Туман над тропами

Еще пять кругов назад я бы тоже не беспокоился: подрались они, может, между собой, или еще что, нам какое дело? Пока я не знал про Замшелого Пня, Великого Шамана Кайманов. Для распознания Великого известен один надежный признак каждому полу: говорящий с духами возвращается из мира мертвых, а говорящая — сохраняет свои способности после рождения ребенка. Замшелый Пень, значит, в мире мертвых побывал. От таких остальные предпочитают держаться подальше и на поединки не вызывают. Ну, действительно, кто захочет связываться с шаманом, который даже из мертвых может вернуться и отомстить? Сами Великие тоже обычно поединков не провоцируют. А Замшелый Пень и вовсе ушел на остров посреди озера и много кругов сидит там безвылазно. Я не сразу понял, что именно к нему сходятся следы всех набегов ближней группы племен, будь то стычки между Озерными и Лесными Кайманами, вылазки к Муравьедам, или набеги на наш поселок. За всеми событиями прослеживается его воля. И вот третью луну подряд — тишина. Чего нам следует опасаться?

В ночи раздалось осторожное царапанье по стене хижины. Крепкий Зуб не стал шуметь и будить Пуму. Благодарю тебя, старый друг. Осторожно выбираюсь из гамака и выхожу наружу. Вождь ждет в десяти шагах вниз по склону, сидя на стволе поваленного дерева.

— Есть новости, Зуб?

— Разведчики вернулись. У Кайманов появился новый шаман. Зовут Большим Бревном. Наши говорят, на голову выше тебя и раза в два толще.

— Где они такого взяли? Кайманы же все мелкие.

— Где взяли, не знаю, а наши говорят, он под себя уже больше половины их поселков подгреб. Пять побед в поединках за последние две луны. Пять шаманов отправились к предкам… Остальные признали старшинство Большего. А сам он слушает только Великого.

— Откуда такие подробности?

— Наши у воды девчонку кайманскую поймали. Она перепугалась, даром что речная… ящерица, и все рассказала.

— Отпустили?

— Отпустили. Поиграли немножко, но говорят, ласково. Так что обижаться ей не на что, может даже дитя от настоящего Волка понесет.

— Ладно. Так теперь Кайманы знают, что нас интересовало.

— Конечно.

— Стоило забрать ее с собой, выдали бы за кого-нибудь из наших…

— А то ты не знаешь, как молодежь к Кайманам относится. Конец почесать да развеяться после похода к чужим поселкам — это одно, а брать кайманскую девушку женой — совсем другое. — Вождь потеребил ухо. — Ладно, что сделано, то сделано. Что думаешь про это чудище болотное?

— Думаю, Великий готовит подручного на меня выпустить. Скоро стоит ждать его к нам, с вызовом на поединок.

— Ты с ним справишься?

Волчок внутри меня вздохнул и тоненько завыл. Я тоже вздохнул:

— Сомневаюсь. Ты помнишь, сколько мне кругов? Больше твоего… Похоже, пора к предкам собираться. Успел вот жениться да дитя оставить. Жаль, если не увижу. И еще радуюсь, что на острове осталась говорящая с духами. Если я проиграю, собирай племя и плывите на остров. Проситесь под покровительство Туманной.

— А может, тогда прямо сейчас собраться да и уйти? — предложил вдруг вождь и пояснил: — Не нравится мне, как ты к предкам собрался.

— Сейчас тебя не послушают. Наши волчата считают себя самыми сильными во всей округе, и повода уйти не видят и не поймут. И еще, если мы уйдем сейчас, на острове меня все равно будет ждать поединок. Ученицу мне не простят.

— Зато против Мягкой Лапки у тебя шансов больше.

— Я не хочу ее смерти. Так что постараемся удержать эту землю. А если уж не выйдет, плывите и укрывайтесь на острове. Сезон дождей закончился, океан спокоен, доберетесь даже на малых каноэ.

— Почему ты решил, что на острове мы сможем укрыться? У Кайманов тоже каноэ есть. Догонят, это просто, а потом их говорящую победить в поединке и все.

— Нет, в океан они не сунутся. Нельзя им, запрещено. — И, отвечая на немой вопрос друга, я рассказал, как помнил, историю рода Кайманов, которую услышал от одного из озерных охотников на большом празднике в племени Муравьедов еще несколько кругов назад, когда все были живы.

Когда-то давно предки жили в мангровых рощах у берега моря. Жили хорошо, и не было у них там опасных врагов. Сухопутные хищники боялись воды, речные хищники не любили соли, а акулы не могли заплыть в переплетения корней. Спали на ветвях деревьев, еду ловили в воде. И было еды вдоволь, и рыбы, и гадов морских, и не знали они голода. Жили они так круг за кругом и не интересовало их ничего за пределами родных зарослей. Мир замер, Старейший Время уснул и забыл о своих подопечных. И тогда дети его Луна и Солнце взбунтовались и решили уничтожить людей. Пришел огонь с неба и встала стеной вода океанская. Ничего не осталось от прибрежных рощ, и предки Кайманов утонули в огромной волне. И только одну девушку, именем Позабытая, волна унесла далеко в глубину суши и бросила на ветви гигантского дерева. Много дней Позабытая висела на нем, без памяти, голодная и измученная, пока не ушла вода обратно в океан. А потом свалилась с дерева от усталости да угодила прямо в болото у берега реки. Там ее и нашел Серый Кайман. Был он двадцать шагов в длину, а пасть больше человеческого роста. Но не стал он есть Позабытую, а покрыл ее как самку. И снесла Позабытая в срок четыре яйца, и вылупились из них люди. Вот с тех людей, детей Позабытой и Серого Каймана, и пошло племя Кайманов. И запретил покровитель племени детям своим спускаться к океану, чтобы не дразнить Луну и Солнце. Запрет в силе до тех пор, пока Время томится в неволе.

— История хороша, — голос Пумы, раздавшийся от входа в хижину, оказался неожиданностью нам обоим. Я обернулся: она сидела на лестнице, ведущей ко входу, оказавшись там совершенно беззвучно. Много ли успела услышать? Спустилась и приблизилась к нам. — И как думаешь, Вой, много ли в ней правды?

— Про жизнь в манграх похоже на правду. На нашем берегу таких зарослей нет, а вот дальше на восход есть большой залив, там встречаются. Еды в воде действительно много, но только что это за жизнь: на ветвях? Для обезьяны еще подойдет, а для настоящего охотника — оскорбление. Правда, они ведь не настоящие охотники, Кайманы. А вот то, что Старейший Время уснул будто бы от беспечности Кайманов, правдой быть не может.

— Почему? — не понимает Зуб. Жена молча кивнула, догадалась. Умница она у меня.

— Потому, что Старейший Время один над всеми племенами. И получается, либо предки Кайманов — предки всех племен, либо эта история лжет. Но мы же знаем, что в наших предках Рыжий Волк и жил он на полуночных равнинах, а не в мангровых зарослях. Вот так, все просто и никакой тайны.

— Разумеется, уж мы-то знаем… — Пума вздохнула и ушла в хижину. Не похоже, что я угадал ее мысли, но переспрашивать не стал.

Марги.

6 день 11 луны 10904 круга от н.м.

Танцующая, наевшись, почмокала губами, закрыла глаза и уснула. Одна луна от роду, еще почти все время спит. И спокойнее спит, когда слышит сердце мамы, потому я уложила девочку в широкую плетеную переноску-ленту и повесила наискось через плечо, собираясь дойти до залива искупаться. Больше половины луны после родов я не могла купаться в соленой воде и сейчас с удовольствием наверстывала упущенное. Однако поплавать не удалось. Шум и громкие крики привлекли мое внимание к центру поселка, и я свернула туда.

В круге наших охотников стояло четверо с узорами племени Кайманов на телах, причем один возвышался над остальными, даже над немаленького роста волками, как башня — огромный, массивный и тон кожи его отличался от прочих: не красновато-коричневый, а скорее светло-кофейный. В роду его явно был кто-то из викингов, хотя здесь и слова-то такого не знают. Стало тревожно. Откуда он взялся? "Викинг" поднял копье в полтора своих роста с привязанным к наконечнику черепом каймана и, стукнув тупым концом в землю у своих ног, рявкнул:

— Я, Большое Бревно, говорящий с покровителем нашим, Серым Кайманом из Старших, вызываю на суд воли и силы шамана вашего племени и его покровителя!

Опа! А ведь готового противоядия у меня нет. Надо как-то задержать, отменить, перенести это безобразие! Рванулась было вперед… но Вой уже входит к ним в центр:

— Я, Волчий Вой, говорящий с Рыжим Волком из Старших, принимаю вызов.

Толпа зашевелилась, раздвигая круг. Кто-то побежал за ковриками и чашами для поединка… Вот ведь не везет-то!.. Нечего стоять и дергаться тут без толку, может, удастся подсунуть противоядие Вою позднее, если он еще будет жив. Этот кайманский бугай раза в два тяжелее, значит яд на него будет действовать медленно. Не успеть, красной лиане упариваться самое малое часа три, остальным травам меньше. Я метнулась к хижине, за спиной заворочалась Танцующая, разбуженная моим беспокойством и резкими движениями. Ничего, маленькая, потерпи. Тут понимаешь, папу убивают…