Туманный берег
Шрифт:
– Да, - зачем-то сказал он и услышал, как в замке поворачивается ключ. Из поликлиники вернулась жена с малышкой.
Значит, хрустальной рюмки с колеблющимся у самых краев коньяком не будет, а песок под веками останется. Досадно. Больно...
Опер подошел к двери, с интересом выглянул в прихожую. Разулыбался, закивал, как какой-нибудь вновь приобретенный друг семьи. С той же улыбкой вытащил из кармана удостоверение. Жена заметно испугалась: она знала о гибели Олеси. С Оленькой под мышкой торопливо вошла в комнату.
– А что случилось?
– уголки её темных губ вздрогнули и опустились
– Милиция что-нибудь выяснила?
Оленька запищала и начала извиваться. Белая косыночка, завязанная в смешной узел на её макушке, сползла на лобик. Жена поставила девочку на ковер.
– Вадим, ты можешь объяснить, что произошло?
– Все в порядке, - он наткнулся взглядом на резинового кролика, которого опер поставил на подлокотник дивана.
– Товарищ пришел узнать о наших прежних отношениях с Олесей Кузнецовой... Так что все нормально, Лиля, можешь не волноваться...
* * *
– Слышь, а чего твой Эммануил сегодня жрать будет?
– вдруг озаботился Красовский, когда они уже подходили к ограде, за которой синели металлические контейнеры мелкооптового продовольственного рынка.
– А в чем смысл вопроса?
– ответно поинтересовался Андрей.
– Уточняю: прак-ти-ческий смысл? Если бедной Птичке не оставили пожрать, ты что же, сейчас накупишь осетрины с горбушей и помчишься за три автобусных остановки кормить сиротку-пингвина?
– Эй, ты, лицо процессуально самостоятельное!
– Серега округлил свои и без того круглые глаза.
– Ты, кажется, выступать начал? Я забочусь о твоем чудовище, а ты...
– О чудовище уже позаботились. У него в тарелке четыре половинки камбалы и вареная картошка... Чтоб я так ел.
– Ох, неужели же ты освоил ещё и варку картошки плюс к изготовлению бутербродов?!
– Катя картошку с рыбой принесла, - коротко ответил Андрей и пнул валяющийся на дороге камушек. Камушек с легким стуком покатился по потрескавшемуся асфальту, Красовский замолчал, видимо, испытывая неловкость из-за того, что коснулся запретной темы. Объяснять, что все уже не так, что все гораздо сложнее или, наоборот, проще - не хотелось.
– ...Или твой вопрос про Эммануила имел под собой другую цель?
– Щурок чуть принужденно усмехнулся.
– В последний момент скинуть меня "с хвоста", мотивировав это тем, что у меня дома животное некормленое?
– Брось ты! С какого ещё "с хвоста"? Благо бы, "Мартини" или коньяк "Наполеон" пить собирались, тогда бы - да, скинули. А на "Балтику", ладно уж, падай. Тем более, что половину все равно ты покупаешь.
– Сколько, кстати, брать будем? Анечка твоя, она как в смысле алкоголя?
– Анечка у меня во всех смыслах отличная девочка, - Красовский отопнул в сторону валяющуюся посреди дороги раздавленную картонную коробку.
– А в смысле алкоголя - скромно, но с достоинством. Тебе, младший советник юстиции, у неё ещё учиться и учиться... Бутылок десять, я думаю, возьмем. "Троечки".
Народу на рынке было уже совсем мало. На многих контейнерах висели замки. У забора бродячая белая собака терзала кусок залежалого мяса. Серега гигантскими шагами ринулся к закрывающемуся
киоску с колбасами и сосисками. За ним тут же устремилась полная старушка в ситцевом платье с открытыми плечами, до этого бесцельно бродившая по ряду. Щурок остановился чуть поодаль, машинально похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Вспомнил, что бросил курить, досадливо сплюнул себе под ноги.– Девушка, взвесьте-ка мне килограмм сарделек, - попросил Красовский, просовывая голову в окошко.
– Мы работу закончили, вообще-то, - недружелюбно отреагировала продавщица.
– Ну, ладно. Вы последний... Каких вам?
Бабулька сзади занервничала, испуганно забубнила себе под нос:
– Как последний? Что значит, "последний"? Неужели трудно ещё одного покупателя обслужить?
– ... Так каких вам? Свиных или говяжьих?
– А чем они отличаются?
– проявил потрясающую неосведомленность Серега.
Продавщица хмыкнула:
– Тем, что одни из свинины, а другие из говядины.
– Это-то как раз понятно... А чем они отличаются по качеству?
Старушка, обеспокоенная перспективой остаться без сосисок, мудро решила принять сторону девушки за прилавком:
– Молодой человек, что вы пристаете? Не знаете, чем отличается свинья от коровы?.. Чем мальчик от девочки отличается, знаете?
Челюсть Красовского артистически отпала, лицо выразило глубочайшее потрясение:
– Д-да.., - пробормотал он.
– Я в курсе про мальчиков и девочек, но никогда и не думал, что корова от свиньи отличается тем же самым!
Продавщица прыснула, автоматически завешивая свиные сардельки (наверное, они все-таки были лучше), бабушка обиделась:
– Хулиганье!
– Напротив!
– радостно заверил её Серега.
– Милиция!
– Ага, - сказала она, скупо поджимая губы и кивая в сторону Щурка. Особенно вон тот вон хмырь...
– Эй, хмырь, - подмигнул Красовский, когда они отошли от контейнера и направились за пивом, - а давай Аньку тоже разыграем, а? Она же не знает, что я с тобой приду, в лицо тебя ни разу не видела... Давай скажем, что ты какой-нибудь крутой писатель или актер?
– Олег Янковский, - предложил Андрей.
– Или Владимир Машков. На твой выбор.
– Нет, ну да - с актером не пролезет, конечно. Как поэт ты производишь ошеломляющее впечатление, но это уже старо... Может тебя за продюсера выдать? Штатовского!.. О! Отлично! Ты - бывший мой одноклассник, уехавший в Штаты и там добившийся небывалого успеха. Анька, она же на всех этих театрально-киношных делах замороченная. Посмеемся... Только ты не проколись, смотри.
– Охота тебе над собственной подружкой издеваться?
– А чего? Просто сидеть и пиво с воблой булькать?.. У нее, кстати, с чувством юмора все нормально: она не обидится.
Щурок пожал плечами и нащупал в кармане брюк сложенный вчетверо полтинник: впереди манил стройными рядами разнообразных бутылок киоск со спиртным.
Холодную "Балтику" сгрузили в специально купленный пакет, сверху бросили сардельки и несколько сухих плоских рыбин с мутной, давно утратившей блеск чешуей.
Андрей взглянул на часы: короткая стрелка приближалась к "восьмерке".