Троя

Намур ответил хмурой улыбкой. Новости были неутешительны. Умфау Титус Зигони – читай Смонни – не позволит ему взять такое количество йипов. Если Бардузу нужна такая толпа, так пусть берет все возрасты, начиная от детей и кончая стариками, но зная Бардуза, Намур понимал, что тот больше ни на какие уступки не пойдет. Намуру оставалось теперь или принять предложение – или забыть его.

Намур нехотя произнес что-то о согласии, и Бардуз быстро подписал все бумаги. Большое грузовое судно прибыло на Реа, взяло в свое брюхо субмарину и отбыло в неизвестном направлении.

Прошел месяц, Бардуз стал уже выказывать неудовольствие и нетерпение, как пришла первая партия йипов количеством в тысячу человек. Прибыли они в мир Меракин, чтобы пройти там осмотр прежде, чем окончательно перебраться на Розалию. Бригада врачей осмотрела их и обнаружила, что требования Бардуза были самым грубейшим образом нарушены. Половина прибывших оказалась в возрасте от тридцати пяти до семидесяти пяти лет. Кроме того, много было рахитичных, слабосильных и говорящих на непонятных языках. Даже среди молодых нашлось немало калек, больных или психически ненормальных. Остальные же оказались пониженного интеллекта и неправильной сексуальной ориентации. Такие люди никак не могли создать фон идиллически-прекрасной жизни, которую планировал создать Бардуз на Мистических островах.

И магнат отказался принять партию, после чего попытался встретиться с Намуром, но тот под разными причинами увиливал и переадресовывал Бардуза к Титусу Помпо – читай Смонни. Бардуз потребовал немедленного выполнения условий – или расторжения сделки. Намур согласился, что были допущены серьезные нарушения, но что он примет все меры для того, чтобы их исправить, однако, разумеется, гарантировать ничего не может.

Время шло, и однажды Намур явился на ранчо Стронси с обескураживающими вестями о том, что Титус Помпо решительно отказывается давать столько йипов, если, конечно, Бардуз не подмажет это дело в виде четырех военных крейсеров типа стрейдер-ферокс.

Но Бардуз заявил, что первоначальный контракт должен быть выполнен без всяких дополнительных условий – в противном случае дело будет передано в межпланетный суд, и Намуру придется туго.

В ответ Намур печально засмеялся и заявил, что он тут ни при чем, что дело зависит не от него. Бардуз холодно заметил, что в таком случае он немедленно потопит субмарину вне зависимости, где и с кем на борту она сейчас находится.

Намур опешил.

– Но как вы это сделаете?

– Как – это вас не касается. Важно то, что последует за этим.

Намур молчал, не зная, что теперь и предложить, поэтому, сказав, что передаст все условия Бардуза заинтересованным лицам, уехал.

– Вот и все, – улыбнулся Чилку и Глауену Бардуз. – В конце концов, Намур решил, что самое лучшее решение проблемы – это ее устранение, нанял Альхорина, выбрал местом действия развалины замка и…

– Но что же дальше? – не выдержал Глауен.

– Я человек практический, – улыбнулся Бардуз. – И не страдаю тщеславием. Голос его дрогнул, и когда он заговорил снова, связь между двумя последними мыслями оказалось найти не так-то просто. – ИПКЦ в порте Мона может не найти следов ни Намура, ни даже флеканпраума. Потому что ни того, ни другого на Розалии уже нет.

– Если Намур думает, что вы мертвы, то он, наверняка, на Кадволе.

Бардуз, глядя в потолок, заговорил с металлическими нотками в голосе:

– Если так, то мы встретимся с ним снова и весьма скоро.

Глауен встревожился.

– Вы хотите приехать на Кадвол?

– Как только смогу встать с постели и ходить без чужой помощи.

Глауен задумался. Бардуз вряд ли стал бы собираться на Кадвол, имея в виду одну лишь возможную встречу с Намуром – значит, у него на уме еще что-то. Спрашивать Глауену не хотелось, но он все же решился.

– Но зачем вы поедете на Кадвол?

– У меня там немало дел. И Клайти, и Смонни просят моего сотрудничества. В настоящее время они сердечные союзники – обе хотят от меня транспортов, чтобы перебросить йипов на Деукас и стереть с лица планеты Станцию Араминта. А уж потом начнут гробить одна другую.

– Но, я надеюсь, вы не станете им помогать?

– Маловероятно.

– Тогда зачем же вам туда ехать?

– Незачем.

Наступило неловкое молчание.

– Или сказать иначе – почти незачем, – словно в раздумье, добавил Бардуз.

– Что значит «почти незачем»?

На изможденном лице магната мелькнуло подлинное одушевление.

– Все очень просто. Я скажу пару слов Клайти, дабы разрешить все ее сомнения и упростить ей жизнь. То же самое я сделаю и со Смонни. Меньшего она не заслужила. – Бардуз усмехнулся, и когда заговорил снова, лицо его стало почти безмятежным.

– Возможно, мы встретимся и все вместе – и тогда – кто знает, каковы могут быть результаты и последствия?!

– Надеюсь, мы с Чилком будем рядом с вами, хотя бы только как наблюдатели.

– Хорошая идея. – Бардуз с ужасом посмотрел на медсестру, подходившую проверить терапевтический аппарат. – Когда я, наконец, освобожусь от этих чертовых проводков и прищепок! ?

– Терпение, господин Бардуз, терпение! Не забывайте, что когда вас привезли, вы были трупом на девяносто девять процентов. Вам придется пролежать еще никак не меньше двух недель, и помните, что каждый ваш новый вздох – просто чудо современной медицины!

Бардуз успокоился.

– С этими медиками не поспоришь, – проворчал он. – У них на руках все козыри. А как вы сами, дружище? – обратился он к Глауену.

– Относительно ничего, поскольку мне выпала только доля того, что пришлось перенести вам.

– А Эустас Чилк? Он, кажется, уже вполне бодр?

– Это только на словах. Они кидали в него огромные булыжники и пытались загнать вниз под камни. Но вот яда ему удалось почти избежать.

– Хм, – хмыкнул Бардуз. – Значит, он родился под счастливой звездой. И теперь понятно, почему он такой оптимист.

– Чилк тоже человек практический, он старается избегать страхов, тоски, плохих мыслей только потому, что они делают его ничтожным и жалким.

– Концепция простая и ясная, но она производит впечатление именно из-за своей блестящей простоты.

– Чилк вообще часто производит впечатление. И в настоящий момент пытается это сделать в отношении Флиц. Больше того, ему даже кажется, что и он ей интересен.

Бардуз закашлялся.

– Да, вот уж воистину оптимист. Такие кампании уже проводились, причем со всем вооружением и бодрым духом атакующих, но увы. Впрочем, душа у нее есть.