Турбулентность

Заметила, у тебя есть по крайней мере шесть разных часов Audemars Piguet. Добавить к этому стоимость твоего миллионного пентхауса на Манхэттене, и возникает вопрос: Ты наследник трастового фонда? Или как еще можно позволить себе все это за зарплату старшего командира?

– Джиллиан

Тема: Re: Я все равно его задам.

Заметил, ты упустила смысл моего предыдущего сообщения. Ни один из твоих вопросов не относится к сексу, так что я не обязан на них отвечать.

– Джейк

Она направила еще более длинный ответ с кучей матерных слов, но кто-то постучал по моему плечу до того, как я смог на него ответить.

– Командир? – Он похлопал по моему плечу еще сильнее. – Сэр?

– Да? – Я оторвал взгляд от телефона и застонал, осознавая, что прямо сейчас нахожусь вообще-то в воздухе. Я сидел в чертовом симуляторе на тренировке пилотов. – Чего ты хочешь, Райан? Тебя ведь Райан зовут?

– Да, сэр. Я гм, мне нужно пару советов.

– Я слушаю.

– Мне стоит сделать объявление о предстоящей турбулентности или включить сигнал «пристегнуть ремни» будет достаточно?

– Ты ведь понимаешь, что это симулятор, верно? – Я взглянул на него, отмечая бисеринки пота на его красном лице. – За нашими спинами нет пассажиров. Там даже нет кабины. Здесь только ты и я в металлической коробке.

– Так... – Он вытер лоб. – Это означает «да» или «нет»?

– Просто пролети через чертову трубу. – Я взглянул на экран управления, убеждаясь, что он не сделал ничего лишнего, а затем откинулся назад и стал читать остаток письма Джиллиан.

Аэродинамичная труба начала бросать нас взад-вперед – первые признаки турбулентности, а затем толчки усилились. И вдруг трясти стало очень серьезно, а затем симулятор издал громкий скрежещущий и тошнотворный звук.

Окончательные результаты вспыхнули на экране.

«Тестовый полет 2102. Пункт назначения не достигнут. Полная катастрофа».

– Поздравляю, – сказал я. – Ты убил всех ста сорока двух пассажиров, четыре стюардессы, меня и себя. А еще умудрился приземлить наш самолет так глубоко в Тихом океане, что Национальное управление безопасности перевозок не найдет его обломков по крайней мере года три.

– Нет. – Он покачал головой. – Это ваша вина, сэр. Я просил у вас помощи.

– Ты спросил у меня, стоит ли делать объявление о поддельной турбулентности. – Я расстегнул свой ремень и взглянул на контроллеры, отмечая, что он отключил автопилот и полностью отошел от плана полета. – А должен ты был спросить о том, нормально ли то, что ты сменил настройки. Я бы ответил «нет».

Он покачал головой, выглядя так, словно вот-вот готов расплакаться.

– Я попал в сваливание на крыло. И не знал, что система позволит мне упасть так низко, особенно без вмешательства.

– Вмешательства?

– Реальная версия этого самолета оснащена электро-дистанционной системой, которая берет на себя управление, если самолет опускается ниже пятнадцати футов над уровнем моря?

– Ага. – Я встал. – А еще есть скрытый парашют, открывающийся автоматически и спасающий каждого пассажира на борту вот как раз в таких случаях. Я в шоке, что ты не нажал на эту кнопку.

– Подождите, постойте, – сказал он, когда я взялся за ручку на двери. – Я правда не был уверен, что делать, сэр.

– Ты вообще рассматривал вариант связи с диспетчерской? Спросить у них о возможности подняться выше?

– А я мог так сделать?

– Покойся с миром, Райан. – Я открыл люк и сразу же направился по лестнице стимулятора.

– Командир Уэстон? – Один из руководителей Элиты, выглядящий на лет десять моложе меня, вдруг появился прямо передо мной. – Командир Уэстон, вы уходите?

– Как только вы уйдете с моего пути, да.

– Но почему? Ваш ученик только что разбил свой самолет посреди Атлантического океана.

– Нет, он разбил его в Тихом океане. А там намного глубже.

– Не в этом дело.

– Для спасателей было бы дело, не считаете?

– А вы не считаете, что должны прямо сейчас дать ему наставления или прочитать лекцию? Возможно, если бы вы дали ему указания, это больше не повторилось бы?

– Я считаю, что страха смерти будет достаточно.

– Знаете... – Он вздохнул, скрещивая руки на груди. – Если бы не знак почета в вашем деле, я бы уволил вас еще несколько недель назад, когда вы якобы сказали целой группе пассажиров «Убирайтесь, на хуй, с моего самолета», когда посчитали, что они слишком долго сходят с борта.

– Это случилось не якобы. Об этом даже есть видео на YouTube.

Он закатил глаза.

– Мы тратим много денег на программу новых слияний, и лично я был бы счастлив, если бы каждый пилот попытался сделать свой положительный вклад. Разве не поэтому вы летаете, мистер Уэстон? Не потому ли вы здесь?

– Я здесь ради зарплаты.

– Я сдаюсь. Я. Сдаюсь. – Он застонал, поднимая вверх руки и притворяясь, что сдается. – К слову, о вашей зарплате. До того, как уйдете, мне нужно, чтобы вы, наконец-то, подписали вот это. Сигнатуре выплачивали зарплату на две недели раньше нас, и предполагаю, вы хотите, чтобы вам платили в эти же сроки. – Он вытянул сложенный лист бумаги из нагрудного кармана и передал мне ручку.

Я развернул бумагу, быстро прочитал напечатанные слова и передал лист обратно.

– Это не та зарплата, что я просил. И даже не часть той суммы.

– Ясен хрен. – Он насмехался. – Размер зарплаты нового командира составляет от семидесяти до девяноста тысяч в год. Максимальная зарплата командира в компании находится в диапазоне от ста двадцати до ста сорока тысяч после выслуги командиром в течение многих лет.

– Это кажется очень прискорбной проблемой остальных пилотов компании. А еще намекает на то, что вы никогда не удовлетворите мой запрос. Вы просто допускаете то, что сказал бы отдел кадров.

– Нет необходимости допускать, я точно знаю, что они скажут. – Он сделал шаг назад. – И знаю, что они высмеют меня и отвергнут подобное прошение. Четыреста пятьдесят тысяч долларов в год за полеты на коммерческих самолетах?

– Обязательно сообщите им, что это мой минимум.

– Вы больше не работаете в Сигнатуре, Уэстон. Не летаете для спортивных команд, знаменитостей или мелких мировых лидеров. Конечно, вы можете это понять, и, конечно, видите, что ваш запрос смехотворен.

Я не отступил. Я не летал за меньшие деньги на протяжении последних шести лет и не собирался начитать сейчас. И даже не собирался размышлять об этом.