Тщательно отшлепанная

— Может быть, я и садист, немного, — сказал он и снова протянул мне руку. — Я провожу тебя в твою комнату.

Несмотря на испытываемую женскую версию «синих яиц» я была очарована тем, что Гарри повел себя так вежливо и по-рыцарски. Когда мы подошли к моей двери, он откинул мои волосы с лица, и этот жест показался мне таким знакомым, что я практически упала в обморок.

— Я показал тебе сегодня свой дом, Фейт, чтобы ты знала не только, кто я такой, но и какой багаж идет в комплекте со мной.

— Я бы вряд ли назвала это багажом, — сказала я, усмехнувшись.

— Но это так. Каким бы роскошным он ни казался, это все равно багаж. Тяжелый багаж, который связывает на всю жизнь и требует от тебя того, что тебе может не нравиться, обязанностей, которые тебя могут обременять. Ты тоже окажешься под микроскопом. Тем более, что многие люди не одобрят нас, несмотря на то, что нам все равно. — Я увидела, насколько серьезными были его слова, и тоже стала серьезной. Я могу шутить, но он был прав.

— Хорошо, — сказала я. Поднявшись на цыпочки, я поцеловала его в губы. — Обещаю, я подумаю. Увидимся завтра?

— Я должен первым делом отправиться в Лондон, чтобы проверить, как обстоят дела в офисах в отсутствие отца. И должен присутствовать на встрече, которую невозможно перенести. Но мы увидимся завтра вечером на бале-маскараде в честь середины лета.

— Ты намекнешь мне на свою маску? — поддразнила я.

Гарри наклонился ко мне и, прежде чем поцеловать в щеку, сказал.

— Ты без труда узнаешь меня, давай оставим это на потом. — Он прикоснулся губами к моей щеке. — Спокойной ночи, Фейт. Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, Гарри.

Нащупав ручку двери, я проскользнула в свою комнату, и Гарри исчез из виду, как только я закрыла за собой дверь. Я привалилась к стене и попыталась успокоить дыхание. Собравшись с духом, подошла к окну и села на мягкий подоконник. Я смотрела на звездную ночь, на деревья, где все еще щебетали птицы. В последних лучах летнего света все еще была видна большая часть территории, и я всерьез задумалась над тем, что сказал Гарри.

Багаж.

Я сказал ему, что выберу тебя. Я сказал ему, что всегда буду выбирать тебя.

Я прижалась лбом к стеклу. Смотрела на сверкающее озеро и вспоминала все, начиная с нашей первой встречи и заканчивая тем, что привело нас сюда сегодня.

Ты вернула меня к жизни.

Я улыбнулась, вспомнив эти слова.

— Ты показал мне, что такое жизнь, Гарри, — прошептала я в тишину комнаты. — Ты показал мне, что значит жить.

Глава двадцатая

Солнце еще не успело подняться в небо, когда я проснулась. Я хотела свалить все на смену часовых поясов, но на самом деле это был Гарри. Это был Гарри и прошлая ночь, этот дом, его титул и всё, что с ним связано. Я пыталась представить себе, каково это — жить этой жизнью. Как это будет выглядеть для постороннего человека, не принадлежащего к тем же социальным кругам. Как на нас с Гарри будут смотреть его знакомые, осуждать.

Меня никогда не волновало, что люди думали обо мне. Но мне было небезразлично, что скажут о Гарри. Я слишком часто представляла себе, как отреагирую, если кто-то оскорбит его в моем присутствии, из-за моего присутствия. Я бы не смогла удержать язык за зубами. Знала, что не смогла бы. Будет ли Гарри разочарован этим? Подведу ли я его, если дам волю своему языку, чтобы защитить его? Нас? Я не знала.

Я вышла через боковую дверь, которая вела на террасу. Утро было свежим и прохладным, и я плотнее укуталась в свитер. Когда я пересекла террасу и спустилась по ступенькам в сад, над травой стелился туман, озарив территорию готическим белым сиянием. Я никогда не видела ничего подобного. Протянула руки вниз, пытаясь понять, почувствую ли я туман между пальцами. Конечно, это было не так, но мне показалось, что я шла сквозь облака. В деревьях пели птицы, а я смотрела на высокие верхушки деревьев, направляясь к тому месту, которое завораживало меня с того самого дня, как я попала сюда.

Я дошла до сказочного моста, поднялась к его центру и посмотрела на дом. Даже то, что я провела здесь последние несколько дней, не могло избавить меня от ощущения его величия. Я был уверена, что если бы прожила здесь всю жизнь, то все равно не перестала бы восхищаться.

Старый камень моста был шершавым под моими руками, лепестки цветов были поцелованы утренней росой. Проводя кончиками пальцев по многолетней поверхности, я думала о том, сколько людей на протяжении веков стояли здесь так же, как я сейчас. Опирались ли они на парапет и смотрели вниз на озеро, размышляя о мире и своем месте в нем. Возможно, они стояли на этих самых изношенных плитах под моими ногами и думали о тех, кто владел их сердцем.

Так я простояла до тех пор, пока солнце не поднялось высоко в небо, туман не рассеялся, а день не потеплел. Я увидела, что дом просыпался, персонал начал готовится к вечернему балу, а гости завтракали на террасе.

Решив вернуться, я перешла по мосту на другую сторону. Подняв глаза, я замерла на месте.

— Здравствуйте, мисс Паризи.

Кинг Синклер сидел на скамейке у подножия моста.

— Мистер Синклер, — сказала я. — Как поживаете?

— Пожалуйста, присоединяйся ко мне, — сказал он.

Приготовившись к его порицанию, я села на деревянную скамью. С этого ракурса мост выглядел еще более волшебным.

— Тебе нравится мост? — спросил он. Когда я встретилась с ним взглядом, то увидела, что он очень бледен и за короткое время сильно похудел.

— Это невероятно, — сказала я. — Не могу оторвать от него глаз все то время, что нахожусь здесь. Этой ночью я плохо спала, поэтому решила прийти и посмотреть на него с первыми лучами солнца. Я окинула взглядом дом. — Ваша усадьба — это действительно нечто особенное.

— Спасибо. — Мы замолчали. Я напряглась, ожидая очередного «разговора» о том, что не подходила Гарри. Но вместо этого он сказал. — Мой сын влюблен в тебя. — Я перестала дышать и была уверена, что моё сердце перестало биться, и я могла бы быть уверена, что спала, когда эти слова прозвучали из уст Кинга Синклера. Я плотнее обмотала вокруг себя свитер, чтобы почувствовать какую-то защиту.

Кинг улыбнулся, указав на мост.

— Элейн тоже любила этот мост, пожалуй, больше всех других мест усадьбы. — Слезы наполнили мои глаза от внезапной перемены в голосе Кинга, когда он заговорил о своей жене. Он смягчился, и по его голосу можно было понять, как сильно он ее любил. — Если я не мог найти ее в доме, то знал, что она где-то здесь.

— Мне жаль, что вы ее потеряли, — сказала я, желая взять его за руку и утешить. Как бы плохо он ни вел себя по отношению к нам с Гарри, не нужно было быть гением, чтобы понять, что его терзала боль. Может быть, недавно у него и случился сердечный приступ, но этот орган был разрушен уже давно.

— Она была лучшей частью меня — конечно, пока у нас не появился Гарри, но даже тогда она была тем светом, о котором я даже не мечтал. Я всегда был склонен видеть темную сторону жизни, а она освещала мир так, что он уже не казался таким мрачным.