Туман
Шрифт:
Бьякуя снисходительно на него покосился.
– А ты думал, я сразу родился капитаном?
Ренджи растерянно заморгал. И в самом деле. Кучики ведь нормальный капитан, не то, что некоторые пришельцы, вроде Хаями. Он должен был когда-то служить в отряде, как самый обычный офицер. И в лейтенантах наверняка успел побегать. Абарай вдруг понял, что знал Кучики только капитаном, и никогда даже не задумывался, кем он был до этого.
Интересно, где он служил, в каком отряде? В шестом? Или же его нарочно услали в другой, как теперь Рукию, чтобы он не оказался на положении любимчика, родственника капитана? Они ведь гордые, эти Кучики, они все хотят по-честному. А вот лейтенантом он наверняка в шестом и служил, у своего деда, как и его
Ошеломленный неожиданным открытием, Ренджи так и встал столбом, изумленно таращась на капитана. Тот только укоризненно покачал головой в ответ на это. И в самом деле, разве так сложно было до этого додуматься раньше? Абарай насупился, недовольный собой. Еще в друзья лезет, а сам даже не понимает, к кому.
Бьякуя тем временем неслышно приблизился к спящему постовому. Физиономия, кажется, незнакомая. Похоже, он не из шестого, а значит, и наказать его толком не получится, разве что сообщить его капитану… Абарай догнал Кучики и вдруг заговорщически подмигнул, с ехидной ухмылкой указывая подбородком на офицера. Бьякуя понял его сигнализацию, вот только несколько покоробила подобная фамильярность. Что ж теперь, если Абарай внезапно выяснил, что Кучики прежде был лейтенантом, так он от этого перестал быть капитаном? А потом вдруг, неожиданно для самого себя, подумал: какого черта? Бьякуя заметил, что в последнее время лейтенант дуется на него непонятно за что, и это немного нервировало. Он предпочитал видеть Ренджи собранным и деловитым, это означало порядок в отряде и гарантированное отсутствие каких бы то ни было неприятных сюрпризов. И если мальчишеская выходка сможет поднять ему настроение…
Бьякуя громко прочистил горло. Постовой встрепенулся, вскинул голову, и когда увидел, кто стоит перед ним…
– Спим на посту? – Равнодушно осведомился Бьякуя, глядя мимо синигами.
Тот буквально сложился, как разрушенный карточный домик, растекся лужицей у ног офицеров, отчаянно взвыл оттуда, снизу:
– Простите, Кучики-тайчо!
Бьякуя не стал его добивать: он и так этот шок надолго запомнит. А с воспитанием пусть возится его командование. Так что он молча прошел мимо, только оглянулся еще разок на лейтенанта. Лейтенант был доволен.
***
Утром Куроцучи с недовольным видом презентовал новое изобретение. Это была коротенькая цепочка с подвеской, напоминающей шершавый серый камушек.
– Это что-то вроде маячка, – объяснил он. – Если кто-то опять потеряется в тумане, мы сможем определить, жив ли он, и найти его.
Капитаны заметно оживились. После того, как мысленно хоронили двоих коллег, полезность подобного приспособления не вызывала сомнений.
– Это вот база, – Маюри потряс в воздухе массивным прибором. – Здесь будут данные обо всех браслетах, здесь же и сканер. Идти на поиски, если что, придется с этой штукой. Давайте сюда по одному. Надев браслеты, больше их не снимайте. Каждый маячок настроится на конкретную реяцу, и в базе я назначу для каждого браслета свой цвет сигнала. Пока браслет на вас, пока ваша реяцу существует и не изменилась, сканер будет показывать ваше местонахождение. Как только сигнал пропал, это значит, что его носитель либо мертв, либо больше не является самим собой. И не спрашивай меня, – тут Куроцучи злобно поглядел на Сайто, – почему я не встроил сюда ограничители!
– Знаю, знаю, – поспешно замахал руками тот. – Оборудование.
Далее последовал длинный и нудный процесс. Куроцучи самолично нацеплял на запястье каждого из капитанов цепочку, подгоняя по руке и фиксируя специальной заклепкой, чтоб уж точно не сняли. Потом браслет приходилось держать над прибором, дожидаясь, пока он считает данные. После этого Маюри еще долго тыкал в кнопки, назначая цвет сигнала и подписывая имена. Закончив с капитанами, Куроцучи сварливо распорядился, чтобы к нему прислали лейтенантов. И
в этот момент все, включая главнокомандующего, безропотно ему подчинились.***
Рукия отсчитала третий дом от начала улицы, от дальнего угла сделала несколько шагов по направлению к границе тумана. Нашла жирную красную черту, нарисованную краской прямо на камнях мостовой. Все так и есть. Она даже присела, чтобы разглядеть ее повнимательнее. Никаких сомнений. Еще вчера она своими руками рисовала эту линию с внешнего края дымки. Теперь красная полоса была внутри тумана. Он сдвигается. Понемногу, но ощутимо. Ренджи должен был нарисовать такую же черту с другой стороны круга. Рукия не сомневалась, что он сообщит то же самое.
***
Этой ночью не спал весь Готэй, хотя, как потом выяснилось, зря. С самого вечера в тумане начался какой-то шум, грохот, рык, от реяцу, казалось, дрожали стены. Немедленно слетелись к границе все старшие офицеры, они напряженно вглядывались во мрак. Туман ходил ходуном. Порой земля содрогалась от жутких по силе ударов. Но видно ничего не было, и оставалось только догадываться, что там происходит.
Ренджи подобрался поближе к капитану.
– Кучики-тайчо! Как думаете, что это там творится?
– Сражение, надо полагать, – равнодушно отозвался тот.
Абарай покосился на него недоверчиво. Издевается?
– Да это я и сам вижу, – ядовито проворчал он. – Только чего же до сих пор они между собой не дрались?
– Должно быть это потому, что дерутся они не между собой, а с пустыми, – капитан не обратил на его язвительность ни малейшего внимания. – Пустые, случайно попавшие сюда через гарганту, обнаружили здесь добычу, а та не желает сдаваться без боя.
Да уж, как ни ехидничай с капитаном, все равно сам дураком останешься. Ренджи бросил это занятие, стал серьезен.
– А если им этих мутантов мало покажется?
– Для этого мы здесь и караулим.
Впрочем, прождали они напрасно. Всю ночь синигами таращились в темноту, ожидая, что в любой момент оттуда полезут твари, но этого так и не случилось. На рассвете шум прекратился сам собой.
***
Утром Бьякуя отправил лейтенанта спать, сам же остался на посту. Ему пришло в голову провести небольшой эксперимент. Собственно, даже два сразу. Хотелось обойтись в этом деле без свидетелей, чтобы не выглядеть идиотом.
Когда закончилась пересменка, угомонились постовые, заняв свои места, Бьякуя осторожно приблизился к границе тумана, помешкал мгновение, глубоко вдохнул… и сделал несколько шагов вперед. Серая муть окружила его со всех сторон. Если оглянуться, отсюда еще отчетливо виден свет снаружи. Но Бьякуя не оглядывался. Он смотрел себе под ноги.
Осторожно, понемногу, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, он начал увеличивать высвобождаемую реяцу. Он хотел точно знать, что он может себе позволить. Предположения Куроцучи – всего лишь предположения. Может быть, все его опасения – полная чушь, и нет никакого постепенного превращения, а есть лишь одномоментное, от высвобождения реяцу, а потом все возвращается на свои места. Он нажимал по чуть-чуть. Вот не более офицера тринадцатого ранга, двенадцатого, десятого…
И вдруг что-то екнуло внутри и сжалось, а пальцы задрожали сами собой. Сосущая пустота снова образовалась под ложечкой, но теперь она стремительно разрасталась. Бьякуя немедленно прекратил давление, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Вот как. Значит, Куроцучи все-таки прав. Плохо. Совсем мало. Он больше не способен сражаться в тумане.
Придется доложить об этом. Он не имеет права так рисковать, ведь это создает серьезную опасность для всех, не только для него одного. Может, стоит сказать об этом командиру с глазу на глаз, чтобы остальные капитаны не подумали, что он струсил. Ведь никакой маски не было. Нет никаких свидетелей, способных подтвердить степень его превращения. Все, что есть у Кучики – это его собственные ощущения. Но командиру лучше о них знать.