Тщательно отшлепанная

— Он там. Я знаю, — сказала я и поцеловала его в щеку. Сейдж всегда надеялся, что его суженый где-то рядом и ждет встречи с ним.

Через десять минут мы уже были в клубе и проходили в главный зал. Мне нравилось это место. Мы ходили в клубы двух типов: в стиле «down and Brooklyn dirty»⁶, как мы это называли, или в стиле «bougie and boogie»⁷. Сегодняшний клуб был из последних. Музыка была потрясающей, как и цены на напитки.

Но мы умели решать эту проблему.

Когда я постучала по барной стойке, бармен повернул подбородок в мою сторону.

— Привет, красавица, — сказал он, облизав губы и осмотрев меня с ног до головы. Это была милая попытка. На вид ему лет двенадцать, а детские лица меня не привлекали.

— Бармен! — сказала я. — Нам четыре вашей лучшей диетической колы.

— Диетической колы? — бармен нахмурился. — И это все?

Я решительно кивнула головой.

— И убедись, что они настоящие. Бэбифейс ушел, а я обвела взглядом клуб. Дым клубился в воздухе, как туман над Лондоном, зеленые лазерные лучи рассекали танцпол, как перидотовые⁸ лезвия, а дорогостоящий диджей крутил свои пластинки, и посетители клуба окружали его, как крысы крысолова. Я подняла голову и увидела, что затемненный VIP-балкон начинает заполняться людьми. Мы, конечно, никогда там не были. Он предназначался для богатых манхэттенцев, которые несколько ночей в месяц отдыхали в Бруклине.

— Четыре диетические колы, — сказал бармен за моей спиной. Я протянула ему деньги. — Сдачу оставьте себе. — Я подмигнула, почувствовав себя крутой, и вернулась к своим друзьям, которые заказали нам столик в задней части зала. Это было стратегически важно. Это было не первое наше родео, где мы изображали из себя высший класс.

— Напитки! — сказала я и поставила их на стол.

Амелия проверила, все ли чисто.

— Сейчас, — поспешно сказала она, и я потянулась к верхней части своего платья.

Мои друзья наблюдали за тем, как я ощупываю свою грудь, боковые швы бюстгальтера, пока…

— Есть! — широко улыбнувшись, я открутила потайную крышечку в лифчике, отодвинула одну грудь и начала наливать.

— Может быть, это и дорого, Фейт. Но бюстгальтер окупает себя! — Нова сделала большой глоток своей диетической колы, теперь смешанной с водкой, которую я тайком пронесла в клуб.

— Ты мне говоришь. Но, блин, я сочувствую таким женщинам, как ты, Нова. Эти штуки весят целую тонну. Я чувствую, как мой позвоночник непоправимо искривляется, пока мы разговариваем.

— Я знаю. Ты можешь думать, что я хорошо выгляжу сейчас, но приходи, когда мне будет пятьдесят, и я буду открывать дверь, как Квазимодо, волоча соски по полу. Но вместо того, чтобы повторять «колокола, колокола», это будут «мои сиськи, мои сиськи»!

Смеясь, я нацелилась на свою рюмку, сжав в лифчике потайной пакет для водки, которая собралась внизу. Кто-то постучал меня по плечу, напугав до смерти. Я крутанулась, продолжая сжимать грудь, и выплеснула струю водки прямо в глаз какому-то бедолаге.

— Что за хрень! — воскликнул он, вытерев жидкость с лица. Я быстро нащупала верхнюю часть лифчика и натянула его обратно. — Что это, черт возьми, было? — спросил он, покраснев от отвращения.

— Она кормит грудью, придурок, — сказала Амелия. — Как ты думаешь, что это было? — когда я встретилась с ней взглядом, она скорчила гримасу и пожала плечами, пробормотав — я не знала, что еще сказать!

— Тогда почему, черт возьми, у этого вкус водки? О, Боже! — сказал он, побледнев. — Оно у меня во рту!

Когда он сплюнул на пол, Нова наклонилась вперед над столом, негодуя.

— Послушай, приятель, попробуй вырастить ребенка без алкоголя. Не смей осуждать мать за то, что она делает все, что может!

— К черту все это, — сказал парень, уходя. — Кучка уродов.

— О, Боже! — сказал Сейдж и разразился хохотом.

— Лактация?! — сказала я Амелии.

— Я запаниковала! — сказала она. — Я не такая находчивая, как ты. Мне пришлось придумывать на ходу! Я не хотела, чтобы нас выгнали!

Я так смеялась, что слезы наполнили мои глаза.

— И, Нова. Не осуждай мать за то, что она делает все, что может! Что за…?

— Он свалил, да? Ничто так не отпугивает парней, как запах обязательств!

Я поправила гениальный бюстгальтер, не пропускающий водку, мы чокнулись и опустошили половину бокалов.

— Может, потанцуем? — спросила я своих лучших подруг. Мы перешли на танцпол, и я потерялась в грохочущей музыке. Музыка пульсировала в такт биению моего сердца, моя кожа нагревалась от тел, кружащихся вокруг нас, касаясь моих конечностей, и я чувствовала, как ужасные события дня уходили из моей жизни.

Ко мне подошел высокий светловолосый парень. Он был хорош собой, и я ободряюще улыбнулась. Он должен быть неплох. Давно я не теряла себя, танцуя с мужчиной, и еще дольше у меня не было ночи между простынями. Я обхватила его за шею, и наши бедра задвигались в такт. Повернувшись спиной к его груди, я почувствовала, как его твердость прижалась к моей заднице.

Песня за песней, ночь становилась все более многообещающей. Я подняла руки вверх и положила их на шею партнера, и тут почувствовала, что волосы на моей шее встали дыбом. Мне показалось, что за мной кто-то наблюдал. Я подняла голову, глаза сразу же устремились на VIP-балкон… и мой взгляд наткнулся на знакомый голубой взгляд.

Жар, охвативший мои мышцы, мгновенно остыл. Мое тело замерло. Парень, с которым я танцевала, пытался заставить меня двигаться, положив руки мне на бедра, но, когда я не двинулась с места, он отошел.

— Фейт? — спросила Амелия, потянув меня за руку. — Ты в порядке?

— Черт! — сказала я, не отрывая взгляда от балкона. — Это Гарри Синклер.

— Что? — спросила Амелия, сбитая с толку.

— Он здесь.

Тут же все мои друзья подняли глаза на то, что привлекло мое внимание. Гарри стоял, опираясь на балкон. Он не сводил с меня глаз, но, не сказав ни слова приветствия, отвернулся и исчез в глубине VIP-зоны.

— Черт! — сказал Сейдж. — Этот парень… — я бросила взгляд на своего друга, предупредив его своим злобным взглядом, чтобы он не рассыпался в комплиментах. Сейдж пожал плечами. — Извини, малышка, но этот парень просто охренительно горяч!

— Фу! — сказала я. — Одна ночь. Мне нужна была одна ночь, чтобы потанцевать и выбросить проблемы из головы. — Чувствуя себя раздраженной сверх меры, я провела пальцами по волосам. — Я пойду в туалет.

— Я тоже пойду, — предложила Нова.