последних залпов «Вдоводела» и его товарища. В какой-то момент их лазерные орудия пробили броню, превратив в кромешный ад отсеки сразу на трёх палубах и добрались до одного из ракетных погребов.

Слава богу, что они были пусты. Будь у них на борту боезапас, то мало бы ни показалось бы никому. Отсутствие боекомплекта спасло их от того самого «золотого выстрела». В противном случае «Ганнибал» ждала бы участь им же уничтоженного «Торжествующего».

Даже смешно, как схватка всего с шестью тяжёлыми крейсерами едва не стала для них последней. В любой другой, нормальной ситуации, всё было бы иначе. Но получилось так, как получилось.

Ну и ладно, подумал Александр. В конце-концов они победили. Всё остальное не важно. Пусть «Вдоводел» и сбежал с поля боя, они смогли уцелеть и покинуть Сигму Офелия.

Жаль. Александр был бы рад прикончить этого ублюдка, но не стоило путать желания с реальными возможностями.

Они живы и смогли выбраться, а это самое главное.

— Спасибо, Жень, — сказал он, вырываясь из собственных мыслей. — Насчёт этого не переживай. Просто пришли мне полный отчёт.

— Конечно, — пообещала Третьяковская. — Он будет длинным.

— Ну, никто ведь не обещал, что будет просто, ведь так?

Глава инженерной службы понимающе улыбнулась в ответ на его ухмылку и отключилась.

Откинувшись на спинку кресла, Алекснадр вздохнул. Потёр ладонями лицо и глянул на дисплей корабельного хронометра. До выхода из прыжка на границе Аркадии оставалось ещё около пары часов.

Не то, чтобы в этом была какая-то проблема, но… Александр надеялся на то, что всё будет хорошо. Они ведь отправили туда Тремейна с просьбой прислать помощь, а в итоге сами покинули Офелию. Хотелось надеяться на то, что Альдо всё ещё находился там и они с ним не разминулись. А то как-то глупо получиться.

— Саш?

— Да, иду.

Поднявшись с кресла, он прошёл через каюту в сторону спальни.

Анна чуть поднялась с постели, позволив одеялу упасть с груди. Александр на пару секунд замер, скользя глазами по её обнажённому телу, с сожалением останавливаясь на всё ещё заметных ссадинах и крупных царапинах.

Заметив его заминку, она улыбнулась и протянув руку, взяла его за ладонь и притянула Александра к себе, заставив того сесть на кровать.

— Что-то не так?

— Да… нет. Я не знаю, — честно признался он.

— В чём дело?

— Я всё ещё не могу перестать думать о том, что случилось на планете, — признался Александр.

— Ты про восстание, — нахмурилась Анна, коснувшись его груди своей рукой и расстегивая тонкими пальцами рубашку. — Или…

— Ага. До сих пор не могу поверить, что это был Андрей. Я запомнил его другим.

— Люди меняются, — с каким-то внутренним знанием произнесла она. — Может и он изменился?

— Может быть. Только вот теперь я беспокоюсь ещё и за Алексея. Мы почти полгода не связывались.

— Ты же вроде говорил…

— Да, да. Я помню. Только вот теперь, — Александр пожал плечами. — Не знаю. Просто беспокоюсь за него.

На самом деле, это далеко не единственный пункт в огромное списке тревог. Просто Александр не хотел вываливать его, потому что и сам не знал, что именно обо всё этом думать.