Трудные дети

Принесли водку, я ее залпом выпила, в сторону выдохнув, и даже как будто протрезвела. Виталий тоже хлебнул для храбрости, сначала руку мне на плечо положил, тяжелую, надо сказать, а потом вообще за коленку схватился и стал ее поглаживать. А Верка говорила, никого мои коленки не заинтересуют.

— Я не ясно сказала?
– почти ласково прокричала я, холодно улыбаясь.
– Я сказала нет, если ты не слышал.

— Да хватит тебе. Пойдем…

— Клешню убрал.

Мясистые пальцы наоборот, лишь сильнее сжались.

— Слушай, рыбка…

— Какая я нах*й рыбка? Клешню убери, крабик!

— Ты не понимаешь, что ли…- Виталий угрожающе привстал, но тут, откуда ни возьмись, выскочила растрепанная, раскрасневшаяся Вера.

— Вы чего сидите? Давайте танцевать!

Она меня вырвала из цепких лапок и утащила в туалет.

— Вот урод!
– зло выплюнула я, не в силах скрыть раздражение. Коленку хотелось потереть.- Говнюк старый.

— Он тебя угощал?
– спросила Вера, на ходу поправляя лифчик и подтягивая красные лямки. Выглядела рыжая не очень презентабельно. Помада вообще размазалась по всему лицу.

— Стопку водки купил. И что?

— Ты поосторожнее. Если не хочешь, тогда не соглашайся на угощение. Я Виталика давно знаю.

— И с ним спала, что ли?

— Разок, - отмахнулась Верунчик.
– Но я тебя предупредила. Если не хочешь с ним перепихнуться, то лучше не позволяй ему что-то себе заказывать. Он же жадный, как е-мое.

— Ты сама где была?
– решила сменить тему разговора. Пока подруга себя в порядок приводила, я дернула дверь одной из кабинок, случайно налетев на молодую парочку. Молча закрыла и пошла к следующей.
– Ау!

— Как ты думаешь?
– язвительно скривилась Верка.
– Не в шахматы играли. У тебя бабки есть?

— Нет.

— Ладно. Я за тебя Виталику отдам, но ты должна будешь.

— Не вопрос, - я рыжую от зеркала отпихнула, и сама начала прихорашиваться, поправляя размазавшийся макияж.
– А Вовка где?

— Здесь давно.

— Он меня видел?

— Неа. Иди к нему. Он у входа. А с Виталькой я поговорю.

Нашла Вовку, выпила с ним. Поговорила. Насладилась изумлением и восхищением в его глазах. Выпила. Спросила время. Уже перевалило за полночь. Мелькнула короткая и быстро исчезнувшая мысль о Марате. Вован продемонстрировал новую татушку на бицепсе. Я восхищенно ее потрогала. Выпила. Проводила глазами Верку, идущую под ручку уже с другим мужиком. Попросила татушку себе. Вовка потащил меня в тату-салон, находившийся в этом же здании.

— Колян, наколку сделаешь?
– пробасил Вовчик, поддерживая меня за локоть и не давая упасть с тонких шпилек. Надо сказать, мое умение ходить на каблуках значительно отшлифовалось за пару часов в нетрезвом состоянии. Я могла на них передвигаться.

— Ты время видел?

— Девчонка моя хочет очень, - как-то извиняюще пожал он плечами и выдвинул чуть вперед мое тельце. Я бодро закивала.

Колян меня неприязненно оглядел, выругался себе под нос и махнул в сторону кресла.

— Пусть садится.

Когда я увидела штуку, какой он собрался делать татуировку, как-то быстро протрезвела.

— А анестезия?

— Ты уже, походу, под анестезией. Не вертись, - рыкнул Колян.
– Где делать будем?

Оказывается, протрезвела не до конца.

— На позвоночнике хочу, - непонятно почему брякнула я.
– Тонкую такую, как змейка. До лопаток длиной.

— Что делаем?
– непонимающе нахмурилась, и мастер махнул на меня рукой.

– Ладно, сиди, сам придумаю.

Делали долго. Было больно сначала, так что минут пять я от неожиданности громко ругалась. Потом стало терпимо. Я расслабилась, даже задремала. И когда Колян за плечо меня потряс, долго пыталась понять, что он от меня хочет.

— Все. Топайте.

Я неуверенно встала и покачнулась.

— Спасибо. Сколько время?

— Третий час ночи.

— Нормально, - дала отмашку Вовчику, и тот послушным теленочком пошел следом.
– Гуляем.

Вернулись в клуб. Нашли полувменяемую Верку в углу, уже с новым кавалером. Меня от этого зрелища слегка затошнило. Отвернулась, сделав вид, что ничего не видела. Вовка заказал мне еще один коктейль.

— Не обанкротишься?
– цинично ухмыльнулась я, опрокидывая очередное творение бармена в себя.
– Татушка, бухло, такси…

На парня алкоголь тоже подействовал, сделав его более уверенным.

— Ты мне нравишься.

— Я очень рада.

Он ко мне ближе подошел, за коленки схватил и развел ноги, устроившись между ними. А я как кино со стороны это все наблюдала.

— Ты красивая.

— Я в курсе. И что?

Вовка мои голые ноги гладил, и колготки в крупную сетку ему совсем не мешали. Огромные, большие ладони все выше и выше поднимались, короткие пальцы касались края юбки, а сам парень наклонился к моему уху. От него разило пивом.

— Ты поняла, - он со значением к моему лицу склонился, рот приоткрыл, а я даже не делала попытки отстраниться. С интересом ждала, что будет дальше.

А дальше меня смело с высокого стула. На каблуках устоять не получилось, и я врезалась в кого-то рядом стоящего, мертвой хваткой цепляясь за чье-то плечо. И почти с ужасом и удовольствием наблюдала за разъяренным чеченом, метко и хлестко начищающего бычье рыло Вовки. Рядом со сцепившимися парнями сразу образовался круг, все столпились, выкрикивая что-то и наслаждаясь дракой, а я спокойно за ними наблюдала, вновь приняв равновесие.

Верка ко мне пробралась и тронула за плечо, кивая на этих двоих.

— Ты так и будешь стоять?

— Что ты мне предлагаешь?

— Разними!
– крикнула она.

— Я что, на дуру похожа? К двум разъяренным мужикам лезть? Пусть сами разбираются.

Она почти с отвращением на меня покосилась, ослабила хватку, а потом и вовсе отошла, бурча что-то себе под нос. Я ее не слушала.

Вовка при своих габаритах с Маратом равняться не мог. Чечен подтянутый, и пусть Вовка шире, но у него мясо, а у Марата - мышцы. Через пять минут избитый в кровь одноклассник отхаркивал кровь под высоким барным стулом и утирал ее с лица. У чечена же все костяшки пальцев были сбиты.

Марат щерился, тяжело и глубоко дышал, сейчас напоминая больше животное, чем человека. С яростной гримасой оглянулся по сторонам, увидел меня притихшую неподалеку и остатки разума вообще растерял. В три широких шага до меня долетел, мгновение мое спокойное лицо разглядывал, а потом больно ударил по щеке тыльной стороной ладони. Голова мотнулась в сторону, щека сначала онемела, а потом налилась болью и кровью. В баре застыла тишина.

Я молча потерла щеку, избегая смотреть ему в глаза, пошевелила челюстью, и холодно поинтересовалась: