Тройка

— Отлично. А теперь объясни мне такую вещь. Перед тем как корабль высадил нас сюда, мы трое вышли из Самсары? Мы бывали когда-либо на Земле?

— Как ты сказала? — переспросила Наоми.

— Она сказала «Самсара», — подсказал Еве Алекс.

— А что, разве не так? — спросила Ева.

— Нет, — уверенно ответил Алекс. — Она называет корабль «Пронзитель пространств». Это ты называешь его Самсарой.

— А ты назвал корабль «Протыкателем»! — обвиняющим тоном заявила Наоми.

Ева нахмурилась.

— Но как они могли просто бросить нас здесь? Что это за больница?

Тут Наоми наконец расхохоталась.

— Я это выдумала! Вот! Я это придумала!

— Но какого черта нас бросили здесь?

— Они не бросили нас. Это мы убежали. Мы — сбежавшие рабы.

Ева перевела взгляд с Наоми на Алекса и обратно.

— Но мне казалось, ты уверяла…

— Я выдумала, я все выдумала! — радостно сообщила Наоми.

Некоторое время они молчали, слушая завывания песчаной бури.

— Давайте я попробую суммировать, — предложил Алекс. — Где, черт возьми, мы находимся? Мы находимся на планетоиде с больницей позади него. Мы не пациенты, а сбежавшие рабы. Прекрасно. Но как, к дьяволу, мы могли оказаться здесь? Есть только одно объяснение: мы потерпели аварию. Мы разбились. Просто мы не можем припомнить, как это произошло. Почему мы не можем умереть? Потому что мы уже мертвые! Есть еще вопросы?

— Алекс, обратилась к нему Ева, — а ты можешь вспомнить, как улетал с Земли?

— Нет, — задумался он. — Помню Чикаго, помню беспрерывную череду разных работ. Потом локальную войну. А потом уже здесь. Ничего другого я не помню.

— Это могло быть путешествие, например? — подсказала Ева, смахивая песчаную пыль с ресниц. — Или, может быть, мы умерли во время войны? Вряд ли кто-нибудь может припомнить такие события.

Они вслушались в вой ветра.

— Думаю, я в конце концов просто сдался, — сказал Алекс. — И не просил помощи. Скользнул в никуда. В полночь. В разгар зимы. В дыру на дне моря. А потом ангелы подняли нас на небеса. И вот мы здесь.

— Кстати, об ангелах, — оживилась Наоми. — Я говорила тут с одним ангелом-хранителем прошлой ночью. И он мне все объяснил.

— А ты ему поверила? — спросил Алекс.

— Он сообщил тебе свое имя? — поинтересовалась Ева.

— Его зовут доктор Мейзер, — ответила Наоми.

— И ты ему поверила? — опять спросил Алекс.

— Ну он же ангел, — протянула Наоми. — А ангелы никогда не врут. Доктор Мейзер построил все эти разные места — кратеры, бакалейные лавки, руины Майя… Он все это взял из наших голов, пока мы спали. Доктор Мейзер сказал мне, что я — единственная, у кого есть признаки выздоровления. Хотя я все еще больна.

— Какой он? Такой лысый чудик в белом халате?

— А ты что, тоже его видела? — воскликнула Наоми.

— Подожди, — перебил ее Алекс. — У этого ангела-хранителя голова как у сморчка?

— И все же я никак не могу понять, почему мы не умираем, — перебила его Ева. Я понимаю, что мы умерли, но почему это должно быть препятствием для того, чтобы мы умирали? Это какой-то предрассудок.

— Мы не можем умереть, — предположила Наоми, — потому что мы еще не пересекли эту пустыню. Единственный путь умереть — это достигнуть ее конца.

Ева стиснула зубы.

— Как это мы можем ее перейти, если эта пустыня нереальна? Думаю, ты что-то путаешь.

— Точно, — откликнулся Алекс. — Она что-то пугает, ты ошибаешься, а я ничего не могу вспомнить. Мы можем коллективно выступать в качестве комического трио. «Дмы и гда! Позвольте представить вам наше великолепное трио — Чокнутый, Безумная и Тупая! Мы только что сбежали из сумасшедшего дома и с удовольствием спляшем вам на столе психотоксичную чечетку!»

— Ма, о чем это он? — испуганно спросила Наоми.

— Он просто так болтает, не бойся.

Алекс начал ритмично покачивать мордой, восклицая:

— Колесо пыток! Колесо пыток!

— Не беспокойся, — попыталась успокоить его Наоми. — Доктор Мейзер сказал, что в конце концов мы обязательно умрем! Он обещал!

— Объявляю перерыв. Совещание временно откладывается, — кусая губы, едва выговорила Ева.

Потом не выдержала и расхохоталась. Бронтозавр присоединился к ее смеху. Ветер усилился. Колючий песок колотил их по спинам.

Что же до Наоми, то она отключилась. Она отсоединила внутри джипа все камеры слежения, потом отключила микрофоны. Снаружи завывал ветер, и в такт его завываниям древняя старуха и древний зверь складывались пополам от истерического смеха.

Но Наоми их не слышала. Она погрузилась в себя, свернулась в голубой шар, плывущий в соленой воде. Она открыла свои настоящие глаза.

Наоми развернулась и поплыла в теплой воде лагуны, синий плейозаврик, легко плавающий, легко двигающийся по мелководью. Над поверхностью видны были только его нос и глаза. Она рулила с помощью бороздящего дно хвоста. Там, где она упиралась в илистое дно, всплывали тучи илистого тумана.

А потом она поплыла ввысь сквозь синее-синее небо, вознесясь на много миль над бесплодной вулканической равниной. Тонкий холодный воздух свистел в ушах. Унылую равнину вдалеке пересекала линия кипарисов. За этой кипарисовой аллеей темные скалы сменялись зеленью, которая простиралась насколько видит глаз, вплоть до горизонта.

Кое-где зелень прорезали кудрявые заросли темно-зеленого цвета, которые уходили в сторону бесконечного серого плоскогорья. Наоми проплыла над треугольником огромных круглых пятен цвета слоновой кости, каждое из них представляло собой горный массив. Она свернула с курса и покружила над горами на более низкой высоте. На фоне громадных скал она чувствовала себя маленьким тритончиком. Тут она увидела вдалеке замок.

В миле или около того выше по плоскогорью расстилалось черное озеро. В центре этого озера возвышался замок, построенный из слоновой кости. Ворота замка были закрыты, подъемный мост не спущен.

Наоми уменьшилась до размеров тритона и проплыла сквозь зарешеченное оконце. Она вплыла в узкий длинный коридор, покрытый зеленым ковром и пальмами в горшках. По обеим сторонам коридора тянулись ряды дверей с окошечками из матового стекла. Наоми заметила имя, написанное на одном из окошек: ДОКТОР МЕЙЗЕР

Наоми, вжавшись в матовое стекло, попыталась увидеть, что там внутри. Потом нашла самое податливое место в окошке и проникла сквозь него в кабинет доктора Мейзера.

Наоми, малюсенький, почти невидимый, тритончик, зависла в темноте, с изумлением оглядываясь вокруг. Она уже была в этом кабинете раньше, но теперь с трудом его узнала. Вещи валялись в полном беспорядке, все было перевернуто. Полный хаос. Картотека лежала боком на полу, вываливавшиеся из нее листы бумаги и медицинские карты устилали пол. С мониторов в нише свисали грязные бинты, тут же на полке красовались испачканные кровью хирургические инструменты. Вазы из китайского фарфора и их содержимое было свалено кучей в углу комнаты. От ваз осталась груда черепков, высохшие комья земли и увядшие листья растений. На письменном столе доктора Мейзера возвышалось диковинного вида укрепление, выстроенное из кофейного столика и двух грязно-серых одеял. Внутри укрытия, верхом на письменном столе и под прикрытием кофейного столика, сидел в позе лотоса встрепанный человечек. Он был в толстых очках, короткие брюки прикрывал рваный медицинский халат, покрытый пятнами засохшей корки непонятного происхождения. Доктор бормотал себе под нос нечто неразборчивое. Он находился в страшном напряжении, пот стекал по его лицу, стекла очков запотели, временами его тело сотрясала дрожь.