Тропиканка. Том второй
Шрифт:
— Он слишком сильно тебя любил! Никто другой не сможет так любить тебя, как отец! Жаль, что ты не хочешь этого понять. Но я не устану внушать тебе эту мысль!
Обернувшись на сына и увидев в его глазах маниакальный блеск, какой бывает у одержимых, Летисия в испуге отпрянула.
— Витор, ты должен избавиться от своей ошибочной идеи. А я должна объяснить тебе, что между мной и твоим отцом никогда не было любви. В последнее время мы уже едва выносили друг друга.
— Ты ничего не поняла! — с горячностью произнес он. — Моя задача — защищать тебя, уберечь от проходимцев.
— Записку? — встрепенулась Летисия. — Так это твоих рук дело? Из-за тебя я не получила ее?
— Да. Я порвал ее! — гордо заявил Витор. — И не только это сделаю. Я готов не все, лить бы спустить тебя с облаков на землю.
— Нет, ты готов на все, лишь бы видеть, как я страдаю, — заговорила Летисия окрепшим от возмущения голосом. — Потому что тебе на меня наплевать. А то, что тебя действительно заботит, уже давно не существует. Твой отец умер, и его не воскресить. Ты остановился во времени, Витор! Живешь прошлым. Ты болен. Да, болен!
Она смотрела ему прямо в глаза, и под этим взглядом Витор постепенно сжимался, съеживался, а затем, обхватив голову руками, исторг из себя страшный, дикий звук, похожий на вой.
— Открой глаза, Витор, — продолжала между тем Летисия. — К сожалению, не я скатилась с лестницы. Так уж вышло, что я осталась живой. Посмотри на меня: я, твоя мать, — жива! И, как всякая женщина, нуждаюсь в любви и надежном мужчине, который был бы со мной рядом.
— Замолчи! — истошно завопил он. — Ты говоришь, как уличная девка! Надежный мужчина — рядом с тобой. Это я! Неужели ты не понимаешь?
Он ухватил Летисию за плечи и стал яростно трясти ее.
— Оставь меня! Дай мне жить! — она резко оттолкнула его.
Витор, обессилев от недавнего приступа ярости, теперь неуклюже сидел на краешке кресла — жалкий, со слезами на глазах.
— Я люблю тебя, — бормотал он сквозь всхлипывания. — Очень люблю. Так же сильно, как любил отца. А может, и сильнее. Просто я всегда был сдержан с тобой…
Летисия почувствовала острую жалость к этому несчастному, заблудшему ребенку. Разом забыв все обиды, она протянула руку, чтобы погладить его по голове, но в тот же момент Витором опять овладел бес.
— Если ты позволишь помочь тебе, то я готов забыть, что ты сделала с отцом. Мы будем счастливы, мы поймем друг друга, — осклабившись в жутковатой ухмылке, он резко встал с кресла и опять что есть мочи стал трясти Летисию.
Она не на шутку испугалась:
— Отпусти! Ты хочешь убить меня! Ради всего святого, дай мне жить!..
Высвободившись из его цепких рук, Летисия, не соображая, что делает, выбежала на улицу и устремилась прочь из дому.
Рамиру одиноко сидел у своей недавно сколоченной хижины, рассеянно глядя вдаль, и в предвечерних сумерках ему привиделся мираж: Летисия! Она брела по дюнам, казалось, из последних сил. Рамиру резко встряхнул головой, но видение не исчезло. Все еще не веря в реальность происходящего, он поднялся и пошел навстречу
своей возлюбленной.Припав к его груди, Летисия обессиленно выдохнула:
— Не прогоняй меня… Позволь остаться с тобой…
…Проснувшись в хижине и вспомнив, что с ней произошло накануне, она улыбнулась Рамиру.
— Я долго спала?
— В этих местах никто не смотрит на часы. Здесь ни к чему знать точное время, — ответил он. — Или день, или ночь. Сейчас, например, настало время завтрака. Рыба, приготовленная на угольях, подойдет?
Весь день они не могли оторваться друг от друга, а на следующий Рамиру съездил в город и привез оттуда ворох платьев. Правда, ни одно из них Летисии не подошло по размеру, не говоря уже о том, что все они были не в ее стиле.
— Не расстраивайся, — сказала она. — Мне очень нравится вот эта белая ткань. Я сошью из нее платье!
— Это же холстина для гамака, — пояснил изумленный Рамиру.
— Как раз то, что нужно! Я буду чувствовать себя удобно в таком платье. У тебя найдутся иголка и нитки?
— Да, это у меня есть.
Новое платье было сшито и надето для показа Рамиру, когда к хижине подкатил Кассиану. Войдя в дом и увидев там Летисию, он смутился и тотчас же повернул назад. Но Рамиру остановил его.
— Прости, отец, я же не знал, что ты не один, — оправдывался Кассиану. — Заехал вот… Мама послала узнать, как ты тут, не нужно ли чего. Но теперь я и сам вижу, что ты в порядке.
— Это даже к лучшему, — сказал Рамиру Летисии, когда сын уехал. — Пусть и Серена, и Асусена узнают, что ты здесь.
Затем он, с пристрастием оглядев ее новый наряд, решительно разорвал тот, в котором Летисия пришла. На ее испуганный возглас он ответил:
— рукавом я свяжу вот эти ветки, и у нас появится веник. А из остатков твоего роскошного платья можно сделать салфетки. Возможно, я поступил как варвар, но мне хотелось, чтобы ты тоже понимала: обратной дороги у нас нет.
Первой исчезновение Летисии заметила Нейде и забила тревогу: надо звонить в больницы, в полицию. Аманда бросилась к телефону, однако Витор уверенно заявил, что этого делать не следует.
— Ты знаешь, где мама? — догадалась Аманда.
— Не знаю. Но мне кажется, она уже совершеннолетняя. Если наша мамочка не пришла ночевать домой и ничего нам не объяснила, то можно не сомневаться, что сейчас она кое с кем занимается кое-чем. Лично я не буду из-за этого проливать слезы и вам не советую.
— Но с ней могло случиться несчастье, — твердила свое Нейде. — Авария какая-нибудь.
— Ничего такого с ней не случилось, — твердо произнес Витор. — Я знаю, в каком месте можно ее найти, но не вижу необходимости этого делать.
Бонфинь уехал со свадьбы, рассчитывая в одиночестве обдумать все, в том числе и сказанное Гаспаром. Может быть, Бонфинь действительно преувеличивает опасность? Может, его подвела интуиция? Но и тайная подготовка опровержения, и последующая бдительность Витора, стремившегося любыми средствами помешать деду выслушать Бонфиня, говорили об обратном.