Тропой демиурга

Этот малый не заметил на верхней палубе капитана, который незаметно подошел к перилам со свойственной ему бесшумной кошачьей грацией.

Матрос что-то выкрикивал в адрес Аи и отчаянно жестикулировал, совершая в воздухе поступательные движения руками, но осекся на полуслове, поймав направленный на него взгляд желтых глаз.

Непроизвольно обернувшись на окрик, Ая впервые в жизни увидела, как в считанные секунды смуглая кожа приобретает землистый цвет, а глаза стремительно светлеют.

Южанин замер с открытым ртом, не договорив, а в поблекших глазах его плескался совершенно первобытный ужас. Тоненькая струйка крови потекла из носа по подбородку, огибая пухлые губы, и закапала на палубу.

В следующий момент матрос упал на колени, его руки-плети безвольно болтались по сторонам, но он не пытался поднять их для защиты или сложить в мольбе.

Ая тут же обернулась в сторону капитана, до смерти напуганная увиденным. Она ожидала увидеть, что капитан использует некий магический атрибут для наказания своего человека, но не увидела ничего. Руки его были спокойно сложены на груди, и во взгляде не было даже тени негодования. Казалось, он никак не воздействовал на так испугавшегося его южанина.

Ая не знала, что делать, как помочь несчастному, ведь он лишь сказал пару слов, а теперь его так жестоко наказывают, и с мольбой уставилась на капитана. Она понимала, что стоит попросить его помиловать матроса – и того можно считать покойником. Можно и не гадать о закономерном итоге, если капитан услышит, что ему следует делать, причем от женщины и пленницы. Ая не сомневалась: он не преминул бы показать своим людям, сколь высокого мнения он о любых советах и просьбах, обращенных к нему на его корабле.

Капитан перевел взгляд на полные мольбы глаза Аи, и некое подобие усмешки показалось уголке твердой складки его губ. Но ни ужас стоящего перед ним на коленях, бледного как смерть человека, ни мольба в глазах пленницы не вызвали в нем отклика: он развернулся на каблуках и удалился ровным, спокойным шагом.

Ая инстинктивно рванулась к молодому южанину, чтобы хоть как-то помочь, но он отскочил, как ошпаренный, и, даже не подняв на нее взгляд, устремился прочь практически бегом.

– Доктор! Ему нужен доктор! – воскликнула Ая, сама не понимая, к кому обращается: все матросы на палубе занимались своим привычными делами, опустив глаза и не глядя на нее.

– Вагак не нуждается в услугах доктора, лерра Ая, – раздался голос у нее за спиной, и девушка вздохнула с облегчением: из всей команды с ней разговаривал только доктор Лиен – единственный, кроме нее самой и капитана, образованный человек на борту Портовой Шлюхи. Видимо, приказ капитана не проявлять к ней никакого интереса не касался доктора. Впрочем, это объяснимо: почтенный возраст, особенное положение на корабле – он был одновременно частью команды и казался не имеющим к ней отношения. Кроме того, было заметно, что с капитаном его связывают особые отношения, и Ая даже предполагала, что это может быть родственная связь, настолько лерр Лиен чувствовал себя свободно и уверенно в общении с желтоглазым хищником. Они могли подолгу беседовать, играть в шахматы или нарды в кают-компании, и доктор практически один был вхож в каюту капитана. И только от него тот мог услышать совет и даже последовать ему на глазах у всей команды.

– Но он… он же истекает кровью, что с ним произошло, это какое-то магическое вмешательство в разум? Браслет подчинения? – спросила Ая.

– Лерра, наш капитан не использует инструменты вмешательства в психику своих людей, а предпочитает искреннюю преданность безвольному подчинению. Он умеет добиться повиновения своим авторитетом.

– Я видела это повиновение, доктор! Я своими глазами видела его только что! Этот несчастный до ужаса, до одури боится этого вашего авторитетного капитана, не прибегающего к пыткам!

– Этот несчастный испугался справедливых последствий собственного неповиновения, только и всего. Он, как и остальные члены команды, осведомлен о вашем особом положении на корабле. Вас запрещено беспокоить и проявлять к вам непочтительность, принцесса. Оскорбив вас сейчас, – Ая покраснела: она могла только предположить, что прокричал матрос, – он проявил непочтение к распоряжению вышестоящего. А любое неповиновение карается смертью. Это морской закон.

– Это варварский закон!

– Это справедливый закон, дитя. Мы в море. Здесь капитан – царь и бог для всех нас. И любое слово его должно исполняться раньше, чем он его произнесет. Морская дисциплина – гарантия успеха любого предприятия и безопасности наших жизней. Если не согласен слепо верить капитану – никто не держит. Люди здесь не в рабстве, они трудятся добровольно, и пусть им бывает очень тяжело, но за это они получают очень хорошие деньги.

Ая понимала, что доктор совершенно прав и говорит разумные вещи, но ужасная сцена того, что страх способен сделать с человеком, все еще стояла у нее перед глазами.

– Так не было никакого воздействия, доктор? И кровь пошла у него из носа от его собственного страха?

– Этот человек умирал от своего страха, лерра. И умер бы, если бы капитан его не пожалел.

– Пожалел?

– Да, и это очевидно не только мне, лерра, но и всем, кто это видел, как очевидна и причина его жалости. Сейчас прошу меня извинить, у меня дела.

– Лерр доктор, один только вопрос: вы не придумали, как проверить мой магический потенциал?

– Не сейчас лерра, поговорим об этом вечером, – и доктор кивнул на прощание и удалился, оставив Аю в раздумьях. С одной стороны, она была шокирована и жалела пострадавшего за свою глупость человека, с другой – не могла не радоваться, что все обошлось. Единственное, во что она не верила из всего, что сказал доктор – это в жалость капитана к молодому матросу. У этого странного человека с желтыми глазами тигра каждый шаг был просчитан на несколько ходов вперед, поэтому девушке и не верилось в его спонтанные порывы.

– Каспаша хочет пойти свою каюту? Еда? Тайра? – раздался мелодичный женский голос, и вслед за ним показалась его обладательница, выходящая с нижней палубы, – очень высокая чернокожая Миила, с круглой шапкой мелко вьющихся кудрей, стройная до худобы и невероятно грациозная.

– Каспаша думать как убить капитана и попасть домой, – зло буркнула в ответ Ая и развернулась к Мииле спиной.

– Капитан нельзя убит, – раздалась ей в ответ ставшая привычной за три недели пути фраза.

О том, что она не единственная женщина на корабле, Ая узнала на второй день путешествия на борту Портовой Шлюхи. Очнувшись от крепкого сна после порошка гравихоры, окрепшая и прекрасно отдохнувшая, первой Ая увидела тонкую чернокожую женщину. Она появилась в каюте с подносом еды и поставила его на столик у койки.

– Каспаша еда, – сказала она, чем изумила Аю до крайности. Как и все дети, еще в младенчестве Ая прошла инициацию для распознавания речи всех рас этого мира – стандартный ритуал, открывающий возможность говорить с представителями любого народа. Ая знала, что его проходят дети всех рас и сословий. Благодаря этому население ее мира говорило на всеобщем языке, разные наречия которого отличались только нюансами произношения и особенностями структуры предложений. Эльфы и альфары тяготели к витиеватым речевым оборотам, орочья манера говорить отличалась грубостью и прямолинейностью, феи часто проявляли несдержанность в выражении эмоций, за которой скрывался их острый расчетливый ум. Народу гномов же и в речи была свойственна крайняя подозрительность, а люди не выделялись ничем особенным.