Тропами северного оленя

— Что ж, и на этот вопрос у Флорчака есть ответ. Около пятнадцати тысяч лет назад на юге Франции в долине реки Везер, прежде населенной кроманьонцами, появились новые племена, которые Флорчак, кстати, называет охотниками на оленей. Это были шанселадцы (по названию местности Шанселад, где, в частности, выкопали останки древнего человека). Реконструкция скелета, произведенная доктором Лео Тестю, позволила понять, как выглядели люди из этих племен. Вот послушай: «Охотники на оленей напоминали сегодняшних эскимосов и монголов. Низкорослые, коренастые, большеголовые. Череп, имеющий правильную форму, превосходил по объему наш — тысяча семьсот кубических сантиметров. Выпуклый лоб, мощные надбровные дуги, выступающие скулы, квадратная челюсть, прямой нос. Рост шанселадца не превышал одного метра шестидесяти сантиметров, так что по сравнению с кроманьонцем он казался карликом». Точь-в-точь тот тип из могильника на Оленьем острове, о котором ты рассказывала. Дальше Флорчак пишет, что, по всей видимости, произошло скрещивание кроманьонцев с шанселадцами, и на протяжении пяти тысяч лет они жили вместе, создавая шедевры эпохи Мадлен, после чего вместе ушли на север вслед за оленями. Стоит также добавить, что в могилах шанселадцев находили загадочные «волшебные палочки» неизвестного происхождения. А ведь это просто-напросто палочки от шаманских бубнов, которыми еще недавно пользовались саамские нойды.

Судя по выражению ее лица, Надежду я не убедил, хотя она и не нашла что возразить. Большинство наших бесед кончается одинаково, но для меня они очень важны. Благодаря Наде я открыл для себя «эпоху молчания» человека. Прежде я пребывал в тени написанного слова, и мой временной горизонт очерчивали древнейшие памятники письменности. Теперь я поглаживаю ладонью тесло из кварца и прислушиваюсь к голосу огня.

Да что там… В последнее время мне все чаще случается смотреть на сегодняшний мир со стороны, словно бы глазами охотника на оленей верхнего палеолита. А восторги по поводу достижений цивилизации значат для меня не больше, чем глухое урчание пещерного брата, радовавшегося изобретению лука.

Сегодня в Карелии нет ни оленей, ни саамов. Олени начали мигрировать дальше на север во II тысячелетии до нашей эры в результате очередного потепления климата, саамы же исчезли отсюда в середине прошлого тысячелетия, вытесненные или полностью ассимилированные финно-угорскими племенами и христианской Русью. Эхо конфликтов между аборигенами Карелии и новыми поселенцами можно обнаружить в рунах «Калевалы», записанных Элиасом Лённротом [19] в XIX веке, а также в текстах православных миссионеров. Например, Лазарь Муромский, [20] основатель одного из крупнейших монастырей на берегу Онежского озера близ Бесова Носа, жаловался в своем «Житии» на богомерзких язычников-людоедов, осыпавших его камнями и угрожавших съесть! Сегодня память о карельских саамах хранят только топонимы.

19

Элиас Лённрот (1802–1884) — выдающийся исследователь и издатель карело-финского эпоса «Калевала», языковед, врач по образованию.

20

Лазарь Муромский (Мурманский; 1286–1391) — преподобный Русской церкви. В 1352 году переселился на необитаемый полуостров Мурму, или Мучь на Онежском озере, где крестил многих лопарей; некоторые из них приняли иночество в основанной им обители. Житие Лазаря было описано им самим в предсмертном завещании. По преданию, преподобный Лазарь собственными руками построил небольшую деревянную церковь в честь Воскрешения Лазаря, сохранившуюся до наших дней.

Вот так этот древнейший народ Европы во второй раз почти бесследно исчез с территорий, которые населял на протяжении тысячелетий. Хорошенькое memento для современных европейцев, не правда ли? В наши дни, когда так ратуют за сохранение корней европейской цивилизации и остерегаются пришельцев из других частей света, стоило бы повнимательнее приглядеться к этому забытому племени. Тем более, что саамы ведь не совсем исчезли с лица земли, подобно этрускам или полабским славянам, — они сохранили язык, традиции и обычаи, просто отступили назад, к самым северным рубежам Европы. Можно сказать, древние охотники на оленей использовали ву-вей [21] задолго до китайских даоистов.

21

Ву-вей — в даоизме: не-действие, или жизнь, подчиненная Пути.

Поэтому я решил отправиться по следам саамов на Кольский полуостров, где они до сих пор в небольшом количестве проживают. Хочу увидеть, как они пережили беды XX века — индустриализацию, лагеря и колхозы — и как адаптируются сегодня к постсоветской эпохе одичалого потребительства, набегов орд новых русских и заграничных туристов. Ведь дальше идти уже некуда. Дальше на север — только Ледовитый океан.

Интересно, по-прежнему ли они считают себя счастливыми и ничего не боятся — как описывал их греческий историк в начале нашей эры… Это первый след саамов в литературе. Цитата из Тацита [22] послужит мне в пути своеобразным виатикумом. [23]

22

См. эпиграф к этой главе.

23

От лат. viaticum — последнее причастие, пища для последнего странствия, провизия для идущего в бой солдата.

Выходя на тропу саамов, я ничего заранее не планирую. Быть может, тропа уведет меня за пределы настоящего времени, зараженного фанатизмом или капиталом. Возможно, я встречу на ней мудрого оленя и увижу в его глазах отражение самого себя тысячелетней давности? А может, следуя по ней, доберусь до Крайнего Севера? Туда, где кончается земля людей и начинается пустота. Важен ведь Путь, а не цель.

Конда, осень 2005

ЗИМА В ЛОВОЗЕРЕ

4 января 2006

Ни в одном словаре польского языка я не нашел слова «renina», то есть «мясо оленя» (от польского слова «ren» — «северный олень»). Набрел, правда, на некий «фермент, вырабатываемый особыми клетками в стенках артериол почечных клубочков» (от латинского «ren» — «почка»), но он — как мне кажется — не имеет ничего общего с нежным, сочным оленьим мясом. Польскому языку вкус оленины неведом.

— Вы когда-нибудь пробовали сырую оленину? — спросила Оля Артиева, принеся нам тушу молодой важенки. [24] — Еще вчера по тундре бегала. Попробуйте — объедение.

И действительно, это не мясо, а сама жизнь! Олени питаются экологически чистым кормом — ягелем (оленьим мхом), цветами морошки, золотым корнем, водорослями, грибами, яйцами куропаток, а порой и птенцами — поэтому сырую оленину можно есть без всяких опасений. Никакой химии! Никакой генной инженерии!

24

Важенка — самка оленя. В наречьях Кольских саамов существует восемнадцать определений для оленя мужского рода и десять для особей женского пола — в зависимости от возраста, плодовитости, характера, места, занимаемого в стаде и т. д.

Более того, сырое мясо только что убитого оленя, а также оленья кровь, в которых масса витаминов и микроэлементов, с древности успешно предохраняли жителей Севера от цинги. Сырое мясо ели во время шаманских обрядов, охотничьих ритуалов и просто из обжорства. Во время мясопуста оленью кровь добавляли в тесто для блинов.

Оленину мы закупили на всю зиму. Тридцать четыре кило мяса с костями по сто рублей за килограмм. Наташа четвертовала тушу. Несколько ломтей я посыпал солью. Мы умяли их с клюквой. Мясо плотное. Вкус словами не передать.

И еще одно. Наши пращуры верили, что к человеку переходит сила того, кого он съедает. Причем речь шла не столько о физической мощи, сколько о крепости духа. Отсюда обрядовое поедание тотемных животных.

6 января

На диалекте ловозерских саамов обрядовое поедание жертвенного оленя называется лыхте-верра. Обряд этот долго хранили в тайне, и лишь в конце 1830-х годов ловозерский саам Иван Фефелов поведал о нем этнографу Николаю Волкову. [25] До революции Фефелов был нойдом и обряд поедания жертвенного оленя знал не понаслышке. Вот как он выглядит.

25

Николай Николаевич Волков (1904–1953) — ученый-этнограф. В 1947 подготовил исследование «Саамы СССР». Под влиянием В. И. Равдоникаса стал заниматься изучением вепсов. В конце 1930-х-1940-е совершил шесть экспедиционных поездок для исследования вепсской культуры. Готовил монографию о вепсах, которую не успел завершить до ареста (в 1947, умер в 1953 в заключении в Вятлаге, посмертно реабилитирован в 1989 г.).

Сначала нойду снились олени. После пробуждения он созывал саамов и рассказывал, как выглядели олени в его сне — какой они были масти, с какими рогами. Каждый саам распознавал своего оленя и отделял его от стада. С этой минуты животные, предназначенные в жертву, окружались особым вниманием: их не заставляли работать, не разрешали трогать, а за кражу такого оленя грозила смерть.

Обычно в марте мужчины вместе с жертвенными оленями отправлялись в указанное нойдом место. Там они ставили две куваксы: [26] одну для нойда и тех, кто должен был убивать и свежевать животных, другую — для прочих участников обряда. Сперва те, кому предстояло совершать ритуальный забой, раздевались догола и, поливая друг друга, обмывались отваром ольховой коры. Согласно саамским верованиям, ольха обладает очищающей силой. Затем они облачались в специальные, украшенные магическими узорами одеяния.

26

Кувакса — палатка; когда-то делалась из оленьих шкур, теперь из брезента. Разновидность чума.