Тропиканка. Том второй

— Ну да, ты не пьешь, не куришь, ведешь себя всегда очень прилично. Этакая благовоспитанная девушка. Но я уже давно замечаю за тобой один грешок: ты усиленно скрываешь то, что само рвется наружу. Тебя не устраивает Дави, потому что он слишком правильный, слишком предсказуемый, не так ли? А тебе хочется чего-то иного — более страстного и даже в некотором роде порочного!

— Витор, ты не имеешь права так говорить со мной! — залившись краской, попыталась защититься она.

— Нет, я хорошо тебя изучил. Ты говоришь одно, а глаза тебя выдают, говоря совсем другое. Ты мечтаешь о мужчине, который вел бы себя с тобой более решительно, чем Дави, — и, не дав ей опомниться, сжал ее в своих объятиях, а затем страстно поцеловал в губы.

Оливия поначалу сопротивлялась его натиску, но в какой-то момент Витор почувствовал, как плечи ее обмякли, а губы сами раскрылись навстречу поцелую. Первый успех придал ему большую уверенность, и он страстно, почти грубо стал срывать с нее платье.

Это отрезвило Оливию. Резко оттолкнув Витора и отпрянув назад, она поспешно стала поправлять платье. А Витор, не давая ей перевести дух, заговорил горячо и взволнованно:

— Неужели ты хочешь свести меня с ума? Тебе нравится мучить мужчин, заставлять их стелиться у твоих ног? Ведь ты вся дрожишь, но не от страха, а от удовольствия! Ты ищешь любви, и любви дикой, грубой, такой, чтобы тебя наизнанку выворачивало от наслаждения! Не упрямься, иди ко мне.

Слушая его, Оливия чувствовала, что каждое произнесенное им слово отзывается в ее теле судорожной вибрацией — непривычно новой, пугающей, но в то же время захватывающей, властно подчиняющей волю и рассудок…

Витор, хорошо понимавший ее состояние, выждал, пока волнение плоти пересилит в ней здравомыслие, и вновь обрушился на бедную неопытную Оливию с градом поцелуев.

Чем бы все это кончилось, неизвестно, если бы в комнату не вошла Изабел.

— Я принесла вам фрукты, — пропела она елейным голоском, но, увидев смущение дочери, сделала понимающее лицо и поспешила удалиться: дескать, не буду мешать влюбленным.

— Господи, я, наверное, сошла с ума! — казнила себя Оливия.

— Нет, тебе понравилось! — беспощадно добивал ее Витор.

— Я не знаю, что со мной случилось, — продолжала она ругать себя.

— А я — знаю! Произошло то, что давно уже должно было произойти.

— Ничего ты не знаешь! — злясь на него, но прежде всего на себя, решительно заговорила Оливия. — В тебе сочетается все то, что мне неприятно. Ты — просто живое воплощение того мужского типа, который всегда вызывал во мне отвращение. Если есть на свете человек, с кем бы я не хотела иметь ничего общего, — так это ты!

— Невероятно! — насмешливо произнес Витор. — Мне еще никто не говорил такого после поцелуев. Но я не против, меня это возбуждает.

— Ты циник! Господи, какой же ты наглый, деспотичный, лживый!..

— И поэтому ты в меня влюбилась? — расхохотался он.

— Нет, просто я на минуту расслабилась. Но впредь ничего подобного не повторится.

— Перестань врать самой себе. Ты же страстная женщина. Ты вся дрожишь, когда я к тебе прикасаюсь, — и он вновь попытался ее обнять, но на сей раз Оливия проявила твердость, грубо оттолкнув его.

— Ладно, не буду настаивать, — отступил он. — На первый раз и этого достаточно. Прощай, моя любимая! До завтра!

* * *

После столь успешно проведенного вечера Витору особенно приятно было вызвать к себе Дави и увидеть, как этот неудачник преданно ему служит.

— Хочу услышать твое мнение об одной заметке, которую тебе надлежит разослать во все ведущие издания. Слушай. «Совет директоров судостроительной компании «Наве» извещает всех заинтересованных лиц, что распространяемые с недавнего времени слухи о якобы серьезных финансовых осложнениях, поставивших «Наве» на грань банкротства, лишены всяких оснований. Наша компания — одна из тех, кто из года в год имеет прирост по основным экономическим показателям. Положение «Наве» и теперь прочно и стабильно». Ну как?

— Я ничего не понял. Какие слухи о банкротстве? До сих пор мне о них не было известно.

— Ага, значит, теперь стало известно? — захлопал в ладоши Витор. — Именно на этот эффект я и рассчитывал! Сам факт опровержения заставит акционеров подумать, что дыма без огня не бывает. У них начнутся сомнения, и акции упадут в цене.

— Понятно. Только тебе-то зачем это нужно?

— Сейчас поймешь. Итак, котировки упадут, и сорок девять процентов держателей акций захотят срочно от них избавиться.

— Да, но кто захочет покупать акции убыточной компании? — резонно заметил Дави.

— Ты! — огорошил его Витор.

— У меня нет денег даже на самый малый пакет…

— Зато у меня есть, — не дал ему договорить Витор. — Ты купишь их по минимальной цене на свое имя, а потом передашь весь пакет мне.

— То есть ты хочешь использовать меня как подставное лицо? — возмущенно спросил Дави.

— А разве не ты говорил, что я могу во всем на тебя рассчитывать?

— Да, но я не предполагал, какую аферу ты затеваешь.

— Афера — неточное слово, — поправил его Витор. — Более уместно здесь говорить о стратегии. Я уберегу фирму от аферистки, которая прибрала к рукам деда, а ты сможешь неплохо заработать: те деньги, что я тебе выдам на покупку акций, вскоре многократно увеличатся, когда выяснится, что это лишь стратегический ход. Котировки опять вырастут, и часть прибыли я обещаю уплатить тебе.

Дави попросил на размышление полчаса, а затем, стиснув зубы, вошел в кабинет к Витору и дал свое согласие.

* * *

Элена, которую Дави попросил без лишней огласки отпечатать опровержение и разослать в различные издания, была немало озадачена такой просьбой: конфиденциальность просьбы не согласовывалась с публикацией во всех газетах. Посоветовавшись с Сузаной и заручившись ее поддержкой, Элена показала опровержение Бонфиню, а тот, не желая подвести девушек, решил не задавать никаких вопросов Дави, а сразу же стал звонить Гаспару. Однако и на сей раз ему сказали, что сеньора нет дома. Бонфинь расстроился, и его огорчение было бы еще большим, если бы он узнал, что Гаспар попросту велел всем домашним так отвечать на любые звонки, касающиеся его: не хотел думать ни о чем, кроме предстоящей свадьбы.

Видя странную озабоченность Бонфиня, Дави решил на всякий случай предупредить Витора, что Бонфинь о чем-то догадывается. Витор поблагодарил его и пообещал взять ситуацию под контроль.

— Я позабочусь о том, чтобы Бонфинь не смог поговорить с дедом, пока тот не уедет в свадебное путешествие. Отныне сеньор Гаспар будет находиться под моим постоянным присмотром.

Однако это не помешало Витору оставить деда без внимания на время свидания с Асусеной. Как всегда в последние дни, они встречались в дюнах и там предавались любовным ласкам. В отличие от того, первого раза Витор теперь был необычайно нежен с Асусеной, и она чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете.