Троя. Повелитель Серебряного лука

– О, я не знаю. Я спрашиваю, не прислал ли он письмо, а мне об этом не известно. Никто мне ничего не рассказывает.

– Нет. Насколько мне известно, из Дардании нет никаких известий.

Лаодика немного повеселела.

– Говорят, он убил двадцать микенцев на площади у храма. Он был похож на молодого бога. Это все, что я слышала. Имея при себе только два меча, он убил их все».

Андромаха тоже слышала эти, очевидно, преувеличенные истории о доблести Геликаона. Девушка наблюдала на рассвете за отплытием «Ксантоса» с тяжелым чувством утраты. Она посмотрела на Лаодику и поняла, что подруга увлечена Геликаоном. Ей стало грустно. Она видела, как Геликаон поприветствовал Лаодику во дворце Гекубы, не оставалось никаких сомнений, что она не нравится ему. Да, он сделал ей комплимент, но в его словах не было даже намека на страсть. Внезапно Андромаха догадалась, почему Лаодика подумала, что они могут общаться. Геликаон не делал секрета из своего чувства к ней.

– Что ты имела в виду, говоря, что твой отец хочет меня унизить? – спросила она, пытаясь сменить тему.

– Он все время играет с людьми. Я не знаю, почему. С Кре-усой и Гектором он ведет себя по-другому, но все его дети страдают время от времени.

Андромаха засмеялась.

– Он не сможет меня опозорить в стрельбе с луком, Лао-дика. Я уверяю тебя.

– Должно быть, состоится состязание, – сказала Лаодика. – Ты увидишь. Там будет Диос или, может быть, Агатон. Они – превосходные лучники. Отец соберет в саду людей, чтобы они видели, как тебя одолеет один из его сыновей. Ты увидишь, – сказала она снова.

– Они должны быть очень хорошими лучниками, – заметила Андромаха. – Меня не испугает толпа.

– Хотела бы я быть похожей на тебя, – вздохнула Лаодика. – Если бы… – она замолчала и нежно улыбнулась. – Но я не такая, поэтому это не имеет значения.

Андромаха взяла ее за руки.

– Послушай меня, – прошептала она. – Чтобы ты ни видела во мне, в тебе это тоже есть. Ты – прекрасная женщина, и горжусь, что у меня есть такая подруга.

– Я – прекрасная женщина, – повторила Лаодика. – Но мне двадцать три года, и у меня нет мужа. Все мои хорошенькие сестры, кроме Креусы, замужем.

– О, Лаодика! Ты даже не понимаешь, насколько мы похожи. В моей семье меня считали простушкой. Я не могла никому понравиться. Поэтому отец отослал меня на Теру. Только когда моя младшая сестра умерла, Приам согласился принять меня вместо нее. И ты не простушка. Твои глаза прекрасны, а улыбка очаровательна.

Лаодика покраснела. Затем она посмотрела Андромахе в глаза.

– Я помню, когда Палеста приехала в Трою. Она мне понравилась, но она была очень скромной. Отец принял ее, но матери она совсем не понравилась. Она заявила, что Па-леста не подходящая невеста для Гектора. Я помню, мать сказала, что выбрали не ту сестру. Она уже тогда знала о тебе.

– Я не знала. Бедная Палеста. Она была приятной девушкой.

– Тебе нравится Геликаон? – спросила Лаодика.

Андромахе не хотелось говорить об этом, девушка испугалась, что правда навредит ее дружбе с Лаодикой. Но она не смогла обмануть ее.

– Да, нравится, – сказала она.

– Он увлечен тобой. Я заметила это.

– Мужчины всегда желают то, что не могут иметь. Я выйду замуж за Гектора, поэтому не позволяй мужчине встать между нами. Ты – моя подруга, Лаодика. Я люблю тебя как сестра. Ты пойдешь со мной в сад? Мне будет легче от присутствия друга.

– Конечно, пойду. Но я должна сходить в храм Асклепия. Маме нужен еще опиум.

– Я пойду с тобой. У меня есть маленький друг, который помогает там. Его зовут Ксандер.

Был уже вечер, когда две девушки появились в дворцовом саду. Как Лаодика и предсказывала, там собралась, по крайней мере, сотня людей. Андромаха была знакома с большинством из них, но многих имен она не могла вспомнить. Приам восседал на богато украшенном позолоченном стуле на каменном помосте. Рядом с ним с царственным видом сидела его дочь Креуса, красивая, худая темноволосая девушка. У Креусы был холодный взгляд, она смотрела на Андромаху с нескрываемым презрением. В саду стояли изнеженный советник Полит, толстый Антифон и худощавый Диос. Андромаху снова поразило сходство Диоса с Ге-ликаоном. Она заметила еще одного человека – высокого, широкоплечего мужчину с золотисто-красными волосами. Андромаха не видела его прежде. «Это мой сводный брат Агатон, – прошептала Лаодика. – Я говорила тебе, что это будет соревнование».

В дальнем концу сада, на расстоянии шестидесяти шагов, девушка увидела маленькую повозку с широкими колесами. На высоком шесте в центре повозки был прикреплены кожаные доспехи, а спереди и сзади были привязаны длинные веревки.

– Ты когда-нибудь стреляла по движущейся мишени? – спросила Лаодика.

– Нет.

– Сегодня придется. Слуги будут тянуть за веревки, привязанные к повозке.

Приам встал со своего места, и все разговоры в толпе стихли. Агатон и худощавый Диос взяли луки, подошли и встали рядом с Андромахой. Лаодика отошла от них на несколько шагов.

– Сегодня мы присутствуем при соревновании, – сказал Приам громким голосом. – Андромаха из Фив считает, что троянские луки недостаточно хороши и собирается продемонстрировать нам свои способности в стрельбе. Мои полководцы, Диос и Агатон, отстаивают честь троянцев. Победителю достанется превосходный приз. Он вытянул руку, Креуса вышла вперед и подала ему искусно сделанный боевой серебряный шлем с изображением Аполлона, натягивающего свой лук.

Приам поднял шлем, лучи вечернего солнца озарили светом отполированный металл.

– Пусть Повелитель Серебряного Лука подарит победу самому достойному, – закричал царь. Андромаха почувствовала, как в ней поднимается ее гнев. Этот приз предназначается мужчине. Было оскорблением дать его женщине-луч-нице.

– Окажешь нам честь, Андромаха, стреляя первой? – спросил Приам.

– Думаю, не стоит, – мягко ответила девушка. – Женщина, я уверена, должна во всем уступать мужчинам.

– Тогда начинай ты, Агатон, – приказал Приам, откинувшись на спинку кресла. Широкоплечий воин выступил вперед, вкладывая стрелу в лук. По его приказу слуги в дальнем концу сада взяли веревки и медленно потянули повозку влево. Слуги, стоящие справа, быстро потащили ее в свою сторону.

Агатон выпустил стрелу, которая вонзилась в кожаные доспехи. В толпе раздались радостные крики. Затем вышел вперед Диос и тоже выпустил стрелу в доспехи. Обе стрелы наклонились, достигнув цели, было видно, что они вошли не очень глубоко.

Андромаха вложила в лук стрелу с черным оперением и обвила пальцами тетиву. Насколько она могла видеть, оба царевича выбирали момент, чтобы выпустить стрелу, и подсчитывали скорость повозки. В любом случае ей хотелось сделать несколько пробных выстрелов. Но девушка, успокоившись, натянула тетиву. Перед ее глазами мелькала повозка. Прицелившись, Андромаха выстрелила. Стрела с черным оперением пронзила доспехи. Все лучник выстрелили еще шесть раз. Все попали в цель, и доспехи стали напоминать дикобраза. Толпа уже не так внимательно следила за происходящим. Объявили перерыв, во время которого слуги убрали поврежденные доспехи и вернули лучникам стрелы. Андромаха посмотрела на царевичей. Они словно чего-то ждали. Девушка видела, что Приам разговаривал с воином, который убежал, скрывшись в толпе.

– Что происходит? – спросила она Агатона.

– Соревнование приобретает серьезный оборот, – ответил он со злостью в голосе. Царевич глубоко вздохнул. – И может быть, вам, госпожа Андромаха, лучше удалиться.

– Почему?

– Потому что мы будем стрелять не по мишеням. Боюсь, у моего отца другие планы.

Когда он это сказал, из строения позади сада появились воины. Они вели троих связанных людей, на каждом из которых были кожаные доспехи. Пленников поставили перед повозкой. Затем стражники, подняв копья, выстроились в ряд перед толпой. Царь встал.