Трудный вопрос

— Поехали! — предложил Мика брату, кивнув на лифт.

— Нет! — возразил Ника. — В нем Тутанхамон ездил!..

Пошли пешком.

Андрей не мог выговорить ни слова. Но когда все отвернулись от него и медленно, как на похоронах, пошли вниз, ему стало нестерпимо страшно.

— Ну я, я! — истошным голосом завопил он. — И про шайбы врал. И машину проткнул! Я! Я!.. Что же мне теперь — вешаться?!

Затишье

За ночь ребята поостыли и на следующее утро встретили Андрея хоть и не очень приветливо, но достаточно вежливо. Гриша сказал ему, что совет отряда по-прежнему считает его руководителем физкультурного сектора. В школе готовились к турниру хоккейных команд, и Гриша, сжав кулак, потребовал:

— Тут уж — кровь из носа, а чтоб первое место — за нашим классом. Понял?

После всего пережитого Андрей чувствовал такой прилив сил, что готов был вывести свою команду даже против канадских профессионалов.

— Да я… я теперь, знаешь… — торопливо, волнуясь и радуясь, ответил он. — Утром — разминка! Вечером — тренировка! Дружина у меня железной будет!

— Давай, давай! — благодушно произнес Гриша. — Мы на тебя надеемся.

— Вот увидишь! — заверил его Андрей с той бодростью, какая бывает у выздоравливающих.

У всех других такой бодрости не было. Наоборот, какое-то безразличие овладело классом. И хотя Гриша в тот день развил бурную деятельность, состояние сонного затишья не проходило. Что только он не предпринимал! Даже подошел к Чернову и спросил, как идет сбор макулатуры.

— Идет… без твоих напоминаний, — проворчал Борис.

Еще день назад Гриша отчитал бы его за грубый ответ, а сегодня не решился и переключился на Машу: поинтересовался, кто завтра будет дежурить по классу. И с братьями Арбузовыми Гриша попробовал заговорить, но, не встретив поддержки, вернулся к своей парте и предложил Марине сходить всем отрядом в кино.

— А что идет? — спросила она, думая о чем-то другом.

— Узнаю на следующей перемене, — обещал Гриша и после урока побежал в пионерскую комнату, чтобы посмотреть в газете репертуар кинотеатров.

Старшеклассники из совета дружины оформляли сводку хода соревнования по сбору макулатуры. Гриша взглянул на большой лист, расстеленный на длинном столе в пионерской комнате, и победно улыбнулся. Отряд 6-го «А» класса стоял в списке первым. Сработала придуманная Гришей система. Другие классы устраивали авралы. В один день обходили дома, магазины, склады, а потом на неделю, на месяц забывали об этом, и только настойчивые напоминания пионервожатых заставляли проводить очередной аврал. А у Гриши бумага накапливалась постоянно. Звеньевые — от своих пионеров, Борис Чернов — из ящиков каждый день получали по весомой стопке газет и журналов. И вот она — кругленькая цифра, которая вывела отряд на первое место. На втором был 8-й «Б», но восьмиклассники собрали макулатуры почти в два раза меньше.

— Слушай! — сказал Грише один из членов совета дружины. — Мы тут думали назвать твой отряд правофланговым, но Виктор Петрович… не очень поддерживает… Что там у вас за буза была?

— Никакой бузы! — возмутился Гриша.

— Никакой, только шишку кому-то набили?

Гриша знал, что лучшая защита — нападение.

— А кто видел хоккеистов без шишек?.. У нас такая команда — клюшки, как спички, ломаются!..

— А с машиной что? — спросил кто-то. — Говорят, твои орлы стекла побили и колесо стащили.

— Говорят! — усмехнулся Гриша. — Мало ли кто что говорит! Машина — моего отца. Уж я-то лучше других знаю! Ничего особенного. Стекло по дороге в скат врезалось. Отец не заметил. После обеда сел в машину. Колесо — трах — и спустило. Вот и пошла болтовня всякая. Проткнули! Порезали! А оно, может, само спустило…

Грише поверили. Он еще раз взглянул на сводку, в которой его отряд занимал почетное место, и, вернувшись в класс, торжественно объявил:

— Новость! Хорошая новость!.. Считайте, что мы с вами вырастили березовую рощу! — Он помолчал. — Не дошло!.. Так уж и быть — поясню! Мы вышли на первое место по сбору макулатуры!

Аплодисменты были, но довольно жидкие.

— Чего скисли? — задорно крикнул он, стараясь развеселить ребят. — По этому случаю объявляю культпоход в кино! Идет «Точка, точка, запятая»… Вышла рожица кривая!.. Билетами обеспечит Марина… Кто пойдет — руки!

Поднялось рук пять, не больше, но и они быстро опустились, потому что остальные пионеры не хотели идти в кино. Сколько ни бился Гриша, как ни уговаривал их — не было у ребят желания коллективно смотреть фильм. У каждого нашлись неотложные дела.

Встретив упорное сопротивление, скис и Гриша. Он еще продолжал убеждать одноклассников, расхваливал картину, но сам слышал фальшивинку в своем голосе. Вместе со звонком он вернулся к своей парте, и, в ответ на сочувственный взгляд Марины, растерянно произнес:

— Не хотят… Ты-то хоть пойдешь… со мной?

— Сходим, — согласилась Марина.

После уроков они вдвоем пошли через парк к кинотеатру.

Меж деревьев бегали малыши из детского садика. Глазастый Витька заметил Марину и Гришу, и оба брата подбежали к ним.

— Уроки кончились? — спросил Витька.

Гриша не был расположен к болтовне с Машиными братьями.

— Кончились, — неприветливо ответил он.

— Маша домой пошла?

— Куда же ей еще деваться?

— А Борис? — приставал Витька.

— Вам-то какое до него дело?

Грубый тон озадачил малышей.

— Он хороший! — произнес Валерка.

— Очень! — отрубил Гриша.

Когда они отошли от Машиных братьев, Марина сказала:

— Не надо так с ними… Зачем?

— Сам не знаю! — признался Гриша. — День какой-то сумасшедший… Делаешь-делаешь, бегаешь-бегаешь, а на тебя же и дуются!.. Ну что я им — всем нашим — плохого сделал, скажи?.. Даже в кино не пошли!

— Не всегда в кино хочется, — ответила Марина. — Мне тоже не очень… Давай лучше посидим здесь.

Гриша смахнул снег со скамейки. Они сели и долго молчали.

— Как тихо! — сказала Марина. — Так, наверно, в лесу, когда заблудишься. И в классе у нас такая тишина бывает… Ты заметил?