Труп-невидимка

– Рахмат-ханум-рахат-лукум! – воскликнул он, но не шевельнулся.

Оказалось, умные медсестры, а может, и медбратья, прежде, чем поставить ему капельницу, привязали его к кровати, а то бы он ушел с капельницей вместе и непременно потерял ее где-нибудь по дороге.

– Данияр-бей-бюль-бюль-оглы! Чем рука резал?

– Кынджар!

– Кинжал?

– Развязай, да?

Я откинула одеяло и с трудом распутала узлы – эти сволочи привязали восточного мужчину какими-то длинными желтыми резиновыми трубками. Данияр-бей вскочил, я еле успела удержать капельницу. А как я помогала восточному мужчине снять одни халат и надеть другой – это что-то вовсе неописуемое. А уж если Яша Квасильева не берется что-то описать – значит, прочим лучше и не пытаться.

Но повторный вопрос о кинжале Данияр-бей показал размеры орудия – сантиметров этак тридцать, изогнутое, а рукояткав драгоценных камнях.

– Исмарагд-фирузе! Семь карат! – объяснял он. – Кусок-алтын-полкило!

Алтыном эти народы, кажется, называют золото или серебро, вспомнила я.

– Куда алтын-полкило девай?

– Бросай, рахат-лукум-ханум!

Надо же – рахат-лукум! А еще недавно была ишак-ханум… Вот что может сделать халат стоимостью примерно в семьсот, и не долларов, а рублей.

– Кудай бросай? Улица бросай?

– Квартир-сарай бросай!

Я схватилась за телефон.

– Леонард! Я допросила Данияр-бея! Он резал себе вены в квартире Елизаветы Шишкиной, вот откуда взялась лужа крови! Он использовал восточный кинжал с очень дорогой рукояткой и бросил его в квартире! Спроси своих – никто не находил кинжала с изумрудами и бирюзой?

– Не может быть, чтобы сперли… – задумчиво пробормотал Запердолин. – Погоди! Это же кровь Елизаветы, которую зарезал Раймондюкас!

– Тебе не кажется, что этот наш Раймондюкас слишком хорошо навострился прятать трупы? – поинтересовалась я. И, не дав полковнику возможность ответить, отключилась.

Глава шестнадцатая

Иногда случается, что я сама себе противоречу. Это в ходе следствия совершенно нормальное явление. Главное, чтобы читательницы потом не заметили.

Вот и сейчас – я уже нашла убийцу, причем очень колоритного, даже шикарного убийцу – известного всей Москве психоаналитика. И вдруг эпизод с Елизаветой вываливается из всей конструкции.

Кто мог после кровопускания прийти в Елизаветину квартиру, оставить на полу кровь, но подменить ножи?

Или Раймондюкас, у которого имелся свой ключ, или… сама Елизавета!

Моя мобилка запищала. Я нажала нужную кнопочку.

– Это Лукреций Назонович, – представился мажордом. – У нас тут без вас полный кавардак. Во-первых, Августа рожает!

– Это кто? – естественно, имена гостей у меня в голове перепутались. Кто-то из Севкиной компании? Или из семейства Прошкиных?

– Это бегемот!

– Ну так пусть им хозяева занимаются!

– Хозяева сбежали! Бегемота оставили, зато прихватили весь комплект столового серебра!

– Серебро прихватили, а что оставили?

– Откуда вы знаете? Игрушку оставили, такого здорового дракона, вроде того, который лежит у вас в сейфе!

– С распоротым брюхом?

– С распоротым брюхом!

– В погоню! – приказала я. – Все, способные держать оружие! Гоша, Афанасий, гомосексуалисты – все!!! Свекрови, свекор, кухонная бригада!

– Нинель Аристарховна не может, – уныло сообщил мажордом.

Оказалось, когда Альфонс Альфонсович и Лукреций Назонович изучали следы бегства Прошкиных и решали, что же теперь делать, с пятого этажа моего шестиэтажного особняка вдруг донесся дикий, совершенно предсмертный вой. Этот голос они оба прекрасно знали. Так могла выть только моя возмущенная свекровь от третьего мужа Нинель Аристарховна. Свекор и мажордом кинулись к лифту.

Лифтов у нас два – человеческий и грузовой. Как-то летом у нас гостил герцог Винчестерский, и мы возили его наверх, на смотровую площадку особняка, откуда открывается совершенно изумительный вид на утреннюю Москву. Вообще у нас самое высокое здание во всем Вилкине, и из Москвы утром тоже открывается прекрасный вид на мой особняк, только не все москвичи об этом, к сожалению, знают. Герцог очень похвалил окружающий пейзаж, обойдя здание сверху по сообщающимся террасам, и нечаянно оказался у дверей грузового лифта в тот миг, когда они отворялись.

Перед ним предстал зоотехник Гоша с Дусенькой на руках.

После того, как у Дусеньки была шестимесячная бессонница, вызванный мной из Гвадалупы ветеринар отругал нас за отсутствие свежего воздуха в ее террариуме. Он был прав – крокодилы в природе живут исключительно на свежем воздухе. Прописав нашей Дусеньке воздушные ванны по утрам и вечерам, он взял десять тысяч долларов гонорара и улетел. Потом обнаружилось, что, прожив в моем особняке около двух месяцев, он успел осчастливить трех наших горничных, и на меня легли все заботы о начальном воспитании двух очаровательных маленьких мулатиков. Теперь мулатики уже ходят в детский сад, и недавно его заведующая, Вероника Игнатьевна Борщова, очаровательная семидесятилетняя брюнетка, которая на днях в пятый раз вышла замуж, причем, вы не поверите, за красавца-бедуина из Арабских Эмиратов, впрочем, ничего удивительного, у них там дефицит женщин, и моя подруга Светик, та самая, что замужем за Мвалабобе, всегда говорила, что Эмираты все сожрут …

Так о чем это я?

Выла, естественно, Нинель Аристарховна. Она, как это часто с ней случалось в период завершения диеты, сидела на ковре с бутылкой в руке. Но бутылка была какая-то подозрительная, нежно-розовая, с пестрой картинкой.

– Что это с ней? – спросил озадаченный свекор гувернантку Люсеньку.

– На секундочку только отвернулась… – вздохнула Люсенька, и тут из свекровиного рта выполз большой радужный пузырь, подрожал немного и лопнул. Тут же на его месте зародился другой.

– Люся! – заорал мажордом, который по долгу службы отвечал за поведение горничных и гувернантки. – Люся, немедленно прекратите это безобразие!

– Да ничего страшного, это она клубничный шампунь выпила, – усталым голосом объяснила Люсенька. – Попузырится и перестанет.

– Рано или поздно это должно было случиться! Так давно Прошкины уехали?! – зарычала я.

– Трудно сказать – за ними никто не следил! А надо было?

– Расспросите Афанасия!

– Афанасий с Гошей роды у Августы принимают!

– У кого?

– У бегемота!

– Лукреций Назонович! Срочно найдите близнецов, посадите их на байки и отправьте в погоню за Прошкиными! Им же все равно, за кем гоняться! Пусть хоть раз в жизни от дармоедов будет польза!

– Есть! – отрапортовал мажордом.

Тут связь прервалась.

Очень хорошо, подумала я, важная улика уже доставлена к тому, кто в ней сильно нуждался! Но что это – алиби Раймондюкаса? Или доказательство его вины?

Алиби Раймондюкаса может потребоваться только ему самому…