Троя. Герои Троянской войны Книга 1

– Есть такое жилье, – повторила женщина тихо.

– Ты о чем это? – спросил Гектор. – Вблизи Трои есть подходящее жилье для нас? Но все ближайшие поселки давно разорены ахейцами.

– Поселки – да! – сказала Елена. – Но за южной оконечностью бухты, за полосой рифов, есть еще одна бухточка, в нее впадает горная речка – я забыла, как она называется... Выше по ее течению, но очень-очень близко от берега маленькой бухты, в лощине, стоит хижина старого пастуха Агелая. У него даже не одна, а две большие хижины – когда-то он имел семью, но сейчас живет один. Его ахейцы не трогали, потому что там кругом скалы, кажется даже, что к берегу в этом месте и не пройти. Туда только с моря легко добраться, но кораблю не войти в мелкую бухту, там во время отлива и лодка не пройдет. Вот старик и живет себе спокойно... И, я думаю... Думаю, он бы нас принял. Там много места, а Агелай – очень хороший человек! У него – козы и овцы, молоко, сыр... Там было бы спокойно. И пути туда, если ехать морем, ну... часа четыре по солнечным часам.

– Постой! – воскликнул Гектор. – Агелай, это... Это же – дед Париса, то есть тот самый пастух, которого считали его дедом, пока не открылось, что он сын троянского царя и царицы!

– Ну да… – смущенно пролепетала Елена. – Дедушка Агелай. Мы... мы с Парисом иногда ездили к нему в гости, когда не было боев, когда это было безопасно. Уходили через западные ворота в верхнем городе и навещали его. Парис по-прежнему любил старика, и тот очень любил Париса. Правда, в последнее время мы у него не бывали, но Парис справлялся у пастухов, которые пригоняли в Трою скот, и те говорили, что дедушка жив-здоров.

– А почему вы больше туда не ездили? – спросил Ахилл. – Хотя бы во время перемирия?

Елена вспыхнула, сверкнула глазами, но тут же опустила голову и проговорила почти спокойно:

– Возможно, Парис и ездил. Просто мы стали почти чужими, и я не хотела с ним нигде бывать. Мне не хотелось вообще его видеть!

Этот резкий, почти истерический возглас вырвался у женщины против воли, и она тут же умолкла, закрыв лицо руками.

– Отчего тебе было не пойти к царю Приаму и не сказать, что ты готова уйти к своему мужу Менелаю? – жестко спросила Пентесилея.

– Хорошо так говорить амазонке, которая не умеет жить под властью мужчины! – воскликнула Елена. – Я боялась, что Менелай меня убьет... и... и он ведь чуть не убил меня! А если бы о моих намерениях узнал Парис, то тоже мог бы меня убить. И вот он бы убил обязательно! О, вы все не знаете, вы не знаете до конца, что это за человек! – она сорвалась и кричала, глотая слезы, прижав ладони к щекам, не замечая, что от ее пальцев, выпачканных в золе, на лице остаются грязные полосы. – Вы не знаете, на какую бездну подлости способен ваш красавец Парис!

– Я знаю, что в нем было больше зла, чем добра! – проговорила Гекуба – без гнева, но так печально, что истерика Елены тут же унялась.

– Прости меня, матушка! – воскликнула женщина, бросаясь к ней и хватая ее руку. – Ты – его мать... И ты его любишь. Но и я любила его. И только я одна знаю до конца, что он мог сделать!

– Я тоже знаю.

От этих спокойных слов все сразу замолчали. Ахилл так же сидел на камне, положив на колени медный нагрудник, но его лицо в этот момент выражало такую ненависть и отвращение, что все, кто видел его, вздрогнули. Гектор пристально посмотрел на друга, привстав со своей лежанки. Тот ответил на его взгляд, и троянский герой все понял.

– Не может быть! – прошептал он.

– Может быть, Гектор. Может быть. Да ты и сам давно догадывался… Я не хотел говорить ни тебе, ни, тем более, Гекубе, но... раз неизвестно, где сейчас Парис, где он был во время взятия Трои... Скажи, Елена, коли уж ты сказала так много: ты ведь догадывалась, что Парис хочет убить Гектора?

– Я это знала, – твердо сказала спартанка. – Я знала, что он прячет яд, украденный из аптеки Кея, слышала, как он спрашивал у одного из рабов Гектора, пойдет ли он на второй день праздника Аполлона в храм, как делал это всегда… Я догадывалась давно, что есть какая-то тайна, которой Парис боится, и о которой Гектор, наверное, знает.

– Да не знаю я никакой тайны! – воскликнул герой, от волнения вновь привставая на лежанке и тут же опять откидываясь на подушки. – Не знаю я ничего. Это он... это Парис думал, вероятно, что я о нем что-то знаю!

– Значит, та женщина его обманула! – закричала Авлона, от волнения едва не роняя на себя медный чан, который она в это время устанавливала на треножник. – Значит, это с ним она и говорила! Я помню, он грозил, что ее убьет, а она как крикнет: «Я уже все рассказала Гектору!»

– Что за женщина, Елена? – спросил, хмурясь, Гектор. – Ты о ней знала?

Спартанка усмехнулась:

– Я знала, что у него есть женщина, с которой он постоянно проводит время, и что она бывает во дворце. А, может быть, она там жила. И он ее боялся.

– Вот и ответ! – воскликнула Пентесилея. – Парис мог убить ее – вот она ему и сказала, что тайну знает еще и Гектор. А о том, что этот урод может убить Гектора, она не подумала, или ей это было безразлично... Не знаю, погиб ли Парис в день падения Трои или скрылся, но если он жив, на моем пути ему лучше не попадаться!

– Значит, я была права, когда хотела убить его еще в младенчестве! – прошептала Гекуба, сделавшись белее холстов, которые держала в руках. – Значит, ты зря помешал мне, Гектор.

– Значит, зря! – эхом отозвался он.

– Почему же ты не предупредила Гектора, Елена? – спросил Троил, не меньше других потрясенный всем, что услышал.

– Как я могла? – спартанка истерически расхохоталась. – Он давно уже приставил ко мне своих рабов и рабынь, они от меня ни на шаг не отходили, я даже в своей спальне ни мгновения не бывала одна! Он боялся, что я убегу от него к ахейцам, боялся, что я о чем-то догадываюсь... Он всего боялся и ненавидел меня! Но я ухитрилась в тот день послать рабов с поручением рассказать Гектору о якобы подрытой ночью стене дворца и о том, что кто-то пытался туда проникнуть, и это задержало его надолго. Я знала, что с наступлением утра в храм придет жрец Хрис, появятся люди, и убийство станет невозможно. Я только не думала, что ты, богоравный Ахилл, тоже придешь туда на рассвете. Я виновата в том, что он тебя...

– Ты спасла Гектора, и за это я тебе прощаю то, что случилось со мной! – искренне воскликнул герой. – Ведь среди родни моего друга нет великой морской богини!

Взгляд, брошенный им при этом на Пентесилею, выражал столько лукавой нежности, что молодая женщина, только что кипевшая негодованием, сразу вспыхнула и смущенно отвернулась.

– Таким образом, многое прояснилось, – сказал Гектор, и от его волос по лбу и щекам скользнули тонкие струйки пота – волнение и напряжение дорого стоили раненому герою. – Хорошо, что мы заговорили о старом Агелае и его хижине. Мама, прошу тебя, приди в себя. Мама, я знаю, что тебе больнее нас всех! Но ты такая сильная! Среди этого ужаса ты оказалась самой сильной. Я знаю, о чем ты думаешь.

– Ты ошибаешься, Гектор! – голос Гекубы прозвучал твердо, и ее глаза, когда она, отложив влажные холсты, вошла в шатер и подошла к сыну, были совершенно сухими. – Я не об этом думаю. Я думаю, как нам воспользоваться советом Елены. Он очень разумен. Хижина Агелая могла бы нас спасти. Это близко от города, там место, защищенное от штормов – я ведь прежде там тоже бывала. А тебе, Антенору и особенно Деифобу сейчас нужнее всего покой и хорошая пища. Только вот как мы туда доберемся? У нас нет лодки.