Трудовые будни барышни-попаданки 3

Не просто вздохнул – взглянул на меня с укоризной. Такими начальниками, как Миша, дорожат. Спрашивает строго, но уважает, никогда злость не сорвет и не подставит. Это в любую эпоху дорогого стоит, а уж в эту, полную самодурства, тем паче.

– Плохо вышло, Петр, – искренне сказала я. – Не дала своему человеку наказа – ни капли не продать мимо казны. Что же он?

– Возвращается, – сказал полицейский. – Михаил Федорович вас просил известить заранее, вдруг слух раньше дойдет. И чтобы вам известно стало все как было. А то мало ли…

Еще вчера я ответила бы взглядом драконьего гнева: что «мало ли»?! Мой человек мне солжет? Мои люди мне не лгут!

А теперь просто опустила взгляд. Могла ли сама ожидать такую каверзу от самого надежного сотрудника? Который в первый день нашего знакомства проявил маленькую, но такую приятную инициативу, а потом оказался едва ли не лучшим помощником. За год вырос из мальчика на побегушках в управляющего.

И вот… Обменял доверие на махинацию, пусть даже и не мелкую. Бес попутал? Раньше я считала это шуткой или эвфемизмом. Сейчас стоит отнестись как к одной из гипотез, другой под рукой нет.

Ладно. Вернется – разберемся. А пока я пригласила гонца угоститься и переночевать перед дальней дорогой. Теперь спешить ему не надо.

Сама же вернулась к веселой толпе. Выпила рюмку легкой наливки, потом еще… успела остановиться, понять, что принялась утолять тревогу и обиду самым опасным способом. Мужики и бабы радовались от души, плясали, почти не ссорились. Я на них поглядывала и гадала: кто же еще способен отколоть такую недобрую шутку?

Если не Алексейке, то кому верить?

* * *

Алексей Иванович вернулся через три дня. Я применила жесткий педагогический прием. Встретила у ворот, оглядела материальную часть, мгновенно сосчитала повозки и лошадей, отметила, что все вернулось, но промолчала. Только сухо кивнула в ответ на приветствие и коротко велела:

– Ступай в контору.

Заранее убедилась, что лишних ушей не будет. Не знаю, что скажу, да и не знаю, что услышу.

Алексей Иваныч выглядел исхудавшим – не ел, что ли, на обратном пути? Сюртук и жилет висели на нем как на неправильно выбранном пугале.

Вошел, вывернул карманы. Вынул несколько мятых ассигнаций, кучку металлических монет.

– На завод бесплатно отдать пришлось, – сказал он с непривычной хрипотцой.

– А что продал в кабаки? – бесцветно спросила я.

Алексей молча указал на стол. Тихо произнес:

– Взятки давать пришлось. Мне и Михаилу Федоровичу. Я – совсем мелким крючкам, он ходил куда-то. Сколько сам отдал – не сказал.

Вдохнул воздух, добавил:

– Все, что в бутылях было, настойки духмяные, все раздарить пришлось. Откупщик оценил. Сказал, что мягко и вкус во рту. Если бы, говорит, не качество такое, не стал бы миловать.

– Казнил бы, – так же сухо заметила я.

А потом взглянула ему в глаза и сказала:

– Алексей, вот зачем это? Мой доход приумножить хотел? Но я же тебе сказала – только на завод. Так ты не о моих доходах думал?

Алексейка кивнул.

– Зачем тебе это, Алеша? – устало спросила я. – Хотел накопить и сбежать, в купцы податься? Девица тебе на ярмарке приглянулась, на приданое собирал? Что ты такое задумал, что у меня не попросить?

Глава 15

А ведь и вправду. Я вспомнила, как Алексейка изображал непутевого сынка купца первой гильдии. Как гулял по ярмарке и его принимали за дворянчика. Тогда-то, небось, и встретил свою любовь, скорее всего первую. Дочку какого-нибудь купца или мещанина. А то и из дворян…

Понятно, не признался, что хоть в фаворе у барыни, но все же подневольный он человек. Пообещал, наверное, вернуться и решил получить волю любой ценой… ценой обмана. Уж что бы дальше делал – сбежал, купил поддельные документы, – не знаю, но это возможно.

М-да. Прочла бы такой сюжет в старом романе, увидела бы в сериале – однозначно оказалась бы на стороне юноши. Ведь если задуматься, жертва крепостного права – не только какой-нибудь Антон-горемыка, в голоде, в лохмотьях, но и такой счастливчик, что вырядится барчуком, и любая девица его таким признает.

Конец ознакомительного фрагмента.