Туарег. Серебряный мираж
Шрифт:
Они паркуются у отеля, в который Иштар и сама планировала приехать сотни раз, но все никак не решалась, времени не было, откладывала. Парадор дель Канарес расположился у самого подножья вулкана, раскинувшись своими стилизованными постройками посреди удивительной красоты лунного пейзажа, он был словно последним оплотом цивилизации на фоне первозданной природы. Иштар вдохнула что есть мочи свежего воздуха, закрыла в блаженстве глаза, наслаждаясь звенящей тишиной. А когда снова распахнула веки, увидела перед собой фантастическое звездное небо… Здесь оно било под дых своей неприкрытой красотой и яркостью… Словно млечный путь разлился на ее ладони яркими звездами…
– Сказка…– прошептали ее губы…
А Луэй стремительно утянул ее внутрь, не дав налюбоваться…
Только уютное потрескивание поленьев в каменном камине, накрытый изысканный стол и то самое фантастическое небо над головой…
Они говорили обо всем на свете, снова много смеялись, вспоминали детство и юность и сами поражались, как же много между ними общего… Или так всегда бывает, когда ты ребенок правителя, вынужденный постоянно балансировать на стыке разных культур, в равной степени желая урвать радость быстротечности жизни и строго блюдя возложенные происхождением на тебя правила… Луэй завораживал своей грамотностью, опытом и изысканными манерами. А еще он смотрел так, как должен смотреть мужчина… Словно она была его Вселенной, словно ничего не существовало вокруг.
Вечер был столь идеальным, что она даже совсем и не удивилась, когда услышала приближающуюся мелодию саксофона…
Он протянул ей руку и пригласил танцевать… Протяжно– страстными нотами полилась мелодия Стинга «Фраджайл». Вино нежно ласкало небо и язык вязко– терпким насыщенным купажом и деликатно кружило голову, свежий воздух вокруг пьянил еще сильнее, но это ощущение опьянения было легким и воздушным… А тепло и аромат тела ее спутника обволакивал, требуя того, чтобы эти сладкие моменты не заканчивались, а получили более близкое, интимное продолжение…
Она сама на этот раз потянулась к его губам и нежно поцеловала. Он ответил на поцелуй. Глубоко вздохнул. Коснулся лбом ее лба… Заглянул черными омутами своих глаз в ее. Близкий. Понятный. Волнующий. Заставляющий бабочек в животе порхать…
– Иштар бинт (араб. дочь– официальная форма обращения к высокородным женщинам на арабском востоке) Нуреддин Макдиси, здесь и сейчас, под этими звездами у подножья грозного спящего вулкана я хочу спросить тебя, будешь ли ты моей женой?
– Луэй, я…– зарапортовалась Иштар. Такого стремительного поворота она не ожидала. Или ожидала?– Все так быстро, так стремительно… Мы общаемся меньше месяца… Я… не знаю…
– Зато я знаю, Таша…– напирал он горячо, прижимая ее к себе и жарко нашептывая в ухо, – смысл тянуть? Тебе почти двадцать четыре, мне двадцать девять. Я без ума от тебя! Мы чертовски друг другу подходим! Наш брак будет ярким и веселым! Наши семьи будут счастливы! А я ни в чем никогда не буду тебя стеснять– наука, работа– все это я с удовольствием разделю с тобой! Мне не нужна безропотная кукушка, замотанная в паранджу! Мне нужна такая королева, как ты! Смелая, свободная, в меру безбашенная, красивая… До невозможности красивая… Прошу тебя…– встал перед ней на колени,– клянусь, я буду лучшим мужем на земле… Ты никогда не пожалеешь о своем выборе…
Он засовывает руку в карман и вытаскивает оттуда коробочку. Мгновение– и по фаланге ее безымянного пальца скользит прохладная гладь платины с огромным бриллиантом по центру.
– Я люблю тебя, принцесса! И хочу, чтобы ты была моей!
Иштар улыбается в ответ.
– Так это твое «да», Мона Лиза[1]?
– Да…
__________________
[1] Знаменитая девушка с портрета Леонардо да Винчи, прославившаяся своей загадочной улыбкой
Глава 17
– Таша, ты уверена?– посмотрела на подругу Кейт, в блаженной неге откинувшись на бортик потрясающей красоты купели, до верхов наполненной молоком и усыпанной лепестками роз. Традиция собирать невесту к пышному торжеству
в помпезных условиях старинных марокканских хаммам, одних из самых изысканных бань Ближнего Востока, восходила к древним временам. Она была настолько красивой и любимой невестами как часть изысканного свадебного ритуала, что от нее не отказывались не только местные жители, но и с охотой перенимали другие народы. Воздух украшенного разноцветными стеклянными витражами куполообразного сооружения был наполнен эфирными парами сандала, уда и иланг– иланга, расслаблял и настраивал на романтическую атмосферу… Девушки наслаждались последними минутками уединенной беседы. С минуты на минуту должна была прийти наггафа– специальная умелица, знающая толк в очищении тела и духа невесты перед вступлением в новую жизнь, а с ней и куча девушек и женщин– гостей с обеих сторон, приглашенных на бебериску– еще один традиционный ритуал накануне начала официального свадебного торжества… Впереди было шесть дней праздника– небывалый размах для Европы, но такой обыденный для арабского мира, а для Марокко, где свадьба являлась едва ли не главной, пестуемой каждой семьей церемонией в жизни женщины и мужчины, вполне обыденный ритуал…Шесть дней, семь платьев– так тоже велели традиции даже для марокканцев средней руки, что уж говорить про свадьбу наследного принца… Грузовики машин с цветами для украшения трех помпезных залов торжества, ломящихся от изобилия изысканной еды на любой вкус: пастила– круглый пирог из слоеного теста с начинкой из мяса цыпленка, ягненок с шафраном и тмином, тажин – мясное рагу с миндальными орехами и черносливом, традиционный кус– кус, голуби, запеченные с апельсиновыми цветами, восточные сладости… Кулинарным изыскам соответствовала и культурная программа. Факиры с огненными шоу, заклинатели змей, лучшие музыканты и танцовщицы со всего региона… Красота этой свадьбы, пусть и организованной столь поспешно, была призвана восхитить всю страну, а то и регион…
– А что ждать, Кейт?– раздраженно ответила Иштар подруге. – Мы испытываем друг к другу дикое притяжение, подходим друг другу… Ты же понимаешь, я не могу позволить себе годами встречаться с мужчиной, чтобы потом безапелляционно сказать– нет, он мне не подходит, как это частенько делают у вас на Западе… Да и знаешь, сомнительная это такая свобода выбора для девушки… Он ведь все эти месяцы или годы пользует ее, спит с ней, забирает ее лучшее время… Можно сколько угодно себе доказывать, что это совместный выбор, но вот бьюсь об заклад, абсолютное большинство вот таких ваших пар– следствие нежелания мужчины вести девушку под венец. Вот тебе и проза жизни… – ответила, разводя руками Иштар.
Кейтлин неодобрительно покачала головой.
– Если ты уверена в себе и в своем выборе, почему так и не сняла Его браслет с ноги?– выпалила, не сбавляя решительно– конфронтационного, но в дружеской манере, настроя.
Иштар дернулась, как от удара током. В очередной раз зашипела, стоило только зайти разговору о Нем…
– Не упоминай больше его никогда… Я же просила…– приглушенным голосом яростно набросилась на подругу в ответ.
Та лишь фыркнула.
– Мне– то что… Я давно уже забыла… А вот ты, судя по всему, нет, если так и не сняла этот серебряный браслет с ноги, словно ты его рабыня…
– Не придумывай,– снова резко осекла ее Иштар,– я ношу его не как память о нем… Как напоминание о своем безумстве… Это знак того, что мне больше никогда не следует переходить черту дозволенного… Мой личный красный свет на светофоре разума…
Кейтлин лишь вздохнула…
– Странные вы, конечно… И как же так жить? А если, пардоньте, вы не подойдете друг другу в постели?
В зал из парилки зашла укутанная в полотенце красивая юная девушка– Элисса– кузина Иштар, дочь брата ее отца Фахда и его жены, сирийки Амаль. Ей только исполнилось шестнадцать лет, ее яркая, восточная красота едва начала распускаться алым бутоном, уже сейчас громко заявляя о том, что наступит день, когда шипы ее розы поразят не одного мужчину в самое сердце. По ее выражению лица было понятно, последние слова европейки она прекрасно слышала…