Тунгусский метеорит

– Если будет дождь, то ручьи разольются, а почва раскиснет, и мы вообще отсюда на лесовозе не выберемся, – ни на кого не глядя, сказал Пётр.

– Так чего мы стоим, чего ждём? – спросил Михаил.

Пётр как-то странно глянул на нас, потом кивнул в сторону кабины, мол, поехали.

Так началась вторая гонка – гонка с грозовым фронтом. Пётр отчаянно гнал лесовоз, прицеп болтало из стороны в сторону, да так, что я опасался, как бы он не опрокинул нас на каком-нибудь повороте. А тучи продолжали сгущаться, теперь они закрывали всё небо без разрывов. Цвет туч поменялся с серого на свинцовый. Грозовой фронт приближался, уже были видны над лесом всполохи молний.

– Пётр, может быть, не стоит так гнать лесовоз, до сих пор ни единой капли дождя не упало на землю, – сказал я.

– Это меня беспокоит больше всего. Сухая гроза, плюс сильный ветер – может случиться верховой пожар, а он может двигаться со скоростью до семидесяти километров в час, – ответил Пётр, продолжая крутить баранку и жать на газ.

Я глянул на спидометр. Пятьдесят километров, а мне казалось, что лесовоз временами уже не едет, а летит или резво скачет, перепрыгивая с кочки на кочку.

Ладно, Петру виднее. Я стиснул зубы, втянул голову в плечи и, как Михаил, крепче ухватился за ручки кабины. Через какое-то время я впал в прострацию, сидел, раскачиваясь в такт раскачиваний кабины, и тупо разглядывал пробегающие мимо деревья.

– Николай, эй, Николай! Да очнись ты! – Михаил тряс меня за плечо.

Я встряхнул головой. Я, что спал с открытыми глазами? Я огляделся. Темнеет, уже вечер. Ветер стих, дождь так и не пошел. Лесовоз стоял возле изгороди из жердей. Изгородь огораживала кусок леса у подножия сопки. Внутри изгороди стояла рубленая изба, несколько хозяйственных построек. Из одного из сараев вышла женщина с ведром. Женщина средних лет, одета в синий халат, на голове тёмная косынка, на ногах резиновые сапоги. Женщина поставила ведро на землю и с интересом смотрела в нашу сторону.

– Мария, дочь Матвеича, – пояснил Михаил.

Из-за дома вышла огромная собака, по-моему, алабай, и уселась у ног женщины. Я открыл дверку и выпрыгнул из кабины лесовоза, Михаил спрыгнул вслед за мной. Женщина вскрикнула, подхватила ведро и убежала в избу. Собака встала на ноги и басовито залаяла.

– Хорошенький приём, – сказал я.

– Женщины! – философски ответил Михаил, – Гильза, собачка моя, иди ко мне, – крикнул Михаил собаке.

Собака завиляла обрубком хвоста и побежала к изгороди.

– Гильза – это имя собаки? – изумился я.

– Вообще-то, Эльза, но на Гильзу тоже откликается, – ответил Михаил.

– Эй, мужики, давайте разгружаться, я тоже хочу попасть домой до темноты, – крикнул с платформы лесовоза Пётр.

Пётр подавал, а мы таскали за изгородь наши мешки и ящики. Гильза терлась о ноги Михаила, мешая работать. Ко мне же собака, когда я проходил мимо, настороженно принюхивалась, а я старался делать вид, что не боюсь, что она меня тяпнет.

Выгрузив груз, мы тепло попрощались с Петром, и он уехал. Обернувшись, я слегка обомлел. Возле изгороди в нарядном платье и туфлях стояла красивая женщина. Пухленькая, но упругая, с приятными глазу формами. Как говорится: сорок пять – баба ягодка опять. Женщина теребила русую косу и кокетливо улыбалась. Понятно, Михаил в этом доме – желанный гость, и этот наряд для него.

Михаил познакомил нас с Марией. От неё мы узнали, что сам, Матвеич, уже вторую неделю с МЧСовцами где-то тушит пожары. Потом мы начали перетаскивать оборудование в сарай, а Мария ушла накрывать на стол. Когда мы закончили, уже совсем стемнело.

На заимке не было электричества, потому ужин проходил в романтической обстановке с вином и при свечах. Михаил сыпал фривольными шутками и комплиментами в адрес Марии. Мария раскраснелась, хохотала без умолку. Себя за этим столом я чувствовал третьим лишним.

Сославшись на усталость, я ушел в сарай – я еще при перетаскивании багажа приметил там лежак с пологом. При свете керосинового фонаря я подключил спутниковый телефон к ноутбуку, зашел в интернет. По синоптическим картам выходило, что мы находимся в эпицентре урагана, а согласно сайту МЧС – в кольце лесных пожаров. А у нас ни дождинки, ни дыминки. Жаль, что на сайтах этих организаций нельзя оставлять комментариев. В сердцах отключил интернет и лёг спать.

Проснулся от того, что скулила и гремела своей цепью собака. Я поднялся, оделся и, прихватив фонарик, вышел во двор посмотреть, что же её беспокоит. Собака радостно тявкнула и умолкла. Я прислушался. Ах, вот оно что! Из открытого окна избы слышались сладострастные стоны Марии. Помимо прочих достоинств, мой, друг, Михаил, мягко говоря – донжуан и ловелас, а если говорить проще – бабник.

Я несколько сконфузился, получается, что мы с Гильзой вроде, как бы, подслушиваем. Надо бы отцепить цепь от крыльца и оттащить собаку в сарай, чтобы никому не мешала своим скулежом, но ночью подходить к такой огромной и малознакомой псине я не решился. Черт с ней, с Гильзой, накрою голову подушкой, а остальные – как хотят.

Уже собравшись вернуться к себе в полог, я ощутил на лице порыв горячего ветра. Ветер донёс какой-то тихий треск. Треск был необычный и несмолкаемый. С каждой минутой треск нарастал, обдавая ужасом. Я замер в недоумении, не понимая, что происходит. Пахнуло смолистым дымом, лес озарился от огненного вала, несущегося по верхушкам елей, осыпающего всё дождем искр. Гильза сообразила раньше меня, громко залаяла, и тут же с лая перешла на вой. Я опомнился, подбежал к избе и заколотил кулаком в ставень окна.

Михаил выскочил из избы в трусах и сапогах, натягивая на ходу на себя куртку. Вслед за Михаилом из избы в одной ночной рубашке выскочила Мария. Ветер задул с ураганной силой, вой урагана превратился в один оглушающий несмолкаемый рев.

– Мария, выводи корову, гони её к реке! Николай, отцепи собаку! – сквозь рев урагана крикнул Михаил. Сам он кинулся с сарай, в который мы сгрузили своё оборудование.

Забыв, что я опасаюсь малознакомых собак, я бросился к Гильзе. Гильза, умница, прекратила метаться на цепи, ткнула мне голову прямо в руки, позволяя расстегнуть ошейник. Я обернулся. Мария уже вывела корову из коровника и гнала её в сторону дороги. Собака бросилась вслед за Марией. Я посмотрел в сторону сараев. Крыши сараев уже пылали, и кое-где уже прогорели, подсвечивая сараи изнутри осыпающимися искрами. Силуэт Михаила метался по сараю в клубах дыма. Черт, что он там делает, вот-вот обвалится крыша? Наконец он выбежал из сарая, куртка его тлела в нескольких местах. В руках Михаил держал свой бластер.

– Ты чего тут встал, бегом к реке! – крикнул мне Михаил и понёсся в сторону дороги. Я бросился вслед за ним.

Река, вернее, речушка пяти метров шириной, протекала метрах в ста пятидесяти от дороги. Мария загнала корову по шею в воду, рядом с Марией барахталась собака. Я бросился в воду вслед за Михаилом. Ледяная вода сковала тело, но вылезти на противоположный берег было уже нельзя, так как над нашими головами ураган гнал сплошной поток искр и противоположный берег речушки уже горел. Я подхватил на руки дурную собаку, чтобы она прекратила барахтаться. Михаил, держащий бластер над головой, матерясь, начал его расчехлять.

– Михаил, ты чего? – прокричал я ему.

– Нужен дождь. Знаешь, как шаманы в Африке вызывают дождь? – прокричал, склонившись ко мне Михаил, – Они стучат в тамтамы, обращаясь к богам дождя! Вот и я сейчас попробую достучаться до небес!

Михаил отошел от нас подальше, упер ствол бластера в торчащую из воды корягу, перевел бластер на максимальную мощность и пальнул в небо СВЧ импульсом.

Не знаю, то ли так совпало, то ли действительно Михаил нашаманил своей СВЧ пушкой, только небеса в ответ полыхнули каскадом молний, и на нас обрушился ливнем дождь. Реку тут же заволокло паром. Пар, смешавшись с гарью, превратился в смог – стало трудно дышать. Постепенно ливень прибил смог. Я огляделся. Голые стволы деревьев по обоим берегам речушки дымились и кое-где ещё горели, брызгаясь горящей смолой, но в основном ливень сбил верховой пожар.