Тропой мужества

Внезапно раздался птичий гвалт, сопровождающийся причитаниями и руганью. Из распахнутой калитки степенно вышел солдат. В одной руке билась курица, в другой руке на лямке висела каска, внутри которой лежали сложенные горкой яйца. Следом появился еще один немец. Он тоже держал курицу, но при этом отталкивал полненькую женщину, очевидно хозяйку, которая, перемешивая причитания с руганью, пыталась вернуть своих птиц. Немец сильно толкнул хозяйку, та упала и заплакала. Солдаты засмеялись, что-то говоря хозяйке, потом, сноровисто свернув головы курицам, бросили тушки на землю, взяли по яйцу из каски, отбили сверху скорлупу и, жмурясь от удовольствия, выпили содержимое. После чего стали с интересом смотреть на приближающуюся колонну пленных.

Пленные же невольно сглотнули. Вообще, по всей деревне разносились дурманящие запахи готовящейся еды, особенно жареного мяса. Немцы вовсю хозяйничали. И их было много – пехотный батальон, не меньше. Из распахнутых настежь окон слышалась немецкая речь. Очевидно, хозяев насильно выселили в сараи, и те захватчикам лишний раз показываться боялись. А солдаты прямо в садах и огородах развели костры, на которых готовили добытые у хозяев продукты. На глаза попался даже поросенок, зажариваемый целиком. Эти запахи сводили пленных с ума и отзываясь бурчанием в пустых желудках. Глаза буквально прилипали к увиденной снеди. Но натыкаясь на взгляды немецких солдат, бойцы опускали головы. Ненадолго. До следующего костра или полянки с обедающими солдатами. Колодец тоже привлек внимание. Жажда терзала не меньше, чем голод. Но конвоирующие немцы окрикнули повернувших к колодцу пленных и направили дальше.

Пить хотелось зверски. Хоть глоток воды, хоть один. Иванцова мутило от боли и жажды. Он смотрел по сторонам, и в голове крутились одни и те же вопросы. Но ответов пока не находилось. Как же все так произошло? Спрашивать у Бесхребетного он не стал. Впереди брел Самаркин.

– Самаркин… – тихо позвал Антон. – Егор…

Тот обернулся.

– Что, това…

– Тсс! – шикнул Бесхребетный.

Боец все понял, но ответил откровенно враждебным взглядом.

– Как вас смогли тихо взять? – тихо спросил Антон.

– А вот так. Никого – и вдруг мы на прицеле.

– Schweigen! – прикрикнул конвоирующий немец. – Vorwarts gehen!

Из одной из калиток вышел высокий мужик в пиджаке. На рукаве белела повязка. Еще один полицай. Тот, что присутствовал при обыске в лесу, плелся, нагруженный трофеями, позади.

Полицай с ходу поклонился фельдфебелю и сбивчиво залепетал:

– Здравствуйте, господин офицер. Помощь не требуется?

Фельдфебель был наголову меньше мужика. Но посмотрел так, что тот стушевался и поник.

– Weg, dreckiges schwein! – сказал немец. – Halt. Komm mit.

И для понимания добавил жестом.

– Да-да, господин офицер… – залебезил полицай, мелко кланяясь.

Пресмыкающийся вид полицая был противен, и Антон невольно сплюнул. Рану тут же дернуло, и боль вспыхнула вновь, сознание поплыло, но удалось удержаться на ногах, тем более что боец почувствовал состояние Иванцова, успел среагировать.

Колонна свернула к большому двору. Дом не выглядел зажиточнее остальных, но размером двора, наверно, превосходил всех. Кроме калитки имелись ворота, в данный момент распахнутые. Справа вдоль забора была сложена поленница. Слева Г-образно расположились хозяйственные пристройки к дому – простенький сарай и сруб с сеновалом сверху, очевидно скотник. Дверь у сруба была закрыта, а рядом на маленькой скамейке восседал вооруженный солдат, который при виде фельдфебеля вскочил.

– Offnen! – распорядился фельдфебель. – Mehr russische gefuhrt.

Солдат махнул рукой, и высокий полицай, подбежав, почтительно взял протянутый ключ и отпер дверь. В темноте проема виднелись сидящие люди. Они тревожно смотрели наружу.

– Aufziehst, – сказал солдат.

– Заходите, – повторил полицай.

Бойцы стали заходить внутрь. Иванцов с Бесхребетным задержались на входе, и полицай прикрикнул:

– Что встали?

– Тут места нет, – ответил Бесхребетный.

Мужик посмотрел внутрь, увидел скученность пленных, почесал затылок и обратился к фельдфебелю, сопровождая слова жестами:

– Господин офицер. Тут места нет. Куда этих девать?

Немец подошел ближе и заглянул в проем. Затем поманил полицая и указал на сарай.

– Dorthin.

– Это дровяник, господин офицер. Запора нет.

– Dorthin! – повторил немец зло.

– Конечно-конечно, господин офицер! – не стал спорить мужик.

Он распахнул дверь сарая, что закрывалась на простой незамысловатый запор, изготовленный из деревяшки, и махнул рукой:

– Заходи!

Иванцов с Бесхребетным зашли в дровяник. Дверь за ними закрыли. Места в сарае оказалось мало – узкий проход в один шаг и длиной в четыре. По обе стороны стен сложены дрова до самой крыши. В конце прохода была стена из теса без нащельников, а дров было наложено всего по пояс.

Осторожно опустив комиссара, Бесхребетный помог ему сесть удобнее, после чего сунулся к стене. Ничего особенного рассмотреть не удалось – была видна только часть крыши другого дома, остальное закрывали заросли крапивы. Он сел на дрова и тяжело вздохнул.

– Вздыхаешь?

Бесхребетный поднял взгляд и посмотрел на комиссара.

– Ничего не хочешь мне сказать? – добавил Иванцов.

– Думаете, я предатель?

– А разве нет?

– Я не предатель! – твердо ответил Бесхребетный.

Иванцов посмотрел Бесхребетному в глаза и неожиданно понял: боец не врет. Но как такое может быть, факты-то другое говорят? Но для чего он спрятал документы?

– Когда нас еще по лесу вели, – начал говорить Бесхребетный, – я заметил, как немцы идут. Стопой листву раздвигают, по сторонам смотрят, руками и оружием не машут. Явно лес знают. Они и могли тихо охранение взять.

Иванцов уже знал, что в основном немцы углубляться в лес не любили. Чащи побаивались. Особенно сейчас, когда у них в тылу много окруженцев бродит.

– Откуда ты узнал, что немцы идут?

– Я их почуял, – ответил боец. – Не надо так смотреть. Куревом запахло, а у наших откуда курево? В лесу запахи далеко чуются. И ветер в нашу сторону дул.

– Не сходится. Говоришь – лес знают, значит, про запахи тоже.

– Может, да, может, нет, – пожал плечами Бесхребетный, – но они покурили, а потом приказ – в лес идти.

– Возможно, – согласился Антон. – Тогда откуда они узнали, где мы?

– Не знаю, – ответил боец и в отчаянии стукнул кулаком о колено. – Не знаю!

Немного посидели в молчании. Иванцов перебирал варианты, и вдруг все факты выстроились по порядку. Каждый встал на свое место. И название всплыло в голове – пазл. Не хватало лишь одного – кто их предал? Ушаков, Яхнин, Хабаров, Тесов, Куприн? Кто-то из них? Антон хорошо знал Хабарова Тесова и Куприна. Эти трое бойцов из его батальона. Ушаков и Яхнин прибились недавно. Ушаков? Нет, он настоящий комсомолец! Яхнин? Нет, так нельзя…

А может, нас выследили? Случайно заметили и дождались момента? Антон вздохнул.