Тру

Глава 17

Тру помог Джини выбраться из машины, когда они подъехали к общежитию. Он тихо поблагодарил Бриз за то, что подвезла их от медцентра, прежде чем закрыть дверь и взять за руку Джини. Вернуться домой было просто огромным облегчением.

Тру воспользовался картой, чтобы войти в здание. Они не разговаривали, пока поднимались в лифте на третий этаж. На этот раз в коридоре не было никакой охраны. Джини замерла, глядя на вроде бы новую дверь, пока Тру отпирал её.

— Они заменили, пока нас не было, но надо будет покрасить.

— А почему надо было менять?

— Я выбил, когда внутрь попасть не смог. — Он потянул её в квартиру и запер дверь. — Пошли в душ.

Он включил свет, когда они вошли, снимая форму по мере их продвижения к спальне. На нём остались только брюки и ботинки, когда они вошли в ванную. Тру включил воду и выпрямился, встав напротив Джини.

— Я беру тебя в пару. Это не обсуждается. Никто не заберёт тебя у меня, никогда. Я заставлю их принести бумаги, чтобы всё было официально, завтра утром. Ты их подпишешь.

Она была слегка ошарашена таким заявлением, но они оба только что прошли через ужасные испытания. После того, как почти потеряли друг друга, они действительно отбросили всякий вздор и уяснили, что на самом деле имеет значение.

— Ладно.

Он удивлённо выгнул брови.

— Ты согласна?

— Ты мог умыть руки и не брать на себя ответственность за моё благополучие, а вместо этого рисковал своей жизнью, боролся за меня. Ты чувствуешь больше, чем просто благодарность за то, что я однажды спасла тебе жизнь, не так ли?

Тру потянулся к ней и большими руками обхватили талию Джини.

— Да.

Она потянулась ему навстречу и обняла его за плечи.

— Ты изменил мою жизнь, Тру. Думаю, я влюбилась в тебя сразу же, как увидела, и как ты заговорил со мной. Я не хотела, чтобы ты брал меня в пару лишь из благодарности. Мне необходимо, чтобы я волновала тебя также сильно, как ты меня волнуешь.

Он открыл рот, и его хватка на её талии ослабла. Одного взгляда в его глаза хватило, чтобы определить, что он абсолютно потрясён её признанием. Чёрт. Он не выглядел очень уж обрадованным тем, что Джини сказала, что любит его. Тру ничего не сказал, отпустил её и отвернулся.

Разделся догола и просто залез в душевую кабинку. Джини колебалась, не уверенная в том, что делать. Наконец он оглянулся, на лице застыло бесстрастное выражение.

— Я выйду через минуту.

Это не было приглашением присоединиться к нему, и плечи Джини поникли. Она и вправду облажалась, поторопилась признаться, насколько глубоки её чувства. Опустила взгляд, борясь с желанием сбежать из ванной вместе с раненой гордостью. Дверца кабинки открылась, и Тру взял полотенце.

— Душ. Я подожду тебя в спальне.

Он даже не вытерся, прежде чем уйти. Джини закрыла глаза и выругалась про себя. Новые Виды действительно отличались от других мужчин, но, кажется, кое в чём оставались такими же. Она напугала его, слишком быстро сказала, что любит. Джини надеялась, что Тру не ломанулся за дверь и не сбежал сломя голову, как иногда поступали люди.

Она открыла глаза и шагнула под тёплые струи воды, намочившие её кожу и волосы. Будет неловко, но она извинится. За то, что любит его, она просить прощения не собирается, только за то, что сказала об этом так скоро. Можно списать всё на то, что она перенесла, но в этом ей хотелось признаться уже давно. Она не виновата, просто плохая ночь, чтобы быть честной.

Потребовалось немного времени, чтобы вымыть голову и как следует оттереть кожу гелем для душа. Её рана, кажется, полностью зажила. Джини выключила воду, вышла из душа и не спеша вытерлась. Она забыла взять во что одеться, пока шла за Тру. Кроме как обернуться полотенцем выбора не оставалось, она так и сделала и открыла дверь ванной. Шагнула в спальню и ахнула.

Свет был выключен, но по всей комнате горели свечи. Ряд из них огибал комод и обе прикроватные тумбочки. Это была самая романтическая обстановка, которую она только видела. Тру стоял перед кроватью, в центре комнаты, всё ещё в одном полотенце. Он улыбнулся, когда она изумлённо взглянула на него.

— Что это?

— Мы празднуем.

Она не знала что сказать. Тру подкрадывался ближе, делая это совершенно по животному, весьма сексуально, он пристально смотрел на неё, приоткрыв рот так, что виднелись острые клыки. Его взгляд определённо был взглядом хищника, в хорошем смысле этого слова. Джини всё ещё пребывала в замешательстве, но прекрасно сознавала его сексуальную привлекательность. Тру остановился перед ней и потянулся к верхнему краю полотенца. Она взглянула вниз, когда он сорвал его и отбросил прочь.

— Что ты делаешь? — Она не пыталась прикрыться, слишком поражённая, чтобы сделать что-то, но посмотрела вверх на Тру.

— Я собираюсь сделать тебя своей парой. — Он уронил своё полотенце. — Лучший способ это сделать — быть полностью обнажёнными.

— Ты все эти свечи зажёг… — Она посмотрела на них, потом снова на него.

— Я хотел, чтобы всё было по-особенному.

— Каждый раз, когда мы вдвоём в спальне голые особенный для меня.

Тру улыбнулся, взял обе её руки в свои и попятился назад, увлекая её за собой.

— Рад, что в этом мы согласны. — Он остановился и отпустил её. — Иди в кровать.

Она вскарабкалась на матрас и повернулась, наблюдая, как он делает то же самое. От веса его большого тела матрас прогнулся, и она рассмеялась, когда его рука обхватила её талию. От его мягкого толчка она перекатилась на спину. Улыбнулась ему, пока он располагался сверху, прижимая её под собой, и стараясь оберегать бок. Их взгляды встретились.

— Я не потревожу твою рану?

— Нет. Я уже почти не замечаю. Это лекарство, что мне дали, просто удивительное.

— Ты моя пара, — прошептал он.

— Я — твоя, — согласилась она также тихо.

Тру приподнялся, опираясь на локти, чтобы не давить не неё. Одним пальцем очертил овал её лица от уха до подбородка. Долгую минуту всматривался в её глаза, а затем медленно, как будто не мог больше ждать, чтобы соединиться с ней, опустил голову.

Джини закрыла глаза и приоткрыла рот, нетерпеливо ожидая его поцелуя. Он вложил в него столько же страсти, сколько и она. Тру для неё был словно воздух, которого ей не хватало, её тело, будто горело от желания, всё в ней сжималось от необходимости чувствовать его внутри себя. Джини застонала, ногами обхватила его талию, призывая войти. Она извивалась и вскидывала бёдра, желание быть взятой им переросло в болезненную необходимость. Этот мужчина мог заставить её страдать по нему, лишь коснувшись своим ртом её.