Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Тупапау, или Сказка о злой жене
Шрифт:

Дюралька плавно соскользнула с волны. Теперь она находилась как бы на дне водяной котловины. Остров исчез.

Трудно сказать, сколько еще раз поднималась и опускалась лодка, прежде чем к друзьям вернулся дар речи. Первым из шока вышел Толик.

– Так...
– сипло проговорил он.
– Попробуем завестись...

3

Да, это вам была не река! Дюралька штурмовала каждую волну, как гусеничный вездеход штурмует бархан. Сначала остров приближался медленно, словно бы нехотя, а потом вдруг сразу надвинулся, угрожающе зашумел прибоем.

Лодка удачно проскочила горловину

бухточки, радостно взвыла и, задрав нос, понеслась по зеркальной воде к берегу. Толик поздно заглушил мотор, и дюралька на полкорпуса выехала на чистый скрипучий песок.

Роскошный подковообразный пляж был пугающе опрятен: ни обрывков бумаги, ни жестянок из-под консервов. У самой воды, где обычно торчат остроконечные замки из сырого песка, рассыпаны были редкие птичьи следы. Амфитеатром громоздились вечнозеленые заросли. С живописной скалы сыпался прозрачный водопадик.

– Ребята...
– послышался потрясенный голос с заднего сиденья.
– Но ведь это не укладывается в рамки общепринятой теории...

– Да помолчи ты хоть сейчас!
– взвыл Лева.
– Какая, к чертям, теория? Толик, скажи ему!..

Толик, вытянув шею, смотрел поверх ветрового стекла куда-то вдаль.

– Баньян [баньян (баниан) - тропический фикус огромных размеров], тихо, но отчетливо произнес он.

– Где?
– испугался Лева.

– Вон то дерево называется баньян, - зачарованно проговорил Толик. Я про него читал.

Дерево было то еще. Стволов шесть, не меньше. То ли крохотная рощица срослась кронами, то ли каждая ветвь решила запустить в землю персональный корень.

– Где? Г-где?..
– Лева вдруг стал заикаться.

– Вон, правей водопада...

– Да нет! Где растет?

– В Полинезии, - глухо сказал Толик.

– В Поли...
– Лева не договорил и начал понимающе кивать, глядя на баньян.

– Перестань, - сказал Толик.

Лева кивал.

– Может, воды ему?
– испуганным шепотом спросил Валентин.

Толик нашарил под сиденьем вскрытую пачку "Опала", кое-как извлек из нее сигарету и не глядя ткнул фильтром сначала в глаз Леве, потом в подбородок. Лева машинально щелкнул зубами и чуть не отхватил Толику палец. Со второй попытки он прокусил сигарету насквозь.

Так же не глядя Толик сунул пачку Валентину, но тот отпрянул и замотал головой - месяц назад Наталья, прочитав статью о наркомании, настрого запретила ему курить.

Лева перестал кивать. Потом, напугав обоих, с шумом выплюнул откушенный фильтр.

– А чего, спрашивается, сидим?
– вскинулся он вдруг.

Так и не дав никому прикурить, Толик сделал над собой усилие и вылез из дюральки. Постоял немного, затем поднял глаза на заросли и неловко сел на борт.

– Ребята...
– снова подал голос Валентин.

– Знаю!
– оборвал Толик.
– Не укладывается. Слышали.

Он вскочил, выгнал из лодки Валентина и Леву, столкнул ее поглубже в воду, пристегнул карабин тросика и, отнеся якорь шага на три, прочно вогнал его лапами в песок. Спасался человек трудотерапией.

Сзади послышались не совсем понятные звуки. Толик обернулся и увидел, что Лева сидит на песке и бессмысленно посмеивается,

указывая сломанной сигаретой то на бухту, то на баньян, то на водопадик.

– Послушайте...
– смеялся Лева.
– Этого не может быть...

Он встретился глазами с Толиком, поскучнел и умолк.

– Оч-чень мило...
– бормотал между тем Валентин, очумело озираясь. Позвольте, а где же?.. Я же сам видел, как...

Он кинулся к лодке и бережно вынес на песок чудом не оброненный за борт моток толстой медной проволоки. Собственно, мотком это уже не являлось. Теперь это напоминало исковерканную пружину от гигантского матраца, причем исковерканную вдохновенно.

И еще одно - раньше проволока была тусклой, с прозеленью, теперь же сверкала, как бляха на параде.

– Оч-чень мило...
– озадаченно повторял Валентин, обходя ее кругом. То есть в момент разряда моток принял такую вот форму...

Услышав слово "разряд", Толик встрепенулся.

– Валька!
– умоляюще сказал он.
– Ну ты же физик! Теоретик! Что же это, Валька, а?

Лицо у Валентина мгновенно сделалось несчастным, и он виновато развел руками.

– Давайте хоть костер разожжем!
– от большого отчаяния выкрикнул Лева. Он все еще сидел на песке.

Толик немедленно повернулся к нему.

– Зачем?

– Может, корабль какой заметит...

Лицо Валентина выразило беспокойство.

– Лева, - с немыслимой в такой обстановке деликатностью начал он. Боюсь, что тебе долго придется жечь костер...

– То есть?

– Видишь ли... Насколько я понимаю, перенос в пространстве должен сопровождаться переносом во времени... Боюсь, что мы в иной эпохе, Лева. И если это действительно Полинезия, то похоже, что европейцы здесь еще не появлялись...

Лева обезумел.

Он вскочил с песка. Он метался по пляжу и кричал, чтобы Валентин взял свои слова обратно. Потом, полагая, видимо, что одним криком не убедишь, попытался применить силу, и его пришлось дважды оттаскивать от большого и удивленного Валентина. Наконец Толику надоела неблагодарная роль миротворца, что немедленно выразилось в коротком тычке по Левиным ребрам.

– Кончай!
– внятно произнес Толик.

Будучи в прошлом одноклассниками, инженер Лева, слесарь Толик и физик-теоретик Валентин знали друг друга до тонкостей. И если у Толика вот так на глазах менялось лицо, это означало, что робкого Валентина опять обижают и что в следующее мгновение маленький худой Толик пулей влетит в потасовку, как буль-терьер Снап из известного рассказа Сетона-Томпсона.

Лева мигом припомнил золотые школьные деньки и притих.

– Слушай, сейчас хлебнуть бы...
– берясь за горло, обессиленно сказал он.
– Достань, а?

– Водка на яхте, - напомнил Толик.

– Слушай...
– выдохнул Лева.
– А яхта где? Где "Пенелопа"?

Оба почему-то посмотрели на горловину бухты. Там ходили белые, как закипающее молоко, буруны.

– Эх, не послушал я Федора, дурак, - с сожалением молвил Лева.
– Он же предлагал: идем на яхте... Нет, надо было мне влезть в твою жестянку! Был бы уже в городе... протокол бы составляли...

Поделиться с друзьями: