Трудные дети

Марат пытался меня успокоить, вытащить из собственной скорлупы. Заверял, что все наладится, будет хорошо, что у нас появятся еще дети, так много, как мы захотим, но ничего не выходило. Он искренне пытался что-то сделать самостоятельно, но когда нашел меня безразлично сидевшей с горсткой разноцветных таблеток в руке, сорвался сам и потащил меня к психотерапевту, которого я посещаю до сих пор.

Потом все наладилось, осталось в прошлом, и мы зажили, как раньше. Я успокоилась, взяла себя в руки и подумывала о втором ребенке. Видела, как муж хочет детей. Он мог о них говорить часами, а если в гости приходили друзья с детьми, то всегда с ними играл. И ему это нравилось.

На второго ребенка я решилась спустя два с половиной года. На четвертом месяце случился выкидыш. Именно тогда я полностью поседела.

– Мы со всем справимся, - заверил муж, который после выкидыша особенно пристально следил за мной, не успокоенный словами о том, что все будет хорошо. Он не доверял мне и боялся, что я снова сорвусь.
– Ксюш, ты только не опускай руки. Все будет хорошо, милая.

– Давай в церковь сходим, - внезапно предложила ему, сильно озадачив.

– Зачем?

– Свечку поставим. Помолимся.

– Сходи, если хочешь. Я некрещеный.

– Давай батюшка тебя окрестит.

Марат отстранился и с недоумением на меня посмотрел.

– Зачем?

– Просто.

– Я не буду, Ксюш. Зачем? Все равно я в бога не верю.

– Тебе так сложно это сделать?

– Я не вижу смысла.

– Успокоить меня!

– Ты что, опять?
– возвел глаза к потолку Марат.
– Оксана, это не смешно. Что за одержимость покойником? Оставь Сашку в покое.

– Это не одержимость, Марат! Не одержимость! Ты ее вспоминаешь, правда ведь?!

– Что за глупости? Я понимаю, что у тебя стресс, но это не серьезно.

– Это не глупости!
– чтобы не потерять контроль, я подошла к кухонному шкафу и начала переставлять тарелки с места на место. Руки заняла.
– Ты не можешь ее отпустить! Ты вспоминаешь о ней, поэтому она не уходит, и нашу семью преследуют несчастья!

– Кто тебе это сказал?
– спокойно спросил Марат, но нерв под глазом резко дернулся.

– Батюшка. И мама.

– Ясно. Мозги тебе промыли.

– Мне никто не промывал мозги!

– Ну-ну.

Мне не удалось его убедить. Марат наотрез отказывался креститься и ходить в церковь, талдычил о том, что не будет это делать просто так, без веры, и просил выкинуть из головы все глупости по поводу Сашки.

– Оставь покойников в земле, - неизменно повторял он и не желал меня слушать.

Но я все равно без его ведома привела батюшку, чтобы тот освятил дом, машину и наши вещи.

– Это девушки комната?
– священник оглаженной бородой дернул в сторону запертой на замок двери.

– Да. А что?

– Негоже ее вещи хранить.

– И что мне сделать?
– растерянно захлопала глазами. Марат запечатал комнату сразу после Сашкиной гибели, и я туда никогда не заходила. В этом конце коридора вообще не появлялась.
– Сжечь?

– Сожги. А лучше нуждающимся раздай.

– Им ничего не будет?

– Нет.

Послушав батюшку, я пригласила рабочих, пока Марат был в отъезде, и приказала вынести из комнаты все вещи, даже панели и дверь. Саму комнату замуровали. Я нашла также все фотографии, которые остались с незапамятных времен, и сожгла их, а еще сделала ремонт, чтобы не осталось ничего, что могло о ней напомнить.

Марат очень долго смотрел на замурованный проход, щурился, но молчал, не реагируя на меня.

– Ты ничего не хочешь сказать?

– Ксюш, что тут говорить? Надо просто идти и откручивать головы.

– Марат!
– ахнула я в ужасе.
– Не говори так.

– Тебе стало легче теперь?
– мрачно уставился на меня, не мигая, но я не собиралась сдаваться.

– Да. Даже атмосфера в доме изменилась. Ты разве не чувствуешь?

– Нет. Но если тебе легче - пожалуйста. Делай, что хочешь.

Но и это не помогло. За прошедшие годы случилось еще два выкидыша. К каким врачам мы не обращались - без толку. Теперь я теряла своих детей, не успев их родить.

И сейчас я устала плакать. Не было больше слез, было только огромное сожаление и один непонятный для меня вопрос. Зачем же он все-таки привел ее тогда к нам? Как многого мы могли избежать, как счастливо могли жить. И хотя Марат по-прежнему был рядом, по-прежнему говорил, что любит меня, тоска в его взгляде усиливалась и рвала мне душу. И все из-за нее. Из-за той девочки с матовыми неподвижными глазами, которая умерла много лет назад, но не оставила нашу семью, став роком и проклятием.

В очередной раз поглядев в зеркало, я удостоверилась, что нерадостные мысли не промелькнули на моем лице. Сегодня Марат должен был привести гостя, какого-то делового партнера, с которым познакомился совсем недавно в самолете.

– Его фирма поставляет медицинское оборудование, - объяснил муж, поправляя черный узкий галстук.
– И я планирую заключить с ним контракт.

– Он придет с женой?

– Нет. Его жена работает.

Застегнула бриллиантовые серьги и повернулась к Марату спиной, подавая колье.

– Ммм...И кем?

– Тусовщицей, - рассмеялся Марат и скользнул подушечками пальцев по шее, убирая волосы в сторону.
– Пока он работает, она развлекается в Москве.

– Ладно тебе, - миролюбиво погладила его по плечу.
– Может, она действительно работает.

– Мне без разницы. Я просто ответил на твой вопрос.

Роман оказался пунктуален. Подъехал вовремя, прямо по часам, они обменялись с мужем рукопожатиями, а потом дружески хлопнули друг друга по плечу, чему-то рассмеявшись.

– У тебя очень красивая жена, Марат, - с искренней и широкой улыбкой сделал комплимент Ромка.
– Тебе повезло. Это вам.

– Ой, спасибо. Не стоило, - смущенно залепетала в ответ, принимая от мужчины огромный букет роз.
– И ко мне можно на ты.

– Ты один, Ром?

– Один, да.

Мы прошли к столу, и мужчины жадно накинулись на еду, словно с голодного края. Я ела мало, рассеянно ковырялась в тарелке, зато с интересом слушала Романа, рассказывающего интересные истории и смешные байки, заставлявшие нас с Маратом смеяться почти до слез.