Тульский – Токарев (Том 2)
Шрифт:
– Ты куда сейчас? – спросил Артур.
Артем пожал плечами:
– Да хочу к Светлане заглянуть, разговор договорить… А ты?
– У дураков мысли сходятся, – буркнул Тульский, испытывая и злость, и ревность, и досаду на самого себя и не желая уступить право «первой разборки» Артему. – За такие косяки воспитывать надо…
– И как же ты предлагаешь… повоспитывать?
– Кверху каком! В прямом смысле – то есть ремнем по жопе! Чтоб, если уж в голове мозгов нет – так чтобы жопой научилась и прочувствовала…
…Через полчаса оба ввалились в квартиру к Светлане – злые, так как по дороге продолжали накручивать друг друга. Света встретила их молча – все в том же коротеньком халатике, но почему-то в туфлях
– Так, – сказал Тульский, тяжело дыша и выдергивая ремень из брюк. – Вот что, красавица, заголяй-ка свою задницу…
И то ли его Светлана не так поняла, то ли, наоборот, поняла все именно так, но решила изменить ход событий – но она тут же скинула с себя халат, оставшись лишь в чулках и туфельках. Тульский и Токарев остолбенели, а Светлана, быстро подойдя к ним и чуть присев, стала одной рукой расстегивать штаны одному, а второй – другому. Надо сказать, получилось это у нее довольно ловко, словно уже имелся опыт… Ну а дальше – дальше понеслось такое, что остается лишь удивляться, как на ее крики и стоны соседи (видимо, привыкшие ко многому) вновь не вызвали милицию…
Ушли от нее «молочные братья», как и пришли, вместе. Смотреть друг на друга они избегали – неловко как-то было. Выйдя на улицу, помолчали. Потом Тульский выдавил из себя все же улыбку:
– Ой, мама моя мама… Ладно – проехали, дальше жить будем… Забегай ко мне завтра… точнее – уже сегодня… Почирикаем за жизнь… Братишка…
8 апреля 1990 г.
Ленинград, Васильевский остров
…На следующий день после событий в квартире журналистки Барышниковой, ближе к обеду, Токарев-младший, купив большой шоколадный торт и бутылку хорошего сухого вина, направился во все то же 16-е отделение милиции. Настроение у него было почему-то очень хорошим – может быть, потому, что во время ночного «разбора полетов» отец больше ржал, чем ругал его, посоветовав напоследок разрулить весь «конфликт» с Тульским до конца – чтоб не оставалось ни капли осадка. Артем не очень понимал, почему инициативу должен проявлять именно он – но решил все же понтами не меряться и, отоспавшись, направился в магазин…
В кабинет к Тульскому Токарев-младший зашел по-хозяйски, без стука, и поставил торт и бутылку Артуру прямо под нос – на бумаги. Тульский глянул снизу вверх и буркнул:
– Подкуп? Так меня на торт не купишь, а вот за бутерброд с черным хлебом, маслом и докторской колбасой могу продать пару секретов родины.
– Заметано, – улыбнулся Артем. – Уругвайская разведка как раз мне и поручила узнать псевдонимы всех твоих агентов. Они ей позарез необходимы.
– Это там, в Уругвае, такой прикид резидентам выдают? – чуть ревниво осведомился Артур, оглядывая одежду Токарева, – а прикинут Артем был неплохо – кожаная куртка несамопального пошива, фирменные джинсы, фирменные черные кожаные кроссовки. Наряд Тульского был явно беднее.
– А то! – улыбнулся Артем. – Ну так что – будем вербоваться?
Тульский вздохнул:
– А ничего приличнее Уругвая нет? Я-то думал: может, на что-то большее сгожусь… Тут сегодня с утра два пьяных финна через переводчицу мне рассказывали, как к ним легко можно приехать. Приглашали. Я – к Ткачевскому, спрашиваю: «Теоретически – обращаю ваше внимание – теоретически, я могу поехать на три дня в Финляндию?» Ой, что тут было… Ткачевский орет: «Ты в своем уме?! У тебя же допуск!!!» Нормально, думаю, хотел отъехать на 200 километров от Ленинграда – и уже безумие! Ладно бы родина доверила мне хоть один секрет… Я бы, знаешь какой гордый ходил – и никому бы его не выдал! Хоть закорми меня шоколадом! Я бы знал, что враг пытается меня подкупить! И хер бы им всем! Да… А на самом деле – что я имею – макулатуры десять кило… Да хоть всю ее в американское
консульство неси – и на порог не пустят… Зато весь в допусках и за границу – хрен!Токарев-младший рассмеялся:
– Ну чего ты так распереживался? Далась тебе эта Финляндия – страна рыбоедов…
Артур помахал указательным пальцем:
– Мне в Финляндию незачем… но! Дело принципа.
– Ладно, ладно… – сказал Артем, развязывая веревочку на коробке. – Давай заканчивай бумажки свои… Торт – он шоколадный, растаять может!
– У меня не бумажки! – сварливо отозвался Тульский, начав, впрочем, расчищать стол под трапезу. – Я пытаюсь списать КП-678 по факту пропажи двух женских сапог из коммунальной квартиры! Ваш папаша не принял моего первого постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, где из объяснений соседей совершенно явственно выходило, что сапоги не украли, а взяли в темноте коридора случайно… поносить на время… И я в этом состава преступления не усмотрел. А ваш отец заявил, что ложь должна быть чудовищной, именно тогда ей надзирающий орган поверит по принципу: «Ну, так-то они соврать не могли…»
– И что же ты удумал? – Артем с возрастающей симпатией посмотрел на опера, поскольку очень ценил в людях чувство юмора.
– А я выяснил, что эти сапожки были произведены на Махачкалинской обувной фабрике, и пишу сопроводиловку в ОВД Махачкалы для решения вопроса по существу…
– Сам придумал?
– Куда мне… Это меня Боцман научил. Уверен, что в горах Дагестана материал сгниет начисто!
Артем пальцем выдавил пробку в бутылке, разлил вино по чайным чашкам:
– Ну, со свиданьицем, как говорится. Жаль, что у нас с тобой раньше сойтись поближе как-то не получалось…
– Да уж куда ближе-то… – заржал Тульский, чокаясь с Артемом. – Считай, почти родственники…
Впрочем, дальше углублять тему возникших «родственных связей», они, по обоюдному умолчанию, не стали. Торт под сухое вино пошел на ура. Вино, правда, почти все выпил зашедший в кабинет легкий на помине Боцман – он быстро сориентировался. Буркнув что-то нечленораздельное, отказался от торта и в три глотка добил бутылку из горла – а там, между прочим, оставалось еще больше половины. Потом Боцман утер губы, поводил носом и, опять что-то буркнув, ушел, так и не обозначив цель своего визита…
Между тем Тульский перебрался на диван переваривать торт, а Артем по-свойски начал рыться в его бумагах. Переворачивая листы, он неодобрительно качал головой, обнаружив чудовищный бардак в делопроизводстве. Токарев-младший был аккуратистом, ему отец с «младых ногтей» сумел привить «высокую штабную культуру». Артем умел оформлять бумаги, пожалуй, лучше любого опера – он это дело не только знал, но и любил, ностальгируя по несостоявшейся милицейской карьере.
– А чего ж не подшито-то ничего?
– Где? – отозвался Тульский, устраиваясь на диване поудобнее.
– В рабочих делах агентов.
– А-а… Некогда…
Артем бегло просмотрел несколько агентурных записок и поднял брови:
– А кто такой Варфоломеев – установил?
– Да откуда я знаю? Нужно было срочно дать задание по линии сексуалов – я и придумал некоего Варфоломеева – фамилия звучная, я где-то ее слышал…
– Ты, наверное, про ночь Варфоломеевскую слышал.
– О! Точно! Значит, все верно – сексуалы, они и должны на людей по ночам бросаться!
Артем поджал губы и занудливо продолжил докапываться:
– А если приедут из главка и случайно наткнутся на это… гм… сообщение?
– Ой, ты прям как проверяющий… Есть волшебная формула «установить не представилось возможным». Слышал такое заклинание?
– Все равно – перебор, – не согласился Токарев-младший.
– Слушай! – аж подскочил на диване Тульский. – Кто тебе мешает все привести в порядок? Навербуешь самых агентурных агентов… Второй ключ от сейфа за вешалкой на магните прилеплен!