Тупик, или Праздник Святого Габриэля

Раза два или три ему на пути попадались одинокие хижины. Зайдя в одну из них, чтобы напиться, Питер увидел грудного ребёнка в люльке. Ребёнок был мёртв. Во второй раз он даже не смог войти в дом, так как на пороге, у самой двери, лежал большой пёс. Пёс уже успел остыть. Третья хижина была пуста. Только дохлые мухи усеяли её пол. Даже мухи!..

Всё дальше и дальше шёл одинокий мальчик по неприветливой горной стране. Хотя бы один кузнечик затрещал в кустах — и ему бы стало легче. Но нет! Мёртвая тишина преследовала его по пятам, давила на него сверху, встречала за каждым поворотом тропы.

А что, если умерли все люди на земле? Что, если он остался один? Один на всей планете, во всей Вселенной?.. У Питера всё внутри похолодело, гонимый страхом и страстным желанием поскорее добраться до далёкого города, он бросился бежать. И тут он вспомнил о военных грузовиках. Значит, не все умерли! Значит, кто-то ещё жив! Да нет, конечно нет, все живы, только… только его деревня… и мама…

Питер упал на колени и горько заплакал. А потом снова пошёл вперёд. Путь его лежал мимо военного полигона, но его Питер решил обойти стороной. Дважды он натыкался на солдат, рыскавших по скалам, и прятался от них. Безотчётный страх толкал его на это, вместо того, чтобы обратиться к ним за помощью. Ему казалось странным и подозрительным, что в этой мёртвой стране выжили только солдаты. Лучше уж им на глаза не попадаться.

К концу дня уставший путник добрался до небольшой горной долины. Здесь растительность была богаче, а по берегам небольшого ручейка в изобилии росли ветвистые ивы.

Вволю напившись, Питер заметил вдалеке небольшой аккуратный домик. Но страх найти в нём пустоту и смерть удержал Питера на месте. Подойти или нет? Нет, лучше пройти мимо. Хватит с него сегодня впечатлений!

И тут он услышал тихий далёкий плач. Какой волшебной музыкой прозвучал для него этот плач! Как часто забилось сердце бедного мальчика! Не долго думая, Питер бросился к дому. На пороге он увидел девочку лет десяти, а у её ног неподвижное тело молодой женщины. Девочка сидела на корточках и горько плакала.

— Мама, мама! Моя бедная мамочка! — причитала она. — Не умирай! Ну пожалуйста…

Питер остановился. И здесь смерть! Но девочка!.. Девочка ведь жива!

Девочка была маленькой и хрупкой, её опухшее от слёз, раскрасневшееся личико выражало такую скорбь и печаль, что Питер невольно заплакал сам. Он тихо подошёл к девочке, сел рядом с ней и осторожно обнял её за худые плечи.

— Не плачь! Бедная моя…

Девочка перестала плакать, вытерла грязным кулачком глаза и спросила:

— Ты кто?

— Я Питер.

— А я Лилиан, — и добавила тихо: — Мама умерла.

— И моя умерла, — ответил печально Питер.

— Да? — удивилась девочка.

Она немножко подумала, а потом спросила:

— Питер, а почему умерла моя мама?

— Не знаю, — ответил он, опустив глаза. — Лилиан, расскажи, пожалуйста, что здесь произошло.

— Ничего, — снова удивилась девочка. — Я пошла погулять. Мне хотелось подарить маме большой букет цветов. Знаешь, какие у нас красивые колокольчики! А потом мама позвала меня обедать. И я пошла домой. Я видела, как мама махала мне рукой с порога, и я ей тоже махала. Потом мама упала. Когда я подбежала, мама уже умерла.

И девочка снова заплакала.

— Питер, Питер! — говорила она сквозь слёзы. — Не оставляй меня! Я боюсь!

— Не оставлю, — твёрдо сказал отважный мальчик. — Ты пойдёшь со мной в Город.

— Да? — спросила девочка и перестала плакать. — А что это — Город? Это далеко?

Питер кивнул. Он и сам не знал, что это такое — Город.

— Далеко. Но мы дойдём до него, — уверенно произнёс он.

— Обязательно дойдём, — согласилась Лилиан и вдруг засмеялась. — Какой ты хороший, Питер!

Питер поцеловал её в лоб и вошёл в дом. Собрав немного еды и сделав небольшой запас воды, он взял Лилиан за руку и продолжил свой путь, теперь уже с маленькой попутчицей.

Пройдя несколько шагов вдоль ручья, Питер вдруг остановился. Прямо из-под ног выпорхнули две бабочки-капустницы и весело понеслись над водной гладью. Только теперь Питер заметил, что жизнь вокруг идёт полным ходом. В траве стрекотали кузнечики, в воздухе носились синие стрекозы и разноцветные бабочки, тут же кишел муравейник сотнями и тысячами маленьких муравьиных жизней, а высоко в небе беззаботно звенел жаворонок.

— Что ты, Питер? — спросила Лилиан. — Ты передумал?

— Нет, нет, Лилиан! — взволнованно ответил Питер, радостно прислушиваясь к окружающему миру. — Ты слышишь? Они живы!

— Ну и что, — девочка пожала худыми плечиками. — Здесь всегда так шумно.

— Так ведь это же просто здорово! — воскликнул Питер и повлёк Лилиан за собой. — Пойдём скорее, нам ещё так далеко идти.

Вскоре зелёная долина кончилась, и вновь потянулась бесконечная каменистая пустыня. Через час Лилиан стала хныкать.

— Я устала, Питер! Я больше не могу.

Солнце к этому времени скрылось за скалой. Стемнело.

— Хорошо! — сказал Питер. — Переночуем здесь.

Спали прямо на камнях, нагретых за день дневным светилом и сохранявших тепло до самого утра. Утром слегка перекусили и снова двинулись в путь.

Весь день они шли, изредка останавливаясь на отдых. Лилиан вскоре устала, и Питеру пришлось нести её на руках. Но как ни тяжела была его ноша, чувство ответственности за это хрупкое создание придавало ему силы. И всё же к концу дня он настолько выбился из сил, что заснул как убитый.

Третий день пути для двух детей был ещё тяжелее. И несмотря на то, что им изредка попадались зелёные островки растительности, окружающий ландшафт в основном представлял собой всё те же камни, пыль и песок. Горячие камни, сыпучий песок и едкую пыль…

— А что мы будем делать в Городе? — как-то спросила Лилиан, когда они в очередной раз остановились на отдых.

Питер не ответил. Он не знал, что их ждёт внизу, в чужом и незнакомом Городе. Он просто ещё не думал об этом.

— Питер, что же ты молчишь?

— Я не молчу, я думаю.

Он не хотел расстраивать бедную девочку своей беспомощностью. Он должен быть сильным: ведь он мужчина.

Питер вспомнил, как мать как-то говорила о своём двоюродном брате, краснодеревщике, который жил где-то в Городе. Но где? И как его имя? Этого Питер не знал. Единственное, что мальчик смог ещё вспомнить, это то, что дядя его был баптистом. Но как найти в большом, незнакомом Городе дядю-баптиста, не зная ни его имени, ни его адреса, — Питер не представлял.