Троя. Грозовой щит

– Перевозить живых свиней? – великан был поражен. – Как вы загоните их на корабль?

Биас вздохнул.

– Мы сделаем для них загон из двух мачт в центре палубы.

– Зачем кому-то перевозить живых свиней? – спросил Банокл. – Они усеют всю палубу дерьмом. Я вырос на свиной ферме. Поверьте мне: свиньи действительно умеют гадить.

Каллиадес поднялся на ноги и отошел в сторону. Его не интересовали свиньи и их экскременты. Но он наблюдал за тем, как старая толстая женщина шла с животными по берегу. Они радостно шагали за ней, негромко попискивая и похрюкивая. Одиссей направился к ней. Когда он подошел, три свиньи бросились прочь, но женщина свистнула, и животные остановились и вернулись назад.

– Добро пожаловать в мой лагерь, Кирка, – сказал Одиссей. – Всегда рад тебя видеть.

– Прибереги свою лесть для других, царь Итаки.

Она мрачно посмотрела на «Пенелопу», затем резко засмеялась.

– Я надеюсь, ты получишь мешок с золотом за свои хлопоты, – съязвила старуха. – Тебе придется потрудиться. Мои малыши вряд ли будут рады выйти в море.

– Они мне кажутся довольно послушными.

– Потому что я с ними. Когда Порфеос впервые пришел ко мне с этой идеей, я подумала, что он глуповат. Ты отверг его план, и я, полагаясь на твой ум, согласилась.

Она осмотрела пляж.

– Кстати, где он?

– Спит мертвым сном по дороге домой.

Каллиадес услышал, как старуха издала кудахтающий звук. Она покачала головой.

– Такой молодой! Человек с таким чувством юмора должен жить до глубокой старости.

Старуха посмотрела на Одиссея и, помолчав, спросила:

– Итак, почему ты передумал?

– Это просто сделка. У Ористенеса больше нет свиней. А у фермера без свиней нет цели в жизни.

– Ты подумал над тем, почему больше никто не привозит ему живых свиней?

– Меня не волнует то, что делают или не делают другие. Большая черная свинья начала сопеть рядом с Одиссеем, тычась мордой в его голую ногу. Царь Итаки попытался отпихнуть ее.

– Ты ему нравишься, – заметила старуха.

– Он мне тоже. Я уверен, что скоро мы подружимся. Ты можешь мне что-нибудь посоветовать?

– Принеси побольше воды, чтобы облить ею палубы. И несколько шин для переломов: твоя команда пострадает, если свиньи впадут в панику и сломают заграждение. Если ты доберешься до острова Ористеноса без проблем, убедись, что Генни на месте, – посоветовала она, похлопав посохом по большой черной свинье. – Спусти его первым на берег. Другие соберутся вокруг него. Если Генни будет доволен, тебе будет проще. Если он исчезнет, жди проблем.

Каллиадес увидел, что Пирия также ушла от костра и села на камень в стороне. Он подошел к ней. Девушка подняла глаза, но не поприветствовала его.

– Зачем свиньи на берегу? – спросила она.

– Одиссей собирается перевезти их на другой остров.

– Мы будем путешествовать вместе со свиньями?

– Похоже на то. – Между ними воцарилось молчание, затем микенец спросил: – Ты хочешь побыть одна?

– Ты даже представить себе не можешь, как сильно я хочу побыть одна, Каллиадес. Но я не одна. Меня окружают мужчины – и свиньи. Между ними нет большой разницы, – добавила она с усмешкой.

Микенец отвернулся, но Пирия окликнула его.

– Подожди! Прости, Каллиадес. Я не имела в виду тебя. Ты был добр со мной, и мои слова меньше всего относятся к тебе.

– Есть много жестоких мужчин, – сказал он, садясь на камень рядом с ней, – которых я видел. Но я видел и доброту. Порой жестокие мужчины проявляли доброту, а добрые мужчины – жестокость. Я не понимаю этого. Но я знаю, что не все мужчины похожи на пиратов, которые захватили тебя. Ты видишь там старика? – микенец показал на седовласого человека, стоящего в стороне от команды и наблюдающего, как ведут свиней к «Пенелопе». Он был высоким и сутулым; поверх его темной туники, расшитой золотом, был накинут голубой плащ.

– И что?

– Это Нестор с Пилоса. Когда я был ребенком, то работал там на плантациях льна. Я был рабом, сыном раба. У царя было много сыновей. Каждого из них посылали на весь сезон работать вместе с рабами на полях. Их руки кровоточили, а спины болели. Моя мать рассказывала мне, что царь делал это, чтобы его сыновья поняли, какая тяжелая жизнь за пределами дворца, и не презирали тех, кто работал на плантациях. Сам Нестор путешествовал по своим владениям, разговаривая с теми, кто работает на него, следя, чтобы их хорошо кормили и одевали. Он хороший человек.

– У которого все же есть рабы, – возразила она. Каллиадес был озадачен ее словами.

– Конечно, у него есть рабы. Он царь.

– Твоя мать родилась рабыней?

– Нет. Ее забрали из деревни на Ликийском побережье.

– Как меня пираты?

– Полагаю, так.

– Тогда Нестор такой же, как они. Он берет то, что хочет. Но он хороший человек, потому что кормит и одевает людей, которых разлучил с любимыми и семьями. Меня тошнит от такого добра.

Молодой микенец замолчал. «На свете всегда были рабы, как и цари. Так будет всегда. Как еще цивилизация может процветать?» – подумал он и посмотрел на «Пенелопу».

Несколько моряков поднимали парус с помощью двух канатов. Они спустили веревки с палубы корабля, вытащенного на берег, и пытались поднять свинью в этом холсте. Животное начало визжать и бить ногами. Этот звук испугал других свиней. Четверо побежали вдоль берега, а моряки – за ними. Старая карга с посохом покачала головой и отошла подальше от этой неразберихи. Каллиадес увидел, как Банокл бросился на большую свинью, которая изменила курс, пока великан находился в прыжке. Воин растянулся на песке, а головой угодил в воду. Через несколько минут на берегу воцарился хаос. Одиссей начал раздавать приказы.

Свинью в парусе наполовину подняли на палубу, но она так отчаянно била ногами, что канаты качались из стороны в сторону. Внезапно животное начало мочиться, обливая людей внизу.

Оставшиеся свиньи – их было около пятнадцати – сбились вместе и бросились по берегу прямо к Одиссею. Ему ничего не оставалось, как бежать. Вид коренастого царя в его широком золотом поясе, преследуемого стадом визжащих свиней, – это было уже слишком для команды. Моряки разразились смехом.

– Похоже, будет длинный день, – заметил Каллиадес. Он поглядел на Пирию. Девушка тоже смеялась.

На это было приятно смотреть.

В этот момент Одиссей остановился, повернувшись лицом к стаду.

– Хватит! – заревел он громким, словно раскаты грома, голосом. Животные, испуганные шумом, бросились прочь от него. Одна большая черная свинья поспешила к царю и начала тереться о его ногу. Одиссей наклонился и похлопал ее по широкой шее. Затем он зашагал назад к «Пенелопе», а черная свинья потрусила рядом с ним. Другие животные начали визжать тише и собрались позади царя.

– Смейтесь надо мной, вы, негодные дети животных! – разбушевался царь Итаки, когда подошел к своей команде. – Во имя Ареса, если я смогу научить этих свиней грести, то избавлюсь от всех вас.