Тропа предела

Наконец, зверь затих. Дэйвнэ поднялся на ноги, стряхивая листья с одежды, потом рассмеялся, закинул за спину, взяв за хвост, лисью тушку, и пошел к реке. Там, у звенящего по перекатам и береговым валунам потока, он кинул свою добычу возле старого своего кострища, стянул штаны и рубаху и с разбега бросился в воду.

Закричали, взлетая с воды, перепуганные утки. Мальчик извивался всем гибким стройным телом, вклиниваясь между упругими струями речной воды, уходя все дальше в темные ее глубины, смывая с кожи грязь и кровь. Едва различимо блеснула где-то на окраине его поля зрения серебристая рыбина. Дэйвнэ извернулся, почти мгновенно изменив направление движения, бросил тело вслед за рыбой. Но та, конечно, была быстрее мальчика в родной ей стихии реки; лишь блеснул еще раз ее хвост где-то возле пальцев Дэйвнэ, и рыбина скрылась в камнях и водорослях у дна…

…Мальчик выбрался из реки, помотал головой, стряхивая воду со светлых, с едва заметным, доставшимся от матери, рыжеватым оттенком волос. Потом разрыл листья и землю у корней одинокой рябины на берегу, достал из тайника огниво и кремень…

* * *

У потрескивающего огня в маленьком очаге сидели в избушке в лесной глуши две старухи. За прорубленным на ширину двух бревен окошком шумел ветер, и дождь стучал крупными каплями по крыше дома и листьям деревьев. Ночная прохлада сочилась в единственную комнатку дома через дверь и окно.

— Третьи сутки, — пробормотала Бовалл. — Его нет уже третьи сутки, Лиа.

— Гуляет. А может, охотится. Или лазает по деревьям. Мало ли дел у девятилетних мальчиков в осеннем лесу?

— Конечно, — Бовалл кивнула. — Я знаю, что не стоит, но все равно волнуюсь, когда он пропадает надолго.

— Да, сестра…

Старухи снова помолчали, глядя в огонь.

— Ты уже начала учить его Броску Угря? — спросила Лиа Луахре.

— Да.

— Не рано ли?

Бовалл рассмеялась:

— А ты — ты, Лиа, не рано ли начала учить его заклятьям Аморгена? — она пожала плечами. — Мальчик берет то, что может взять. Не нам с тобой, старым, задерживать Дэйвнэ, когда дух его бежит вприпрыжку. Но он идет ровно — ступень за ступенью; не бойся, сестра, не думай об этом.

— Я боюсь другого, Бовалл, не того, как быстро он познает Искусства — в конце концов, он сын своего отца и своей матери. Нет, я думаю о другом.

— О чем же? Что тебя беспокоит?

— Беспокоит? Нет, Бовалл, это не то слово, — Лиа Луахрэ улыбнулась.

— Ты боишься, что скоро придет время, когда мы уже ничего не сможем дать ему?

— О, нет! Я знаю, что это время наступит скоро, но не боюсь его. Найдутся другие учителя, получше двух старых друидесс. Но… как он будет жить, когда покинет лес? За эти девять лет мы с тобой дюжину раз видели людей, когда выходили на тракт, чтоб купить зерна и соли. И то я почти уже забыла, как говорить с людьми — не считая тебя и Дэйвнэ, конечно. А мальчик? Он никогда не видел живого человека…

Легкий шорох шагов, едва различимый за перестуком дождевых капель, заставил женщин замолчать и обернуться ко входу. Почти тотчас вбежал запыхавшийся и промокший до костей, но сияющий Дэйвнэ.

— Лиа! Бовалл! Смотрите, кого я добыл! — и он бросил к их ногам, греющимся возле огня, лисью шкурку.

— Ну что ж, — улыбнулась Лиа Луахрэ. — Ты молодец, мальчик. Я сошью тебе из нее шапку для будущей зимы.

— Ага!

Бовалл поднялась.

— Согрей ему супа, Лиа. А я пока вытру и переодену его, а то как бы не простудился — как- никак осень в лесу.

— Ха! — воскликнул мальчик, стягивая истекающую ледяной дождевой влагой рубаху. — Простудился?! Я?..

3

Коннахт^[6], дом клана Морны

год 1463 от падения Трои

Никто не знал имени старейшего друида клана МакМорна, — все звали его просто Фер Руад, Красный Человек.

Под древним дубом перед главным входом в дом сынов Морны старый друид хрипел, царапая скрюченными пальцами каменистую землю, и плоть его содрогалась, словно самая жизнь не могла решиться покинуть это тело, или еще задержаться в нем. Воины клана полукругом стояли возле него.

— Фер Руад! — воскликнул Голл МакМорна, обнажая зубы в страшном оскале исковерканного давним ожогом лица. — Фер Руад, что случилось?

— Мне не вернуться, — прохрипел друид. — Голл…

— Да! да, слушаю, старик. Ты узнал? Проклятие Муйрнэ — ты узнал, как его снять?

— Меня не пускают… Сын Кумала, Голл.… будет сильнейшим из воинов Эйрэ… убейте… Голл, убейте сына Кумала, пока тот не вошел в полную силу… Он сможет подмять клан Морны… Убейте…

— Где они скрывают его?.. Да говори же, Фер Руад!

— Лейнстер, лес Слив Блум… к югу от тракта… Я видел его… Сам Луг… держит над ним руку… Меня не пускают, Голл.… ни назад, ни вперед… О, Рука Луга!.. Голл, убейте… пока наследник слаб… Убейте его… Голл, я ухожу… храни клан…

— Фер Руад! Подожди, старик! — Голл схватил его за руку. — Старик…

…Красный старик был наставником Голла, Вождя клана Морны, всегда — сколько помнил себя сам Голл. Холодная рука старого друида еще дернулась в горячих руках Вождя и замерла.

Голл — огромный страшный воин, при виде которого опускали глаза мужчины и истекали томлением женщины, — Голл МакМорна прижал морщинистую и твердую — уже мертвую — руку друида к груди и заплакал.

4

Лейнстер, лес Слив Блум

год 1463 от падения Трои

Лиа Луахрэ сидела на бревнышке, полуприкыв глаза и прислушиваясь к течению Силы внутри себя. Да, мальчик сделал то, что она просила. Можно было бы даже не проверять задание…

Друидесса подняла взгляд на лицо мальчика, стоявшего перед ней. О, Луг, он, который через полгода будет слагать заклятья лучше меня, — подумала Лиа Луахрэ, — он стесняется показать свою работу, боится, что я скажу, что получилось плохо… А фонтан Силы бьет над его головой, когда он делает стихи…

Лиа улыбнулась мальчику. Совсем взрослый… Первые светлые волоски над губой… Щеки еще пламенеют мальчишечьим румянцем, но уже теряют детскую нежность… А в плечах он уже сейчас шире, чем сухонькая Бовалл…

— Ты сделал, Дэйвнэ?

— Да, Лиа. Вот, — он двумя руками протянул старухе обструганный по четырем граням ореховый шест, покрытый знаками Огама^[7].

Лиа Луахрэ приняла поэму, пробежала глазами по граням орешника, отложила шест в сторону.

— Скажи ее, Дэйвнэ. Скажи ее мне.