Тупик либерализма. Как начинаются войны.
Шрифт:
ПОЛИТЭКОНОМИСТЫ
Крах был неминуем, потому что железные дороги рассматривались скорее как фактор на фондовой бирже, чем как способ служения.
Политэкономическая версия связана в первую очередь с именами К. Маркса и Д. Рикардо.
К. Маркс обосновал свою теорию в 1867 г. («Капитал«, т. 1). Согласно его версии в основе циклических кризисов лежит кризис перепроизводства, т.е. в производстве товаров в таком количестве, которое превышает платежеспособный спрос. Причина этого, по мнению К. Маркса, заключается в том, что заработная плата, представляющая собой совокупный конечный спрос, составляет лишь часть созданной «прибавочной стоимости» [149] , как следствие, спрос всегда будет меньше имеющегося предложения.
149
Оставшуюся часть «прибавочной стоимости», по Марксу, составляет прибыль капиталиста.
Чтобы
Теория Маркса была дополнена сторонниками теории «процента» [151] . Ее приверженцы отмечают, что распределение «прибавочной стоимости» происходит не только в «сфере производства» но и в «сфере циркуляции денег», причем именно последняя запускает механизм «патологического развития экономики и денежной массы» {1215} . Инструментом перераспределения «прибавочной стоимости» в «сфере циркуляции денег» являются проценты. Именно они обеспечивают перераспределение капитала причем по экспоненциальному закону. В результате все большие суммы денег концентрируются у все меньшего количества людей [152] , {1216} .
150
В ответ еще Д. Рикардо отмечал, что увеличение зарплаты приводит к снижению прибыли, и что в конечном итоге «весьма низкая норма прибыли остановит всякое накопление…», что в свою очередь приведет к стагнации. (Рикардо Д…, с. 148).
151
Устойчивое название данной теории не сформировалось и поэтому она условно названа теорией «процента».
152
Сторонники теории «процента» дополнительно отмечают, что поскольку частью каждого товара или услуги является процент на капитал, то все потребители вне зависимости от желания становятся плательщиками процентов, получателями которых являются владельцы капитала. Согласно приводимым М. Кеннеди данным получателями процентов являлись не более 10% населения ФРГ, еще 10% сводили баланс «вничью», оставшиеся 80% являлись чистыми плательщиками процентов, причем по экспоненциальному закону, чем беднее, тем больше. Вследствие подобного распределения социальная пропасть растет ускоренными темпами.
Обратной стороной «медали» является экспоненциальное накопление все большей суммы долга у все увеличивающегося количества должников. Таким образом, разрыв между спросом и предложением нарастает в экспоненциальной прогрессии, что не может не закончиться всеобщим крахом. Американский историк экономики Дж. Кинг в этой связи назвал проценты невидимой «машиной разрушения» {1217} . В цивилизованном обществе кровожадность «процента» сдерживает прогрессивный подоходный налог и налог на наследство и т.п.
Особую популярность теория «процента» приобрела в Германии начале XX в. К ее представителям можно отнести упоминавшегося выше Г. Федера, который в 1917 г. основал «Немецкий союз для уничтожения процентного рабства» {1218} , и С. Гезеля, который опубликовал свои первые работы еще в 1904 г. {1219} Основываясь на своей теории, в 1918 г. С. Гезель предскажет неизбежность послевоенного финансового бума, который закончится таким же неизбежным финансовым крахом, который так же неизбежно приведет к новой мировой войне. Все эти события, утверждал Гезель, должны будут произойти в течении ближайших 25 лет {1220} . В Англии в 1921 г. к подобным выводам придет лауреат Нобелевской премии Ф. Содди, который докажет, что при существующем финансовом устройстве, экономика неизбежно должна время от времени «уничтожать деньги» в форме финансовых кризисов, нанося тем самым тяжелые удары по реальному хозяйству [153] .
153
Содди Ф., лауреат Нобелевской премии по химии, автор лекций «Картезианская экономика», прочитанных в 1921 г. в Лондонской экономической школе. (Кара-Мурза С.Г. Демонтаж народа. — М.: Алгоритм, 2007–704 с, с. 271.)
Из теории прибавочной стоимости вытекает, что при капитализме не существует сколько-нибудь продолжительного периода равновесия между спросом и предложением. Равновесие Л. Вальраса представляет собой не более чем частный случай кратковременного баланса между ними. Вследствие этого капитализм как форма хозяйства крайне неустойчив, что неизбежно приводит его к кризису. С другой стороны, именно отсутствие равновесия является условием, определяющим динамизм капитализма, которому для сохранения равновесия необходимо постоянное расширение или создание новых рынков сбыта.
Невозможность достижения равновесия в рыночных условиях подтвердили исследования шведского экономиста К. Викселя (1926 г.). По его мнению, рыночная система не только не способна сама восстановить свое равновесие, но наоборот, со временем ее дисбалансы нарастают и ускоряются в динамике.
Развитием темы можно считать кейнсианскую теорию, появившуюся в 1933 г. в ответ на начало Великой депрессии. Ее
основоположник Дж. М. Кейнс утверждал, что в условиях рыночной экономики невозможно достижение полной занятости, а следовательно невозможно и достижение продолжительного равновесия между спросом и предложением. Причина тому — возникновение так называемого парадокса бережливости, когда потребители, вследствие роста доходов, начинают предпочитать увеличению потребления сбережения, что приводит к снижению совокупного спроса и кризису перепроизводства.Д. Рикардо в своих политэкономических воззрениях был полным антиподом К. Маркса. В отличие от Маркса, он считал главным двигателем развития накопления — главный источник богатства нации [154] . Свой взгляд на причины экономических кризисов Рикардо изложил в «Началах политической экономии» (1817 г.). В «Началах» он сформулировал закон «убывающей отдачи капитала»: «прибыль имеет естественную тенденцию падать…» {1221} . В соответствии с данным законом, последовательные вложения капитала, при прочих равных условиях, дают все меньшую норму прибыли [155] . А «капитал, — дополнял спустя полвека Т. Даннинг, — боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты» {1222} .
154
Соответственно Д. Рикардо ратовал за снижение роли государства и налогообложения, поскольку рост налогообложения ведет к снижению накопления.
155
«Эта тенденция» повторяется каждый раз «через повторные промежутки времени благодаря усовершенствованиям в машинах, применяемых в производстве предметов жизненной необходимости…» (Рикардо Д…, с. 148.)
На протяжении золотого века капитализма методом сохранения высокой нормы прибыли являлся технический прогресс и империализм. Однако к началу XX в. свободных внешних рынков уже не осталось. Зажатый в тисках ограниченных рынков капитализм стал поедать сам себя, что выразилось, по Марксу, в «экспроприации многих капиталистов немногими…». Концентрация и монополизации капитала стали отчетливо наблюдаться в США уже с конца XIX в. К 1929 г. всего 200 корпораций будут контролировать более половины всей американской промышленности (5% общего числа корпораций сосредоточат 49% всего капитала американских корпораций).
Г. Форд, на примере железнодорожных компаний, демонстрировал приемы, к которым прибегали монополии ради повышения нормы прибыли: железнодорожные компании, связанные картельным сговором, «как можно дольше затягивали перевозки, пуская грузы окружным путем, что бы максимально повысить цену перевозки»{1223}. Но подобные меры давали только временный эффект, железнодорожные компании разорялись и спускались за долги. Процесс концентрации и монополизации также подходил к своему насыщению. Экспроприировать больше было некого и нечего.
И в конце 1920-х в США в поисках прибыли, накопившиеся за время «просперити» капиталы, не находя себе применения, обрушились на фондовый рынок, затягивая в водоворот спекуляций сбережения населения и капиталы из реального сектора экономики. И если с 1926 по 1929 г. промышленное производство в США выросло на 8,1%, товарные цены упали на 4,7%, то цены обыкновенных акций выросли на 93%{1224}. Согласно Standard Statistics Common Stock Average с 1924 по 1929 г. стоимость сильно дифференцированного портфеля американских акций более чем утроилась{1225}. Крупный капитал успел получить с фондового рынка такую норму прибыли, о которой даже и не мечтал.
Как же это ему удалось? Откуда взялись деньги? Ведь в финансовом мире действует тот же самый закон сохранения, открытый еще Ломоносовым: если где то что-то прибавилось, то где-то столько же убыло. Если спекулянты на фондовом рынке получали прибыль, не создавая новой потребительской стоимости, то что или кто являлся для них ее источником. Откуда убывало в данном случае?
По своему смысловому значению фондовый и финансовый рынки призваны выполнять роль своеобразных амортизаторов, автоматически компенсирующих колебания спроса и предложения капитала на необходимом и достаточном для реальной экономики уровне. Этот механизм работает в узких рамках, очерченных возможностью существующей финансово-экономической системы. Чрезмерные спекуляции выводят механизм из равновесия, и фондовый рынок начинает оттягивать на себя капиталы из реального сектора экономики. Таким образом, происходит своеобразная тезаврация (вывод из оборота) денег из реального сектора экономики в виртуальный. По словам Дж. М. Кейнса, в данном случае «финансовое обращение ворует деньги у промышленного обращения»{1226}. В результате, несмотря на инфляционный рост на фондовом рынке, в реальном секторе экономики происходит сжатие, т.е. дефляция. Спад производства и кризис становятся неизбежным.
Каким же образом может быть нарушена нормальная работа фондового рынка? Что заставило расти стоимость акций галопирующими темпами?
Ссылки на эйфорию от технического прогресса и политику «легких денег» Федерального резерва, конечно, имеют свое место, но они не дают ответа, почему масштаб спекуляций на фондовом рынке достиг такого размаха. В 1921 г. огромное число инвесторов сочло, что 1 долл. прибыли корпорации стоит 5 долл. цены акции. Но в конце 1920-х случилось нечто такое, что изменило их взгляды. К 1929 г. инвесторы были готовы платить по 33 долл. за каждый доллар прибыли и все еще полагали, что это выгодно {1227} . В среднем прибыль превышала чистый доход на акцию (Р/Е), на максимуме стоимости рынка в 1929 г., более, чем в 15 раз [156] .
156
По мере вхождения в рецессию соотношение Р/Е вырастет до 22 в 1930-м и 26 в 1931-м.