Туда, где живет счастье

– А зачем ты женился, если не любишь? – допытывалась Магда.

– Откуда я знаю? – Андрей пожал плечами. – Затем, зачем все женятся. Чтобы к берегу прибиться. Семьи захотелось. – Куров улыбнулся и бросил на Магду хитрый взгляд. – Ты ведь тоже замужем. Знаешь, зачем вышла?

– Женщина – это другое существо, – Магда немедленно бросилась на защиту женских прав. – Женщине без мужчины никак нельзя. Без такого мужчины, который всю жизнь будет рядом, плечо подставит, слезы вытрет, а не только в постель потащит. Женщине обязательно нужен постоянный мужчина. Это вы, мужики, можете скакать, сколько хотите...

– А я вот не хочу скакать, – задумчиво проговорил Андрей, больше для себя, чем для Магды. – Я неправильный мужчина.

– Да нет, правильный, – грустно вздохнула Магда. – Ты просто любишь свою Галю, но не хочешь, чтобы я знала. Думаешь, я не догадаюсь, да? Ну скажи, любишь ведь?

Андрей промолчал. Что он мог ей ответить? Правду? Так он и сам ее не знает, этой правды. Да и в любовь, когда тебе перевалило за тридцать, уже верится не больше, чем в Деда Мороза. Красивая сказка, но вредная. Иначе доживешь до седых волос, а все будешь надеяться, что однажды под новогодней елкой окажется сверток с билетами на кругосветный круиз, или банковская карта с неограниченным кредитом, или хрустальные башмачки...

Так что нет, Галину он не любил, нет.

– Не люблю я ее, Магда, не люблю – и все! Просто проезжал однажды через эту деревню и мотор заглох. Хорошо хоть в деревне, а не в чистом поле. Вылез из машины и пошел все окна рассматривать. Ночь, холод собачий, все ставни закрыты, на стук никто не открывает. Самое дурное, что я за рулем, значит, трезвый, как стекло. А все считали, что я пьяный. Думал, что там и подохну, как собака бездомная. А Галя была единственная, кто мне открыл. Приютила, да еще ужином накормила и за постой ничего не взяла. Жаль мне ее было, честное слово! Убогая серая мышка. Так и проживет всю жизнь без надежды, и будут на нее пальцами показывать, называть «старой девой» и бросать сочувственные взгляды. А она же не заслужила этого, потому что человек хороший. Избушка у нее была убогая – набок клонится, будто поспать собралась. Дунь, плюнь – и нет избушки. В общем, пожалел я ее, Магда. Просто пожалел по-человечески.

– Избушку?

– Избушку тоже. Но сначала все-таки женщину.

Магда качнула головой и закусила губу. Неужели плачет? Андрей внимательнее всмотрелся в ее лицо. А ведь и правда плачет. Поблескивает в свете фар мокрая дорожка на щеке, и губы припухли.

– О, как все серьезно, – улыбнулся Андрей.

– Что серьезно?

– Не думал, что ты меня помнишь, – признался Андрей. – Думал, с глаз долой – из сердца вон.

– Ну как ты можешь так говорить? Конечно, я тебя помню. Разве можно забывать друзей?

– Магда...

Андрей не выдержал. Перехватил руль одной рукой, притянул к себе Магду и нежно поцеловал в висок. Жаль, что он за рулем. Пока за рулем. А впереди мостик и съезд в лес. Андрей нехотя снял руку с женского плеча, но Магда осталась сидеть, положив голову ему на плечо.

– Девочка моя, – прошептал Андрей, – но ты ведь замужем.

– Плевать, – так же тихо ответила Магда. – Все равно я не буду с ним жить.

Андрей торжествующе улыбнулся.

Но чувства чувствами, а ночь ждать не будет. Андрей съехал в лесок, и скоро лесная дорога вывела его на небольшую поляну на берегу реки. Странно, но здесь было почти все готово для ночевки. Под деревьями, в стороне от дороги, обнаружился навес, где вполне удобно спрятать от посторонних глаз машину. В центре поляны находилось аккуратное кострище, обложенное белыми камнями, вокруг стояли вкопанные пеньки, а к роднику вели укрепленные ступеньки. То ли рыбаки устроили здесь стойбище, то ли туристы-байдарочники облюбовали место для постоянной стоянки... Как бы там ни было, ночь обещала быть вполне комфортной.

Андрей быстро развел костер, загнал машину под навес и занялся обустройством палатки. Жаль, палатка была старой, тяжелой, брезентовой, чуть ли не военных времен, и страшно неудобной. К тому же никак не желала ставиться: то колышков оказалось меньше, чем петель, то растяжка порвалась... А под конец молния на выходе из палатки разошлась и бегунок застрял ровно посередине: то ли ползком в палатку пробирайся, то ли перешагивай, как журавль. Конечно, палатку как ни приводи в порядок, в номер пятизвездочного отеля она не превратится, но сегодня Андрею хотелось создать хотя бы подобие уюта. Наконец упрямая молния сдалась. Андрей выбрался наружу, еще раз проверил все крепления палатки и только тогда отважился посмотреть на Магду.

Она снова была другой. На дороге голосовала энергичная молодая женщина без особых предрассудков. В машине с ним разговаривала девочка, которая помнит старые обиды и умеет мечтать. А сейчас перед костром, завернувшись в пушистую серую кофту, сидела женщина-кошка, теплая, красивая и недоступная. И почему Магда не обычная женщина, вроде Галки? Тогда все было бы проще. Андрей вздохнул.

Магда обернулась.

– Что случилось?

– Подбрось веток в костер. А то потухнет.

Магда пожала плечами, но просьбу выполнила. Огонь вспыхнул с новой силой. Пока Андрей возился с палаткой, Магда тоже не теряла времени. Над костром висел котелок, в нем шумела вода: вот-вот закипит. А возле костра, на импровизированном столе, лежали пестрые пакеты с едой. Андрей улыбнулся. Надо же, Магда и об этом позаботилась! Что ж, он тоже не ударит в грязь лицом. И у него есть кое-что... для более комфортного существования. Андрей вернулся к машине и вытащил из своего дорожного мешка увесистый сверток в непромокаемом чехле.

– Смотри, что у меня есть, – похвастался Андрей, подходя к костру.

– Что это? – Магда сощурилась, пытаясь прочесть надпись на чехле, но ничего не получалось. Мало того что свет был не слишком ярким, так еще и надпись была на китайском. Или японском. Куров не разбирался в иероглифах.

– Надувной матрас. По телевизору сказали: всего сорок девять долларов, и вы в раю. Покупайте прямо сейчас.

Магда рассмеялась.

– Ладно, я его в палатку отнесу, – Андрей многозначительно посмотрел на Магду. – А то спать пора.

– Ага, – кивнула Магда. – Перекусим и на боковую.

Нехитрый ужин занял всего четверть часа. Китайская лапша в одноразовых пакетиках, чай в одноразовых пакетиках... Хорошо хоть убирать после такого ужина нечего: бросил одноразовую посуду в огонь – и дело с концом.

– Ну все, – сказал Андрей, глядя, как корчится в огне комочек пластика, – можно ложиться.

– Да. Неси ребенка.

Куров не поверил своим ушам. Что значит «неси ребенка»? За кого она его считает? Или она настолько лишена предрассудков, что присутствие ребенка ее не смущает? Андрей внимательно посмотрел на Магду.

– Спишь на ходу? – улыбнулась женщина. – Принеси Ваню из машины.

– Знаешь... – запнулся Андрей, – по-моему, Ване и в машине неплохо. Спит как убитый. Пусть спит. А мы с тобой в палатке на матрасе устроимся.

– Еще чего! – возмутилась Магда. – Неси ребенка, кому говорю! Он там скрючен в три погибели!

– И что? Кости молодые, расправятся!

– Перестань ерунду говорить. Он замерзнет. И потом, мы все отлично поместимся. Это же не палатка, а настоящая казарма.

Ах, казарма! Андрей обиделся. Он, значит, старался, устраивал все как лучше, а теперь казарма? Впрочем, может быть, Магда просто не хочет понимать намеков и ждет, когда он скажет прямо?

– Поместиться мы, конечно, поместимся, – согласился Андрей. – Но третий будет лишним.

Магда пристально посмотрела на Андрея – и резко опустила голову. Длинные волосы упали на лицо. Андрей протянул руку, чтобы отвести в сторону белокурые пряди, увидеть глаза Магды, понять, что происходит. Магда резко дернула головой, и пальцы Андрея поймали лишь пустоту.

– Мы с тобой не должны спать... вместе, – тихо выговорила Магда, пряча взгляд.

– Почему?

– Ну... не должны.

– Ничего не понимаю! Как это не должны? Почему не должны? Кому мы с тобой не должны? Ты мне только что пела о большой и вечной любви. Что, любовь прошла?