Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых)

– Прекрати, - руку ее сбрасываю с себя. – О моих детях никогда не говори подобное, - обнажаю зубы и злюсь невероятно.

Шесть лет она была рядом, поддерживала в трудные минуты, но я готова перечеркнуть все, поставить крест на нашей дружбе, если Лора продолжит в том же духе. Что нашло на нее в последнее время?

– Да я не о малышах же, - тушуется мгновенно, заметив мой гнев. – Я о ситуации. Согласись, нашим детям нужна полноценная семья. У меня вот никак не получается, - с грустью произносит. – А у тебя…

– …и так семья полноценная, - заканчиваю фразу вместо нее.

– Так что с Макаром у вас на самом деле случилось? – вновь жажда информации верх берет. Журналистом Лоре надо было работать, а не лаборантом. Причем в желтой прессе. – Чьи это документы? Зачем? – внезапно внимание переключает на стол.

Пристально в карты всматривается, протягивает руку, но я отодвигаю стопку на противоположную сторону.

– Говорю же, поручение, - пожимаю плечами, а сама лихорадочно думаю, чем настырную подругу отвлечь. – Архивные документы систематизирую, чтобы...

Чтобы помешать одному наглому типу совершить эгоистичный поступок. Но Лоре я ни слова не скажу. Хотя помощь лаборанта, да еще такого ушлого и всезнающего, мне могла бы пригодиться. Но нет. Иначе вся клиника в курсе проблемы Туманова будет. Даже он не заслуживает такой огласки.

Сама разберусь!

– Блин, точно! Генеральный!
– Лора освобождает меня от необходимости выдумывать очередную ложь.

На ноги подскакивает, забыв о картах, о Макаре и, кажется, обо мне тоже. Подлетает к шкафу, открывает створку с зеркалом – и себя осматривает. Поправляет макияж, не такой вызывающий, как Лоре хотелось бы, ведь более яркий - запрещает начальство. Покачав головой, все-таки удовлетворенно кивает своему отражению.

Я же пользуюсь моментом. Быстро нахожу карту подруги, складываю ее вместе со своей в нижнем шкафчике стола, заперев на ключ. Решаю уберечь Лору и Алешку от Адама. На всякий случай, хоть подруга, как и я, донора из базы выбирала. Похожего на мужа.

Действую импульсивно, не успевая в документы заглянуть. Оставшиеся истории судорожно запихиваю себе в сумку. Позже в тишине и одиночестве их изучу. Две «неуспешные» возвращаю на полку. Выглядит это, конечно, подозрительно, но времени заметать следы нет. Рассчитываю справиться быстрее, чем кто-то заглянет в архив.

– Агата… - распахивает дверь мать. Врывается без стука и выглядит взволнованной. – Сергеевна, - исправляется, краем глаза заметив Лору. Хмуро сканирует ее, будто проверяя внешний вид, и ко мне вновь поворачивается: – Жду вас в кабинете, Агата. Немедленно! – голос повышает.

Лора подскакивает на месте испуганно, но я и бровью не веду. Киваю и, подхватив сумку с «секретными» данными, спокойно следую за матерью. Я привыкла к ее командному тону.

– Новый владелец нам проверку жесткую устроил, - шипит чуть слышно, пока мы шагаем по коридору. – Не понимаю его, купил клинику и сам же хоронит, - сокрушается, толкая дверь. – Не ожидала от Тумановых такого…

Не успеваю ничего уточнить, как мама впускает меня в кабинет.

Гипнотизирующий огненно-синий взгляд притягивает меня, как магнит. Обращает в камень. Останавливаюсь на пороге и испепеляю мощную фигуру, расслабленно развалившуюся в кресле главного врача. Как хозяин.

От надломленного, настоящего Адама, каким я видела его в кафе, не осталось и следа. Передо мной вновь тот же избалованный сноб, который всегда добивается желаемого. А сейчас он хочет своего чужого ребенка.

Ждет моей капитуляции, нервно постукивая пальцем по циферблату ролекса. У Макса есть похожая подделка.

«Или вы вернете моего единственного кровного наследника, или ваша клиника превратится… в салон часов», - набатом бьет недавняя угроза Туманова.

Проверка – всего лишь уловка, чтобы сломать меня и принудить помогать. Читаю это по его наглым глазам. Однако он не знает, что на этот раз у меня есть план. Царапаю лямку сумки на локте, чуть приподнимаю уголки губ, вздергиваю подбородок и бросаю в Адама дерзкий взгляд. Безусловно, ему это не нравится.

Придвинувшись к столу, он укладывает локти на его поверхность и выдыхает с едва уловимым рычанием.

– Алевтина Павловна, проведете экскурсию по клинике для коллег из Минздрава, - делает знак двум женщинам в халатах и с папками в руках. И они молниеносно пролетают мимо меня. Окружают маму.

– Да, Адам Альбертович, мы проведем, - слова вежливые, а тон при этом такой, будто проклятиями сыпет. Только она умеет общаться подобным образом. Никто не выдерживает ее скрытого напора. Наглый Туманов не исключение. На секунду теряется, ведет плечами, словно сбрасывая с себя фирменный уничтожающий взгляд Бересневой, и закашливается.

Пользуясь его мимолетным замешательством, мать напряженно смотрит на меня, кивает в ответ на мою бодрую улыбку – и уводит проверяющих. Адам нехотя поднимается, отталкивает кресло, что уезжает к окну, а затем неторопливо направляется к выходу. Вальяжно, словно рабовладелец на плантации.

Собираюсь пойти вместе со всеми на идиотскую «экскурсию», но он вдруг оттесняет меня от проема, толкает вглубь помещения так резко, что я роняю сумку на пол. А сам захлопывает дверь, поворачивая замок до щелчка. Опирается спиной о пластиковое полотно. Усмехается, наблюдая за моей реакцией, и складывает руки на каменной груди.

– Мое терпение закончилось, Агата, - чеканит, выделяя каждое слово. И бровь изгибает нахально.

Я же сжимаю руки в кулаки, зло буравлю хама взглядом и дышу глубоко. А в голове крутится единственный вопрос.

Как не придушить генерального?

Глава 11

Ранее

Адам

Притормаживаю перед автосервисом, но площадка занята. Испепеляю взглядом знакомый белый хендай – и бью ладонью по рулю, коротко просигналив.

– И ты здесь, чертовка, - вдавливаю кнопку еще раз, но машина продолжает преграждать мне путь. Внутри, видимо, никого нет. Агата оставила хендай и уехала? – Тебя только мне не хватало! – яростно сжимаю поскрипывающую под пальцами кожу обводки.

Я нервный и злой. Не спал всю ночь, потому что предатель мозг подкидывал мне картинки последних дней. Стоило прикрыть глаза, как я видел перед собой чужих мелких, а в ушах звенел детский смех.

Помешательство какое-то!

И сейчас все повторяется. По замкнутому кругу.