Тройка

Я заковыляла в ее сторону, похожая на двух человек, участвующих в забеге в одном мешке.

— Н-не стоит смеяться над т-толстыми людьми, — сказала ей я, — это некрасиво.

— Не трогай ее! — закричал парень, приближаясь ко мне. Он сжал зубы и сильно толкнул меня в плечо.

— Не прикасайся к этой..! — предостерегла его Сандра.

Но слишком поздно — я уже держала его рукой за запястье.

Жадные нервы выскользнули из моей руки. Я проголодалась. Но целиком есть его не стала — хотела оставить место для десерта.

Мои сумасшедшие микроорганизмы скребли у него под кожей, но только до локтя. Они облепили его мускульные связки и нарезали на них насечки, как невидимая команда саботажников, закладывающая мины под мост. Теперь один быстрый рывок, и его рука разорвется надвое.

Я положила свободную руку ему на грудь и оттолкнула от себя. Он шагнул назад, и моя правая рука, оторвавшись от плеча, осталась висеть на его запястье.

Я потеряла равновесие и села на линолеум.

Парень Сандры смотрел вниз, на мою оторванную руку.

— Ааааааа! — закричал он в ужасе. — Уберите ее от меня!

Я встала на четвереньки, чувствуя головокружение и тошноту. Опираясь о пол двумя кистями, я другими двумя обхватила голову — нет, должно быть по-другому, попробую еще раз. И тут меня вырвало прямо на пол, но не изо рта, а прямо из желудка, в котором образовалась трещина, и из нее полезли кусочки кишок, а за ними проглядывала мужская печень. Двумя руками я пыталась засунуть внутренности Алекса обратно в свой живот, двумя опиралась о пол, двумя держалась за голову. Мне казалось, что я сейчас умру.

И тут я подумала, что почувствую себя лучше, если кого-нибудь съем. Я посмотрела в глаза матери мальчика — у нее был такой вид, будто из моего лица лезли опарыши. Но это не были опарыши, это были чистые коричневые земляные черви, они лезли из меня горстями и принюхивались к воздуху.

— Ч-чего уставилась? — взвизгнула я.

Некоторые из червей были довольно большие. Гигантские бразильские ночные ползуны. Я только одного червя съела — но больше и не надо было, чтобы они расплодились.

— Вызовите скорую! — взмолился парень. — Она не отпускает!

— Убейте ее! — выкрикнула мать. — Кто-нибудь, найдите оружие и застрелите ее!

— Только попробуйте! — сказал рот на моем плече.

— Да! Только попробуйте! — добавил другой с моего бедра.

Как это по-людски — пинать тебя, когда ты упал. Я надеялась, что она пнет. Она бы прилипла ко мне, как муха к меду. И я бы засосала ее, как зыбучий песок засасывает жертв.

Я попыталась встать, но было слишком много конечностей, и мои шелковые коричневые волосы падали на глаза.

Сандра схватила своего парня за локоть, и они выбежали из дверей прочь. Над парковкой сверкнула молния, и громыхнул гром. Двое от меня убежали, но двое еще оставались.

— К-как т-тебя зовут? — спросила я женщину.

— Дора, — ответила она и рванулась к двери, потащив за собой мальчика.

Одно мгновение, и я была на другом конце комнаты, загородив дверь. Должно быть, я прыгнула туда, как лягушка.

Дора пошла на меня с кухонным ножом. Что за женщина! Она, наверное, держит его в сумочке, чтобы чувствовать себя в безопасности в темное время суток. И теперь она защищала свое потомство этим куском нержавеющей стали. Она воткнула блестящее лезвие глубоко в мое тело и прокрутила. Прекрасно! Мне бы такую мать.

Но с такой штукой, как я, так просто не справиться. Мои кровеносные сосуды уворачивались от лезвия ножа с легкостью изюма в пудинге. Чтскго, конечно, вывалилось наружу, но это только увеличило мой голод.

Дора отпустила рукоятку ножа, отскочила от меня в сторону и чуть не споткнулась о мальчика.

— Отойди! — крикнула она ему.

Эта Дора была великолепна. Мне захотелось поглотить ее с вишенками на сосках и мятными леденцами между пальцами ног. Я достала ее нож из своей шеи и направила его на нее.

Она и ее ублюдок вместе рванулись к двери, и на этот раз она об него споткнулась. Воспользовавшись этим, я прыгнула и приземлилась ей на спину. Дверь захлопнулась за спиной мальчика.

Я боролась изо всех сил, пытаясь придавить ее к полу. Она выбила нож из моей руки, уперлась ногой мне в живот и, оттолкнувшись, освободилась. Изгибаясь, доползла до стиральной машины и прислонилась к ней спиной.

Ее губы беззвучно шевелились, но глаза были совершенно пустыми, как будто она покинула прачечную, оставив там лишь свое тело.

Я постаралась собраться с мыслями. Червяк прополз по щеке и попытался вкрутиться под глазное веко. Я сбила его пальцем, и в знак протеста он забил крыльями.

Пары бежевых крыльев прорезались по всей его спине. Другие черви тоже обзавелись зарослями легких антенн. Мотыльки. Я вырастила выводок червей-мотыльков.

Это была не моя идея. Они просто внезапно выскочили. В принципе я была разумной девочкой. Просто нужна была хорошая женщина, чтобы меня успокоить. Да, чтобы она легла на меня сверху, и успокоила, и не дала мне развалиться.

Моя стиральная машина переключилась на режим полоскания.

Я подползла к Доре и попыталась успокоиться. Не хотелось ее торопить. Можно по-плохому, но можно и по-хорошему. Я стала на колени около Доры и обняла ее какими-то из своих рук. Мы будем счастливы втроем, Дора, Алекс и я. Годы спустя мы будем смеяться, вспоминая этот день, и между нами будет полное согласие.

Я положила голову ей на плечо, чувствуя себя очень хрупкой. Как будто я стояла на краю утеса около океана и любой порыв ветра мог сдуть мое тело в облако мотыльков и стрекоз, копошащихся муравьев и извивающихся угрей. Но ветер не мог достать меня в той тесной и затхлой прачечной. Поэтому моя плоть осталась на костях.

Она была мне необходима. Я умирала от голода. Дюжины неизвестных ранее новых гланд выросли у меня в мозгу. Без моего на то согласия.

Дора и головы не повернула. Она не хотела смотреть на меня. Она была на какой-то другой планете. Я постучала лбом ей в плечо. Слезы потекли из всех моих глаз. Но Дора умерла для этого мира. Она теперь была не вкуснее мертвых равиоли.

Я отодвинулась и попыталась поймать ее взгляд. Если она не будет обращать на меня внимания, я не смогу ее съесть. Водянистый комок прогремел вверх по моей шее, надувая бугры из ярко-голубой кожи, покрытой красными прыщами, с выпирающими из нее белыми хребтами. Я завизжала свою голодную песнь и погрозила Доре клацаньем челюстей и плевками аммиачной слюной.