Тропиканка. Том второй

И тут выяснилось, что в роли миротворца решил выступить сам Гаспар Веласкес.

Он объяснил Самюэлю, что все они заблуждались насчет Дави. Сын Самюэля проявил себя человеком с мужественным и благородным характером. Ему пришлось пройти через недоверие и даже презрение со стороны абсолютно всех, но он сделал это во имя дружбы и преданности своему делу. Дави очень переживал свою ссору с отцом, он думал, что отец никогда не простит его, а между тем он был лишь орудием в руках непорядочного человека, Витора Веласкеса, которого Дави сумел вывести на чистую воду.

— Тебе слишком повезло, Самюэль, — закончил свою роль Гаспар, — у тебя замечательный сын.

* * *

Рамиру Соарес не собирался идти в церковь. У него не было подходящей к такому случаю праздничной одежды, и он считал, что не может позорить сына, появившись в церкви в своих обносках. Он сказал, что придет только на праздник, чтобы поздравить молодых.

— Не валяй дурака, Рамиру, — не позволила ему окончательно впасть в самоуничижение Серена, — ты прекрасно знаешь, что твоя праздничная одежда лежит дома. Но если ты не хочешь стоять рядом со мной в церкви, тогда другое дело…

— Как ты можешь говорить такое, Серена? — вырвалось у Рамиру. — Мы же все время об этом мечтали! Мечтали видеть свадьбу наших детей, понянчить внуков! Я с удовольствием пойду в церковь и буду там рядом с тобой! Я хочу увидеть все собственными глазами. Господи, я ведь так переживал, что не смогу быть рядом с вами, радоваться вместе с людьми, дороже которых у меня нет!

Серена выслушала эту тираду со своей открытой улыбкой на лице и проговорила:

— Значит, так тому и быть. Ступай переодеться, пора ехать в церковь.

* * *

После венчания все жители поселка двинулись на берег залива. Здесь уже были разложены костры, приготовлены вино и еда. Гвоздем программы праздника был спуск на воду баркаса под названием «Далила».

Все мужчины, включая Дави, которого привез Самюэль, приняли участие в этом замечательном действе. Баркас протащили на веревках посуху, а затем уже все жители поселка столкнули его в воду. Рамиру разбил о нос «Далилы» бутылку вина — на счастье.

После этого они вместе с Самюэлем прочитали над молодыми старинную клятву, которую издавна читали после венчания рыбаки.

— Наши пути сошлись отныне в один путь, наши души слились воедино, одни и те же птицы поют нам, и одни и те же ангелы простерли над нами свои невидимые крылья. Ничто отныне не разлучит нас, потому что в каждом из наших детей мы будем плотью единой и сердцем единым. И не дано человеку разорвать то, что соединено Богом, и время не властно над нашей любовью, — произнес Рамиру, и слезы показались у него на глазах, устремленных на Серену. Каждый из них как будто сказал другому: «Ты помнишь?.. А ты, ты?..»

— И когда придет мой час, — продолжил Самюэль, — погрузиться в вечный сон, пусть руки твои закроют мои глаза. Наши пути сошлись в один путь, и мне не надо протягивать руку, чтобы коснуться тебя. И тебе не надо кричать, чтобы я тебя услышал…

* * *

После всех огорчений, которые причинил семье Витор, Аманда почувствовала, что ей хочется куданибудь уехать. Попутешествовать. Разобраться в себе, оказавшись вдали от дома.

Ее решение было воспринято матерью и дедом без особого восторга, но они понимали желание Аманды. Девочке пора приучаться к самостоятельной жизни. Возможно, путешествие по Европе ее чему-нибудь научит. Одним словом, Гаспар заказал внучке билет на самолет.

Эстела выразила желание тоже проводить ее, но Аманда вдруг сказала:

— Нет-нет, тебе надо беречь себя. Оставайся дома.

— Это почему же? — удивился Гаспар. Аманда с Эстелой обменялись смеющимися

взглядами.

— Скажи деду, Эстела, скажи, — попросила Аманда. — Я хочу увидеть, как он запляшет от радости.

— У меня есть для этого повод? — поинтересовался Гаспар. — В самом деле? Что у вас за секреты от нас с Летисией?

— Аманда беспокоится о своей тете, — загадочно сказала Эстела.

— Какой еще тете? У нее нет тети, — не понял Гаспар.

Аманда подмигнула деду:

— Никогда не поздно завести тетю… или дядю… Я, правда, буду старше их на восемнадцать лет.

Летисия догадалась первая, о чем идет речь:

— Не может быть, Эстела! Ты беременна?! Эстела шутливо ткнула ошеломленного Гаспара в бок.

— Похоже на то, Летисия. Этот человек снова будет отцом.

В неудержимом порыве радости Гаспар подхватил жену на руки.

— Стоп, стоп! — воспротивилась Эстела. — На руках будешь носить меня позже… вернее, нас обоих — меня и ребенка.

Гаспар был готов плясать от счастья вместе с Эстелой на руках.

— Дорогая… — восторг буквально переполнял его. — Ну… не знаю, что сказать!

Аманда потянула деда за рукав.

— Поставь Эстелу на землю. У нее может голова закружиться.

— И ты все знала и молчала, предательница! — упрекнул внучку Гаспар.

— Молчала, дед. Представляю, как теперь с ребенком будут носиться в этом доме. Теперь он займет мое законное место младшенькой, — проговорила Аманда. — Только смотри, дед, не слишком сюсюкайся с мальппом!

* * *

На другой день после свадьбы Далилы и Кассиану Эстер забежала к Серене.

— Послушай, кто сегодня пойдет торговать? Вообще-то очередь Далилы, но, кажется, Асусена обещала ее заменить…

Серена толкнула дверь в комнату дочери — и ноги у нее буквально приросли к полу.

…Асусена с Витором, обнявшись, лежали в кровати. Асусена спрятала голову под одеяло.

Но Витора, похоже, ничем нельзя было смутить.

— Здорово, теща! — поприветствовал он остолбеневшую Серену и, потянувшись, добавил:

— Завтрак уже готов?

Серена еле сумела справиться со столбняком.

Окно было раскрыто настежь, и ей стало понятно, каким образом Витор проник в комнату ее дочери незамеченным.

— А ну-ка убирайся отсюда! Какой же ты мерзавец! Уходи, как вошел! Как шкодливый кот! — и она гневным жестом указала Витору на окно.

— Мама, — подала голос из-под одеяла Асусена. — Мама, он…

— Не надо, любимая, — отверг ее заступничество Витор. — Я не хотел, но так получилось. Мне больше ничего не оставалось, донна Серена… Как еще я мог заставить вас понять, что я люблю вашу дочь и хочу на ней жениться!