Троя. Герои Троянской войны Книга 1

В это время полог откинулся и вбежала Авлона, которая, по приказу Пентесилеи, несла дежурство возле шатра.

– К нам кто-то едет! – закричала она. – Судя по тому, как сидит в седле, это наша, амазонка...

– Должно быть, Крита, – сказала Пентесилея, вставая. – Как раз вчера я приплыла бы с Ламеса, закончив искупительные молитвы, если бы мне не пришлось уплыть днем раньше. Она, наверное, приехала меня встретить, увидела, что обычное место на берегу пусто, отправилась сюда и увидела, что города нет...

Царица оказалась права. Ее юная оруженосица прискакала из Темискиры днем раньше и, напрасно прождав на берегу до рассвета, пустилась на поиски. Увидав сгоревший и полуразрушенный город, она всерьез испугалась за Пентесилею: что, если та вмешалась в битву и погибла? Поэтому, встретив царицу живой и невредимой, девочка даже завизжала от радости.

– Я тоже рада тебе, моя Крита! – сказала Пентесилея, обнимая юную амазонку. – Без тебя мне будто чего-то не достает. Хотя сейчас я, наверное, богаче всех, кто здесь находится. Здесь все что-то потеряли, что-то очень дорогое, и только я одна не потеряла, а обрела... И еще: теперь нам дорог каждый воин, а ты – еще одна секира.

– Я готова служить тебе, госпожа! – ответила Крита. – Совет принял твою просьбу об отъезде из Темискиры и согласился избрать новую царицу, несмотря на совершенный тобою обряд искупления. Раз ты сама так хочешь… Скорее всего, изберут Аэллу. Но... – тут она запнулась, – но все очень жалеют, что ты уходишь.

– Я ухожу к своему мужу, – сказала амазонка. – Многие так уходили. Ну, не многие, но некоторые... Привяжи коня, Крита, и идем в шатер. Отдохнешь с дороги, а вечером будешь дежурить. Здесь опасно не выставлять караул: кругом хищники и неизвестно, кто еще – а здоровых среди нас мало.

В этот вечер на ужин ели мясо козы, подстреленной Критой еще накануне, неподалеку от мыса, и выпили по несколько глотков хлебного вина, которое оруженосица привезла из Темискиры. А ночью разразился сильнейший шторм, и сумасшедший ветер набросился на шатер, норовя вырвать из земли слабо вбитые колья и лишить уцелевших троянцев единственного убежища.

– Нельзя допустить, чтобы шатер сорвало! – крикнул Ахилл. – На таком ветру, при таком холоде, раненые долго не выдержат! Нельзя, чтобы погас очаг!

Он встал меж двух опор шатра, раскинул руки во всю ширину и ухватился за обе опоры, удерживая их вертикально. Пентесилея вцепилась в третью опору, Троил с Терситом поддерживали четвертый столб. Крита, Авлона, Елена, Гекуба с разных сторон старались придавить к земле края полога, которые то и дело вырывало из рук, и тогда шквалы ливня влетали в шатер, грозя залить пламя, тлеющее в очаге.

Море ревело и выло, будто с кем-то билось насмерть. Вздыбленное, оно отвоевало у берега десятки локтей, и темные, в рваной пене валы подступали вплотную к утлому убежищу людей. В грохоте волн, в истерических воплях буревестников, метавшихся над стихией и то и дело сметаемых ветром, как клочья дыма над очагом, в отдаленном грохоте грома, особенно страшного зимою, когда гроза бывает так редко, – во всем этом могучем, грозном хоре людям мерещился рев морских чудовищ и хохот ночных демонов, пожелавших добить упрямый Приамов род и тех, кто остался ему верен.

– Нас зальет и утопит! – вскричала Гекуба в отчаянии. – Надо отсюда уходить!

– Нет! – Ахилл стоял, как вкопанный, поддерживая опоры шатра, которые буря, будто живая, пыталась вырвать из его рук. – Берег высокий и море далеко. Оно не может достать нас здесь. Пускай кто-нибудь выйдет и посмотрит, насколько близко подступила вода.

Троил, пригнувшись и приоткинув полу шатра, вылез из него и почти тут же вкатился обратно.

– Там темно и холодно, как в царстве Аида! Меня чуть не оторвало от земли и не унесло! Даже конь Криты шатается под напором ветра, его только привязь и держит. А море не достает нас локтей на сто.

– Значит, уже не достанет! – подал голос Гектор, которому было особенно горько, что он не может помочь Ахиллу и остальным. – Сейчас уже время отлива, и шум бури стихает.

Но прошло еще часа три-четыре, покуда ветер не начал, наконец, слабеть. Его порывы стали короче, шквалы дождя реже. Волны медленно и неохотно отползали, отступая с отвоеванной ими земли назад, в свои исконные владения. На рассвете ветер, собрав остатки сил, ретиво погнал тучи прочь.

Буря кончилась.

Глава 8

Шатер троянцев устоял, но вид у него после шторма был печальный: намокшие стенки провисли и хлюпали на слабом ветру, полы обтрепались. Правда, солнце быстро высушило плотную ткань, но от этого в ней еще отчетливее засветились дыры, оставленные ветвями и сучьями, которые швырял в беззащитный шатер безумный ночной ветер.

– Надо куда-то перебираться отсюда, – сказала Гекуба, заново развешивая на сорванных бурей и вновь укрепленных меж кипарисовыми кустами ремешках полоски холстов, предназначенные для перевязки раненых. – Сейчас море успокоилось, но оно снова взбунтуется... На моей памяти такое уже бывало: не успеют закончиться осенние шторма, как почти тут же начинаются зимние. Шатер не защищает от них. А раненым нужны покой и тепло.

– Но перебираться некуда, мама! – возразил Троил. – В городе – полно зверей, дома кое-где еще горят – во-о-он виден дым! Вблизи никаких поселков, ничего. А далеко нам просто не уйти – трое тяжелораненых, лошадь только одна...

Они совещались среди зарослей кипариса, где царица Трои пыталась привести в порядок свое поврежденное штормом хозяйство. Впрочем, в совещании принимали участие все обитатели шатра – теплый солнечный день позволил отогнуть одну из стенок, чтобы раненые могли дышать свежим после грозы и бури морским воздухом и слышать все, что говорили остальные, занятые каждый своим делом. Гекуба собирала, полоскала в ручье и сушила ленты бинтов; Ахилл возился с найденным на берегу помятым медным нагрудником, стараясь вернуть ему форму и намереваясь приделать оторванные застежки; Пентесилея обтачивала ножом нарезанные в соседней роще ветви, собираясь приладить к ним оперение и наконечники, привезенные Критой из Темискиры; юная оруженосица царицы амазонок стояла на страже, вернее, сидела на камне перед шатром и старательно осматривалась – но чаще смотрела на Троила, который ловко, со сноровкой взрослого мужчины, разогревал над костерком найденный им недавно лук с порванной тетивой, намереваясь натянуть новую; Елена, присев на корточки, зашивала порванную снизу стенку шатра, используя вместо иглы острый кончик ножа и вместо ниток – козьи жилы; Авлона возилась в шатре с очагом.

Среди них не было только Терсита: он с утра вызвался пройтись вдоль линии прибоя, по полосе берега, которую ночью заливала вода. Спартанец знал, да и остальные не сомневались, что там можно насобирать немало рыбы и раковин.

– Нам лучше бы не уходить далеко от Трои, если уж мы так твердо решили, что будем ее возрождать! – заметил из шатра Гектор. – Но здесь действительно небезопасно – если шторма будут повторяться, нам тут станет несладко. У Деифоба, кажется, снова лихорадка…

– Просто было холодно, вот и все... – ответил Деифоб, но таким слабым голосом, что не успокоил, а скорее напугал остальных.

Ахилл молчал, сосредоточенно вертя в руках нагрудник, который под его могучими пальцами прогибался и менял форму, как свежая лепешка. Наконец, герой поднял голову.

– Наш грот в апельсиновой роще не подойдет! – проговорил он задумчиво. – Он мал для нас всех – в нем было бы еще теснее, чем в этом шатре. Найти бы вблизи какое-то жилье... Ну не вблизи, хотя бы в пределах бухты или рядом с нею. Хоть какое жилье!

– Есть такое! – неожиданно вмешалась Елена.

Все удивленно посмотрели на нее. Спартанка почти всегда молчала, она даже редко поднимала глаза, все время выполняя какую-то работу и, кажется, больше всего желая, чтобы ее совсем не замечали... Ее никто и не замечал – всем было просто не до нее.